Петр Третий. Огнем и Мечом - Владимир Викторович Бабкин

у меня сын. Зоркий. Меня вот не таится. Но, если забалует, то я не дед мой, чтобы в Сенат семейные проблемы выносить. Да и в домах моих венценосных братьев тоже у меня потребности кого приморить случаются. Корф понимает, как такое сообразить. Вдруг. Случайно. При этом на моё участие ничто не должно указывать…

— Ну, о бароне Корфе и его делах я тебе позже расскажу. Он немного другим занимается. А все другие, кого ты отметил, вместе ведут политический сыск. Но, сын, тут нельзя в одну корзину все яйца сложить. Они и за друг другом приглядывают и у каждого своя делянка есть. Вот Тайная канцелярия — занимается, если так можно сказать, отдельными делами. Точечно. Особо важными. И далеко не всегда политическими. Заговоры только часть её задач. Политический сыск должен стать системным. Близятся смутные времена, сын.

— Хуже даже, чем сейчас?

Хмыкаю.

— Сейчас тишь, да гладь, да Божья благодать. Война — это ерунда. Внешний враг не так страшен. Но, сам знаешь, сколько лет мы готовились к европейской войне и к нынешней с турком. И ошиблись со Средиземкой. И как готовимся делить Польшу, возвращая наши исконные земли. Но, это всё текущие задачи, вполне решаемые текущим аппаратом государства. Страшнее внутренний враг.

— Заговоры?

Киваю.

— Заговоры. Бунты. Самозванцы. Недовольное дворянство. Помещики. Вольнодумцы всякие.

Мы сидели на бревне у костра, и, как обычно, болтали о всяком. Житейском и жизненном. Как отец с сыном и сын с отцом. Часто о мелочах. Иногда и не о совсем мелком и мелочном.

Павел подлил из термоса в мою чашку чай.

— И кто будет бунтовать? Крепостные?

— Спасибо. Нет, крепостные в последнюю очередь. Да и не страшен для власти бунт крепостных. У них нет организации, оружия и знания военного дела. Пожгут какие-то поместья, да и всё. Разбегутся при приближении войск.

— Тогда кто?

— Дворяне и помещики в первую очередь. И заграница денег даст на сие. Казачки могут и наверняка будут. Они люди лихие, с оружием дружны, вольница опять же. Но, помни, казаки не за освобождение крепостных крестьян. Они их людьми-то и не считают, и всячески презирают. Как говорили древние: «Хочу, чтобы все люди были свободными и у каждого было не менее трёх рабов». Вот, это про казачков наших как раз.

Вспомнился мне тот же Дон, где было чёткое деление на казаков и пришлых. Примерно та же история везде.

— И, сын, помещики, как ты здраво понимаешь, тоже отнюдь не за освобождение своих крепостных. Они их могут отпустить сами в любой момент. Показав пример просвещения и исполнения Божьих заповедей.

Цесаревич хохотнул.

— Они? Божьих заповедей? Да они отца и мать своих продадут, если им предложат цену.

Циничный у меня сын. И это хорошо. Полезно для будущего правителя.

— Вот именно. Дворяне и помещики недовольны существующей политикой Императорской власти. Им хочется всего и побольше. Земель, имений, главное — крепостных побольше. А я не даю. Устроить заговор сейчас не так просто, как при Матушке Елизавете Петровне. Но, они готовятся.

— Баронесса Нартова докладывает о крамольных разговорах в домах дворян и помещиков?

— Да, сын. Заметь, среди купцов таких разговоров меньше. Пока. Не созрело у нас купечество до требования первых ролей в государстве, но дозреет.

— Когда?

— Трудно сказать. Пока замятня им не очень интересна. Это плохо влияет на торговлю. А вот в Европе вполне уже. Буржуазия набирает вес. И хочет прав. Буржуям дворяне вообще не нужны. Лишние они при распределении денег. Так что революция в Европе неизбежна.

Павел помолчал.

— И где, думаешь, случится сие?

Если б я знал. Нет, историю моего мира я знаю, и тут готовлюсь, но, всё же меняется.

— Не знаю. Возможно, Франция. Или Англия. Там тоже чёрт знает что сейчас. Обе державы долгах по уши.

— А Австрия и Бранденбург?

— Всё может быть, сын. И у нас может быть. Потому и создаю Третье отделение. И жандармов к нему.

— Чтобы предотвратить?

Продолжаю чертить фигурки.

— По ситуации. Предотвратить. Или, наоборот, спровоцировать. Гнойник нужно вскрывать вовремя. Но, не сомневайся, крови с гноем польётся много. Очень много. Я — хирург. Моя рука со скальпелем не дрогнет. Будь готов к этому.

Отпиваю чай. Павел молчит, переваривая сказанное.

— Мы можем победить турок сейчас?

— Нет.

— Почему? Мы же сильнее.

— Ну, мало ли что, что сильнее. Мы их даже с юга Крыма выдавить не сможем сейчас. Турецкий флот полностью контролирует Чёрное море. Подвоз припасов и продуктов гарнизонам в Крыму на севере Причерноморья идёт полным ходом. И мы ничего сделать с этим пока не можем.

Киваю в сторону руин и пепелища.

— Будем строить тут город и порт. И верфи. Нам нужен большой флот на Черном море. А пока его нет, мы можем только жать турок вдоль берега. Даст Бог — дойдём до устья Дуная, но сомневаюсь. Не в этот раз, видимо. Да и со Средиземным морем не сложилось у нас, сам знаешь. Эскадры у Ирландии и Голландии не могут быть перебазированы в Средиземку. У нас нет там баз и дружественных портов. А флот без обеспечения не может воевать. А у осман там огромное побережье с портами и базами. И сильный флот. Так что, скорее всего, русско-турецкие войны будут продолжаться своим чередом. Одна за другой. С паузами. Даст Бог, лет за двести справимся.

— Так долго?

— А ты как хотел? Учись мыслить столетиями. Это полезно для будущего Императора.

— Ваше Императорское Величество! — прерывает меня подбежавший Барятинский, — срочное донесение из Керчи!

— Читай, — князь, конечно, мне практически зять, но порядок знает, и, если уж позволил наш конфидент с Наследником потревожить, значит случилось что-то действительно важное.

— Турецкая эскадра, не менее чем из семи крупных вымпелов, вошла в Керченский пролив, — четко начал Иван Сергеевич, — вице-адмирал Овцын приказал привести к обороне крепости и флот уводить…

Корабли нам там нужно сохранить. А крепости отобьются. Это Овцын верно отметил. Но. Рубать-колотить! Как же это мои «квартирмейстеры» не проследили⁈

— Сам же лично находясь в южном проливе принял бой на «Варяге», — закончил мой флигель-адъютант.

Абзац. Приплыли.

— Auf Deck, Kameraden, all' auf Deck!

— Was, Vater? — Спрашивает Павел

— Heraus zur letzten Parade!

Эмм…

Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!

Пощады никто не желает!

Сын с лёгким удивлением смотрит на меня. Но потом, кажется, понимает что у меня очередное «озарение».

— Vater, надо известить об опасности Азовский и Таганрогский гарнизоны, — напоминает мне сын.

Смотрю на Барятинского слегка расфокусированным взглядом.

— Полковник Суворов приказал сообщить приазовским гарнизонам о нападении сразу после