Александр Маркьянов - Период распада часть 4 (СИ)

Первоначально, проблемы в Мексике ограничивались только криминальным насилием, которое год от года приобретало все больший размах и отличалось поистине эпической жестокостью. В десятом году страна впервые перешагнула порог в десять тысяч погибших в вооруженных столкновениях в год, за год до этого президент страны Кальдерон ввел в некоторых городах военное положение, распустил полицию и ввел в эти города армейские части. Помочь это не помогло — только навредило. Армия, соприкоснувшись с полицейской работой начала стремительно разлагаться, даже быстрее чем полиция. Вот, к примеру ты произвел арест наркодилера, рисковал жизнью — и перед тобой сейчас лежит десять пакетов кокаина… ну, допустим по пять килограммов каждый. Сколько из них ты сдашь, чтобы потом их торжественно, в присутствии журналистов сожгли. Все десять? А потом ты поплатишься за это жизнью — каждый раз в начале месяца мафия публикует списки приговоренных к смерти — несговорчивых судей, военных, полицейских, политиков. Если ты не сотрудничаешь с мафией — в тебя могут всадить несколько десятков пуль из "козьего рога" — автомата АК-47, очень популярного в мафии, или одну пулю из винтовки пятидесятого калибра, которых к Мексике на душу населения на порядок больше чем в тех же США, Мексика превратилась для фирмы Barrett в один из основных рынков сбыта, потому что от пули пятидесятого калибра не спасает ни один бронежилет. А те же Зетас могут принести тебя в жертву смерти — повесят за ноги, выпустят кишки и отрежут голову, и точно так же они могут поступить с твоей семьей. Сдашь пять? Тогда ты получишь достаточно за оставшиеся пять, которые ты толкнешь на улице, чтобы купить себе новую машину… и еще чего. Можно связаться с теми, у кого ты изъял этот наркотик и позволить им подменить наркотик с чистым кокаином, на пакеты, внешне точно такие же, как изъятые — но там процентов на восемьдесят будет сахарная пудра. Тогда тебя поставят на жалование, в несколько раз большее, чем денежное довольствие и если тебя убьет кто-либо — за тебя будут мстить. Были и такие, кто не сдавал ни одного — такие типы, алчные и корыстные долго обычно не жили.

Но все это — повальная коррупция, реки белого порошка, перестрелки на улицах с использованием гранатометов и крупнокалиберных пулеметов — до определенного момента не имело никакой политической, и следующей за ней в связке террористической составляющей. Мексиканские наркодельцы не покушались на государство в целом, на государственные институты как своего государства, так и чужого. Да, они подтачивали его и подтачивали крепко — но все таки они жили в государстве.

Ситуация начала меняться году в двенадцатом. После мексиканского парламентского кризиса 2011 года были назначены досрочные выборы, одновременно президентские и парламентские. Потом эксперты и аналитики скажут, что нельзя было проделать это хуже — чем было проделано в Мексике в те годы. Политика в Мексике всегда была тесно связана с наркомафией и с наркоторговлей и даже расцвет Мексики как государства не только транзитирующего наркотики, но и финансирующего их производство начался в девяностые с правления некоего Карлоса Салинаса де Гортари, президента который умудрился в пять лет совершить убийство[92]. Способствовали этому два обстоятельства — политика США, которые в те годы занимались поиском и конфискацией активов колумбийских наркомафиозных картелей и политика де Гортари, который дал собственным транзитерам зеленый свет в вопросах переправки наркотиков США. В те годы наркотики переправляли не маленькими Цесснами — транзитеры вскладчину покупали Боинги (!!!), которые совершали посадки на мало кому известных аэродромах и даже на военных базах, которые в связи с окончанием холодной войны законсервировали немало, и эти Боинги окупали себя за один рейс. В начале двухтысячных мексиканские транзитеры накопили достаточно денег, чтобы финансировать обескровленное производство наркотиков в Колумбии — теперь они не покупали наркотики, они вкладывали деньги в производство наркотиков, чувствуете разницу? Теперь они не платили деньги за готовый и обработанный кокаин — теперь они выдавали деньги (посредством агентуры бывших колумбийских картелей) крестьянам выращивающим коку, чтобы в конце сезона они сдавали листья коки им. Тогда же в начале двухтысячных мексиканские картели начали вербовать людей из полиции и армии и организовывать крупные бандформирования: рынок был насыщен, свободных мест не оставалось и тем, кто хотел увеличить свое производство приходилось думать, как подвинуть со своего места соседа. Тогда же состоялись первые, еще робкие контакты с людьми Субкоманданте Маркоса — повстанческого командира выдвигающего именно политические требования. Но государство реагировало на повстанцев Маркоса намного жестче, чем на действия транзитеров — и наркомафиози временно оставили парий от политики в покое.

На выборах одиннадцатого года двух основным группировкам — "Лос Зетас" и картелю "Синалоа" впервые, несмотря на море пролитой крови друг друга, удалось договориться о поддержке единого кандидата в президенты и единой партии Мексики — социалистов. Как и в восьмом году американцы, чувствующие что они теряют весь континент — Бразилия, Боливия, Венесуэла, теперь под угрозой Мексика — сделали все возможное и невозможное чтобы не допустить социалистов к власти, не брезгуя никакими методами, в том числе и откровенными провокациями и подтасовками. Выборы, проходившие в обстановке непрекращающихся больших и малых скандалов были настолько грязными, что несмотря на сильнейшее давление часть наблюдателей из Европы отказались признать досрочные президентские и парламентские выборы демократическими, в результате чего Совет Европы оказался заблокированным этими отказниками и не смог принять единого мнения по поводу легитимности новой-старой власти Мексики. Это дало дополнительные козыри проигравшей социалистической партии, и сразу после выборов в Мехико, в крупнейшем мегаполисе мира на улицы вышли люди, требующие признать победителем Социалистическую партию Мексики. Почти сразу эти уличные протесты переросли в массовые беспорядки, ставшие известными как "пятидневная гражданская война", в ходе которой погибли более ста человек. Тогда же появились политики, открыто взявшие курс на развал страны.

Тогда же, в двенадцатом родилось движение взявшее курс на создание собственной страны — Атцлана или Republica del Norte. Мексика должна была поделиться с новой страной всеми северными и частью центральных штатов — большей частью территории страны, на оставшейся части территории сепаратисты предлагали организовать сразу две страны — собственно Мексиканскую республику и Республику индейцев Майя. Соединенным штатам Америки предлагалось поделиться с новорожденной Северной Республикой штатами Техас, Калифорния, Аризона, Нью-Мексико и некоторыми другими. Контуры нового государственного образования подозрительно напоминали сферу влияния бандформирования Los Zetas, как они ее видели и за которую они боролись. К этому времени группировка Los Zetas насчитывала уже больше ста пятидесяти тысяч активных боевиков[94] и число их продолжало расти: мексиканская государственность после позорных выборов 2011 года стремительно разрушалась, некоторые штаты возглавляли открытые сторонники социалистов, федеральный центр их практически не контролировал. Ситуация усугублялась еще и тем, что голосование за социалистов было в основном протестным, и охватывало северные штаты — там американские промышленники в восьмидесятые — девяностые построили немало огромных фабрик и заводов, производящих от прокладок до больших пикапов для американского рынка. Сейчас часть этих производств была закрыта в связи с непрекращающимся кризисом, часть инвесторов решили перевести производства обратно в США, поощряемые налоговыми льготами и протекционистской таможенной политикой, часть инвесторов просто испугались с каждым годом все обостряющейся политической и криминальной обстановки в стране. Уволенные массово выплеснулись на улицы, власти в это время пожинали плоды необдуманных заимствований на внешнем рынке в девяностые и нулевые: пришла пора расплачиваться по кредитам, а расплачиваться было нечем: промышленность стагнировала, налоги повышать на бедных было уже некуда, а на богатых — невозможно, потому что за пришедшую к власти партию голосовали как раз богатые и средний класс. Федеральное правительство, атакуемое со всех сторон, не могло, не хотело и не умело заниматься проблемами уволенных бедняков, а на каждую попытку организованного политического выступления после "пятидневной гражданской войны" реагировало особенно остро, и исключительно силовыми методами. Бедняки оставались в домах, копя злобу. Это были люди среднего и старше возраста, в условиях стремительно обесценивающегося песо они оставались без пенсионных накоплений, без перспектив в жизни, вообще безо всего. А Лос Зетас — это были их дети, которые не видели ни отца ни мать, потому что те работали на построенных американцами фабриках за гроши с утра до вечера и не могли заниматься воспитанием своих детей. Детей воспитали банды и картели, и если Синалоа после провала пятидневной войны пока никак не выступала против власти — то Лос Зетас моментально сориентировались в ситуации и выдвинули уже политические требования, поддерживаемые силой оружия. Политические требования эти попали на живительную почву: для многих мексиканцев река РиоГрандке была проклятым местом. Ее боялись, ненавидели — и в то же время тайно мечтали ее переплыть. Лозунг "Наведем мосты через реку Рио-Гранде" поддержало подавляющее большинство населения северных штатов, да и не только северных — а власти ничего не могли ему противопоставить, и не могли запретить, потому что он в сущности не был ни бунтовщическим ни революционным, все правильно понимали что имеет в виду — но не произносили этого вслух. Постепенно именно Los Zetas и поддерживаемые "эскадронами смерти" политики стали выразителем воли подавляющего большинства населения северных штатов Мексики и едва ли не большинства — всех других. Сама Los Zetas превратившись в политическую силу была обречена на то, чтобы трансформироваться из просто криминальной наркомафиозной организации — в организацию террористическую.