Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

Ужасающий горловой рык взрослого льва раздался совсем рядом – и Роберт бросился на землю, благодаря Господа, что места эти – покрыты травой. Взрослый лев – серьезная опасность, но прежде чем он успел придумать, что делать – раздались выстрелы, судя по всему из винтовок, а может и из чего другого – а потом все перекрыл грохот пулемета…

Роберт лежал, боясь двинуться…

Лев рыкнул еще раз, скорее даже мяукнул, обиженно – выстрелов больше не последовало. Потом, минут через десять – скаут услышал шорох травы под ногами нескольких людей и голоса.

– Dit is nie goed om 'n dier dood te maak as jy dit nie kan eet[102]…

– Is dat jy ook om te lees van die Bybel, man?[103]

– Jy durf nie te laster nie. Die Here sal straf.[104]

– Swyg almal! Ons gaan voort om te beweeg![105]

Говорили на африкаанс. Роберт, сам на четверть бур – хорошо представлял возможности бурских охотников – следопытов. Но они – прошли мимо, восемь человек, судя по звуку шагов. И шли они – к тому месту, где были его родные.

Где-то неподалеку – возможно, был раненый лев. В африканском буше – нет ничего опаснее раненого льва, не счесть могил тех, кто преследовал раненого льва или просто столкнулся с ним. Если есть лев – рядом может быть и прайд с самками и детенышами.

Но надо было идти…

Роберт вскочил и побежал в темноту…

На отряд – он наткнулся, когда совсем рассвело.

Это был кавалерийский отряд, настоящие кавалеристы, скауты, которых осталось совсем немного в армиях развитых стран мира – все чаще и чаще кавалерии превращалась в бронекавалерию, меняя лошадей на боевые машины. Но это была именно кавалерия: сильные, рослые лошади, полуавтоматические винтовки, запасные, "заводные" лошади на которых было навьючено снаряжение. Лошади не нежен бензин, лошадь не нужно ремонтировать в местах, где нормальная мастерская в сотне миль от места поломки, лошадь умна как собака, и чует, когда кто-то скрывается рядом, будь то зверь или человек. На одной из лошадей ехал, держась за белого маленький черный следопыт, зажмуривший глаза от ужаса, всадники были в основном белыми – черные тоже были, но меньше в несколько раз. В отличие от Оранжевой республики, где негров считали за говорящих животных – в Родезии все было сложнее. Единственное бесспорное ограничение для негров – негр не мог владеть землей. Во всем остальном – все зависело от денег. Был имущественный ценз, равный для белых и черных. Тот, кто проходил по цензу – мог избирать и быть избранным, мог служить в армии, мог учиться в университете, если было чем заплатить. Так что, черные кавалеристы среди Скаутов Грея – а это были именно они, кавалерийская разведка – тоже были, хоть и немного.

– Подождите! Постойте! – Роберт бросился навстречу кавалерийскому отряду.

Идущий первым всадник – на скаку выхватил Маузер, но тут же опустил его, поняв, что переборщил

– Ты кто такой, мальчик? – всадник был высоким, со светлыми глазами и лицом, наполовину прикрытым шейным платком как у ковбоев Дикого запада. Но в седельной кобуре вместо Винчестера – был Ремингтон восьмого номера, мощное и скорострельное полуавтоматическое оружие. Родезия, ввиду того, что и Германия и Трансвааль объявили эмбарго на поставки военного снаряжения и оружия – закупала где и что придется, в основном гражданские образцы. Но иногда это было даже в плюс – Ремингтон восьмого номера с полицейским, длинным магазином – на коротких дистанциях не уступал ручному пулемету Брен.

– Я Роберт Брук, сэр, с фермы. Нас разгромили матабелы, у нас восстание.

Всадник нахмурился

– А как ты здесь оказался?

– Прибежал, сэр. Нам нужна помощь.

Подъехал еще один всадник, бородатый, с веселыми глазами и в кожаной куртке – куртку из кожи буйвола хотят охотники на львов. Поглядел на мальчишку, распорядился

– Трубите привал, пятнадцать минут. Лошадей напоить, но немного…

Соскочив с лошади – он оказался рядом с пацаном. От него пахло лошадиным потом и почему то смазкой.

– Твои родные – далеко?

– Около тридцати миль сэр, в холмах. Я покажу.

– Парень, ты хочешь сказать, что пробежал тридцать миль по ночному бушу? – недоверчиво и насмешливо спросил первый всадник

– Да, сэр, чтоб вы знали! – окрысился Роберт – я не вру!

– Заткнись, Берк… – устало сказал бородатый – займись своим делом. Парень, ты не лжешь? Лгать нехорошо. Ты знаешь меня?

– Нет, сэр.

– Капитан скаутов Эдмунд Стивен Харрис.

Смертельно уставший пацан – изумленно уставился на военного. Перед ним была легенда. Военный – и одновременно охотник на крупную дичь, о котором писали все газеты. Год назад – он, вместе с восьмерыми своими людьми – прижал к ногтю и истребил банду скотокрадов, в которой было больше пятидесяти человек. Не потеряв ни одного своего!

– Сэр…

– Иногда меня и так называют. Итак, ты ничего не хочешь еще вспомнить?

– Да, сэр. Я слышал пулемет в буше ночью!

– Пулемет?!

– Да, сэр!

Роберт коротко рассказал о ночном происшествии в буше.

– Так значит… они говорили на африкаанс. Ты ничего не путаешь? Может, это был… к примеру немецкий?

– Нет, сэр. Я знаю, как говорят по-немецки. Закупщик мяса у нас немец, герр Штайнер.

– Герр Штайнер, значит. Давно он тут?

– Да года два…

Пацан не понял, зачем ему задают такой вопрос. Он просто еще был слишком молод и неопытен для этого. А вот капитан Харрис, действовавший в свое время и в Германской Центральной Африке – за что немцы приговорили его к повешению – отлично понимал, кто на самом деле скрывается под видом закупщиков мяса, торговцев швейными машинками Зингер, тракторами и патентованными лекарствами, за дипломированными врачами и механиками. Один к одному, джентльмены, один к одному. Наверное, даже мясо пошло в дело: африканцев сложно поднять на восстание деньгами и посулами, зато легче легкого – оружием и сушеным мясом. За мясо – африканцы, тем более матабелы – пойдут за тобой хоть на край света.

– Хорошо платил этот герр Штайнер? – машинально задал следующий вопрос капитан

– Хорошо, не обманывал, отец даже его в поместье звал, в гости…

Подошел один из скаутов

– Сэр, лошади напоены.

– По коням. Направление… северо-северо-восток. Уходим с дороги. Выслать вперед усиленный дозор, удаление в полмили. Быть готовым к бою, передайте по цепи – у врага могут быть винтовки и пулемет. При контакте – обстрелять и сразу отход.

– Есть, сэр…

– И… возьми пацана в седло. У тебя лошадь хорошая…

К утру – они атаковали позиции импи…

Капитан Харрис разделил свой отряд на две неравные группы – головной дозор и основные силы. Головной дозор – к утру наткнулся на осаждающих переселенцев в скалах импи, нанес удар в спину – но как только импи начали разворачиваться, выделяя колонну для атаки нового противника – их было, по меньшей мере, десяток на одного белого – скауты сыграли отступление и растворились в предрассветной ночной черноте. Импи – уже не могли атаковать держащихся из последних сил переселенцев, часть из них – начала строить полевой лагерь с выставленными наружу кольями против атак кавалерии – а часть решила, что с них хватит. Такое часто бывает – при превосходстве сил властей мятеж прекращался как бы сам собой, оружие зарывалось в землю, раненых выхаживали в отдаленных краалях, практически никогда не удавалось установить, кто конкретно участвовал в мятеже, а кто – нет. Когда удавалось – мятежников конечно вешали, но чаще всего – не удавалось. А правосудие – требовало установить вину конкретных людей и даже белые – подчинялись выдуманным им законам. Как бы ни трубила уже тогда прикормленная пресса о творящихся на британских землях жестокостях… это тебе не германцы, которые разгоняли мятежи штурмовиками.

С первыми лучами солнца британцы, подгадав так, чтобы оно светило в лицо матабелам, мешая целиться – конной лавой атаковали лагерь…

Роберт помнил каждую деталь этой кавалерийской атаки. Скауты – дали залп из своих коротких карабинов, гранатометчики из гранатометов, а потом, сблизившись с полевым укреплением импи, перешли на револьверы и пистолеты. У каждого скаута – было по два пистолета или револьвера, но некоторые носили до шести в кожаных перевязях на груди – заранее снаряженных, чтобы не терять время. На короткой дистанции – скорострельное и разворотистое оружие было в разы эффективнее неуклюжих, перезаряжаемых ручным затвором Маузеров – а ведь у скаутов были и пулеметы. Огромный конь – нес их к затянутому дымом, наскоро сооруженному ненадежному полевому укреплению, казалось, что конь летит над землей по воздуху. Воздух был наполнен грохотом и пороховым дымом, отрывисто гремел Маузер, посылая во врага пулю за пулей. У самого укрепления – скауты без команды разделились, обскакивая его справа, Роберт запомнил распяленное в крике, залитое кровью лицо матабельского индуны – военного командира, которого можно опознать по прицепленным к поясу бычьим хвостам. И кто-то из скаутов, видимо уже раненый не смог повернуть коня, и тот на полном скаку врезался грудью в обожженные колья, конь и его всадник полетели на землю, избиваемые копьями и боевыми дубинками. А потом – вдруг все закончилось, только тяжело хрипел едва не загнанный конь, да во рту было солоно от закушенной в кровь губы…