Инженером быть не просто - Анатолий Н. Патман

но фамилию помнил. И слова, вроде, были достаточно изменены? И сейчас мы их немного подправили, написали «И вчера было солнце, хоть и дождик с утра». Ну, если автор придерётся, буду оправдываться. Себе я с этой песни присвою только музыку. Но и на этот раз к подходящим вариантам, особенно музыки, мы пришли совместными усилиями. Жаль, но не всё я сразу же вспомнил. И Инга с девочками добились от меня понравившийся им музыки. Хотя, у них вкус хороший. А Инга в музыке вполне на уровне разбирается. У меня просто не имелось времени для исправления ошибок. Обычно они вылезли на репетициях, но сейчас обе песни мы пока никому не представим. Пусть будут сюрпризом. А то ещё до концерта разлетятся во все стороны. Если вызовут на «бис», то тогда и представим. Хотя, думаю, что без этого не обойдётся.

Ну, пусть и Инга, и девочки порадуются. Мне важно укреплять понимание в своей семье. Если даже мы с Ингой вдруг разойдёмся, она же всё равно останется матерью моих детей. Ей финансовая стабильность тоже не помешает. Мне уже было не важно, останется авторство лишь у меня, или что-то перейдёт и на членов моей семьи.

— Хорошие песни, Слава! — выдохнула Инга. — Жаль, что Ирме и Инессе их недолго петь придётся. Сразу же другие присвоят.

— Ничего страшного, Инга. Главное, именно они в любом случае останутся первыми исполнительницами. Время от времени и ты будешь их исполнять. А так, они останутся в репертуаре ансамблей, и никто не скажет нам, что мы им не помогаем.

Да, потому я и старался подготовить эти песни.

— Да, тут ты, Слава, прав. Хоть мы и не обязаны это делать, но всё равно на нас будут коситься. Только вот когда нас выжили из ансамблей, никто не встал на нашу защиту.

Да, не только я, но и моя жена, и её сестры всё помнили. Только вот кому сейчас мстить? Разным подлым оборотням-карьеристам из заводских комитетов комсомола и партии, и Союза композиторов? Если получится, конечно, постараемся, но никак не советской власти. Так что, пока придётся смириться и работать.

— Ничего страшного, Инга. Нас сейчас уже не достать. А песни в честь праздника. Пусть будут. Не всё же нам самим исполнять.

— Согласна, Слава. Пусть исполняют, кто хочет. Песни хорошие, их быстро присвоят. Скоро весь Ленинград их будет петь.

Да, это так и будет. Ничего, чуть позже мы другие песни, и не хуже, запишем. А эти пусть в народ уйдут.

— Ты, Инга, пожалуйста, извини меня, но мне не хочется на постоянной основе заниматься музыкой. И по гастролям шастать неохота. Так мы и друг друга не увидим, и, прости меня за эти слова, и семью можем потерять. Ты и без меня прекрасно знаешь, что артисты и прочие люди зависимы, и в их среде царят не самые лучшие отношения. А ты мне очень нужна, и у нас дети.

Тут Инга просто звонко рассмеялась:

— Согласна, Слава. Я рада, что ты не хочешь меня терять. Ей богу, не переживай — в артистки однозначно не пойду. Я тоже не хочу тебя терять. Как ты скажешь, так и будет.

— Не, Инга, мы будем время от времени где-нибудь выступать. И песни у нас будут свои. Нам чужие перепевать не придётся. Если что и возьмём, то самые лучшие, нам интересные. Мы и так знамениты на весь мир. Нам не надо все силы отдавать музыке. А что работаем, так мы не будем зависеть от чьих-то желаний и прихоти, часто и нехороших. Инженеры и переводчики всегда и везде нужны. И Ирме с Инессой лучше выбрать подходящие профессии в других сферах. А нужный авторитет в музыке они и так наберут.

Тут жена меня слегка и удивила:

— Да, Слава, я тоже им об этом всё время говорю. Ирма уже решила, что пойдёт учиться в мой институт. Инесса пока думает, но она как-то сказала, что пойдёт уже в твой и будет изучать физику и химию. Знаешь, ты для неё большой авторитет. У неё хорошие способности к этим предметам. И математику она любит.

Да, так и было. Из Инессы мог получиться хороший учёный.

Мы легли спать поздно, но довольными. Смогли записать обе песни полностью. А утром уже встали как огурчики, как ни странно, почти в то же время, что и обычно. В принципе, слегка можно было и отдохнуть, так как основные работы по кухонному комбайну были завершены. И Ирма с Инессой в школу не пошли. Тоже отпросились. Они и так были на хорошем счету.

Так что, в пятницу мы решили отдать день длительной прогулке. Так как день был таким же тёплым, как и вчера, то ближе к полудню мы все, конечно, и с детьми, вызвали такси и поехали в центр города. После ночного разговора и меня обуревала нежность к любимой жене. Хоть какая, она всё же моя, и неплохая. Да, такую стоящую жену ещё требовалось найти. Они где попало не валяются.

Прогулка нам понравилась. Гулять так гулять! А то давно в центре не были. Немного пошатавшись по набережной Невы и на Дворцовой площади, мимо Адмиралтейства и Медного всадника мы вышли к Исакиевскому собору, а затем направились на Большую морскую улицу. Здесь, в сорок пятом доме, в старинном дворянском особняке, располагался Ленинградский Союз Композиторов. Я как бы решил совместить приятное с полезным. А то давно здесь не был! А мне всё-таки требовалось регистрировать «свои» музыкальные произведения. Хоть я порой и посылал их почтой прямо в Москву, ВААП, но вот всё, что было «написано» в апреле, после больницы, не было зарегистрировано. А ведь всевозможные конторы и органы могли и придраться, так и кто-то мог и позариться на них.

На этот раз всё та же секретарша Ангелина, едва увидев нас, засветилась словно до блеска надраенный медный чайник:

— Ох, Вячеслав Васильевич, Вы давно у нас не бывали. А ещё вместе с Вами и Инна Игоревна, и девочки! Ирма и Инесса, приятно с вами познакомиться! Знаете, весь наш Союз только о вас и говорит. Вы вчера на демонстрации всех сильно и приятно удивили!

Ещё бы не удивить⁈ Мы талантливая семья и трудолюбивая!

Вот и сейчас я отдал на регистрацию около шести десятков произведений. На всякий случай, решил предоставить и те работы, что были записаны после посещения Москвы. Ну, да, потихонечку