Рывок в будущее - Владимир Викторович Бабкин

что только возможно. По золотым крупинкам. Тот же Иван Кулибин учится сейчас в университете и получает классическое академическое образование с усиленным дополнением по техническим наукам. Не сопромат, конечно, но, предки тоже умели строить механизмы и сооружения. Их мосты и гигантские соборы как-то не всегда падали. У того же молодого Михаила Соймонова прекрасно со сталью и паром получается. А я его имени и не знал. А его отец, порекомендованный мне в антарктическую экспедицию Андреем Ивановичем Ушаковым, сейчас с Полянским приводит в чувства Адмиралтейств-коллегию.

Я стал очень много внимания уделять безопасности. И своей, и семьи. Не то, чтобы прямо паранойя, но, не без этого. Как говорят в моём народе: на молоке обожжёшься – на воду дуть станешь. Охрана меня, семьи, наших мест обитания, путей следования и прочего, была усилена до небывалых, по здешним понятиям, мер. Тут уж я вспомнил и опыт бомбистов следующего века, и двадцатого, и двадцать первого тоже вкупе. Дронов-убийц тут, конечно, нет, но, голь на выдумку хитра. Короче говоря, гулять в Петербурге по улицам под ручку с женой я больше не буду. Пока непосредственную охрану высочайшей семьи обеспечивает команда Бастиана, месяц как голштинского риттера и моего обер-егермейстера.

Да, я был готов при случае сам свергнуть Матушку, но, я решительно против покушений на царственных особ. Это очень-очень плохая идея. Не потому, что мне себя жалко (и это тоже), а потому, что Игры такого уровня шахмат требуют прогнозируемости и адекватности Игроков. Если будет всё время чехарда за игровым столом, очень быстро дойдёт до отмены всяких правил и ограничений, а швыряние друг в друга шахматными фигурами всегда заканчивается местным Апокалипсисом.

Кто взорвал Елизавету Первую? Я не знаю. Определённым мысли есть, конечно. Но, тот, кто отдал приказ – явно не монарх. Уровень ниже. Не сильно, но, ниже. Может быть эффект исполнителя? Может. Я бы так приоритетно и думал, если бы не операция с захватом Башни Телеграфа. Тут сложная очень игра, требующая подготовки, персонала и тонкой координации. Может Императрицу взрывать и не планировали на самом деле, но, нашёлся исполнитель, имеющий интерес и счёты.

Где Иван Антонович? Хотел бы я знать. Не то, чтобы это как-то влияло на ситуацию, но не чужой же пацан.

А пока тихий семейный вечер. Много у нас детей.

Младшие рисуют карандашами. Цесаревич солдатиков, младший Лёшка – кошку. Старшая их сестра Таша играет в куклы с Елизаветой Антоновной. Та среди них старшая, но ещё ребёнок. Наша Катя уже почти взрослая. Степенно наливает себе чаю и добавляет мёд. Берёт книгу. Лиза всячески тянется к старшей сестре, но пока не умеет понимать её. Научится. Катерина терпелива. Да и мы с Линой поможем.

Дети все заняты. Лина берёт флейту. Начинает играть. Что-то неуловимо знакомое. Может немецкое. В Дармштадте свои мелодии. Германия большая. Или что-то северофранцузское. Или даже кельтское. Императрица – дама образованная, от неё что хочешь можно услышать.

Я не знаю, что она играла, но, у меня, почему-то вдруг возник образ: Шир. «Властелин Колец». Самое начало. Романтическая мелодия. Начало великой, героической и страшной эпопеи. Обойдёмся ли мы без своей истории Кольца Всевластия? Кто знает. Впереди у нас годы. Которые сменятся эпохами. А они – эонами.

Семилетняя война, которые многие историки именуют «Истинно Нулевой Мировой войной». Сколько она здесь продлиться? Не знаю. Но, мало не покажется никому.

А ещё столько дел впереди.

Линочка играет вдохновенно.

Для себя. Для меня. Для детей. Для стоящих за дверью гвардейцев.

У меня прекрасная жена. Даже боюсь представить на её месте Фике. Ну, хоть в чём-то и хоть где-то я историю изменил правильно.

Императрица отняла флейту от губ.

– Сыграй нам на скрипке?

– Что сыграть, любимая?

– По настроению.

По настроению?

А оно у меня отнюдь не такое спокойное. Совсем нет. Я ведь не наивный хоббит.

Беру скрипку.

Что сыграть «по настроению»?

Давно не играл так. Почему-то вспомнился Киль и моя нищенская келья Владетельного Герцога Голштинского, над которым смеялась вся аристократия и весь Двор. Бедный забитый мальчик, которого пустили на порог покушать объедки со стола. Как они все меня презирали. Как ничтожество, которому можно смеяться и плевать прямо в лицо. Как я их ненавидел тогда! Впрочем, и сейчас тоже. Прямо хочу посмотреть на их лица теперь, когда они узнали, что их «ничтожество» стал Императором Всероссийским. А я ведь не забуду. Ничего не забуду. Не тот я человек. Я всё научно заношу в скрижали памяти.

Что я играл тогда в уме?

Да. Эдит Пиаф.

Взмахнул смычком. Великая мелодия. Великая женщина. Великая идея. Свобода-равенство-братство? Нет. Не об этом. Не в том вопрос.

Гордость. Достоинство. Право.

– Non, rien de rien

Non, je ne regrette rien

Ni le bien, qu’on m’a fait

Ni le mal, tout ça m’est bien égal!*

* Нет, ничего из ничего

Нет, я ни о чем не жалею

Это оплачено, сметено, забыто

Мне плевать на прошлое!

Полковая песня мятежного 1-го иностранного парашютно-десантного полка Иностранного легиона, который выступил против убийственной для Франции политики президента и героя Республики Шарля де Голля. Их подавили. Но, они ушли с развёрнутыми Знамёнами. Франция де Голля проиграла истории. Я это знал точно. Помня о прошлом моём будущем. Когда падёт Шестая республика мне узнать не довелось, но столько, сколько просуществовала Пятая ей существовать не грозит. Как и всей Франции.

Полк поднял мятеж не для того, чтобы быть равными среди вшивых плебеев всех цветов кожи. А чтобы дать Гражданам Республики возможность быть равными в величии и гордости Великой Франции.

Ведь Великая Французская революция вовсе не о том, чтобы толпа казнила короля и королеву, даже если она сказала: «пусть кушают пирожные». Не об этом же речь!

Наполеон наполнил дополнительным смыслом понятие «ГРАЖДАНИН». Наполеон может и дважды Узурпатор, но его законами Европа пользуется до сих пор. Как и Россия пользовалась Законами Павла Первого. Это, который «дурачок».

Узурпатор ли я сам? Точно – да. Мне тут стесняться нечего. Я готовил переворот. Пусть и осторожно. Но, как только замаячил шанс, я сделал это. Больше всех была готова осторожная Лина. Мы не знали, жива ли Елизавета, но, после того, как посыпались депеши из полков о готовности присягнуть мне в верности, у нас не осталось сомнений и вариантов.

Я играю на скрипке, а жена смотрит любящими глазами.

Тринадцать с половиной