Олег Северюхин - Закройте глаза Истине

По нынешним временам, это я о своем времени говорю, от момента знакомства и до соития в постели достаточно нескольких часов. Бывает такое, что любовь и страсть неимоверная с первого взгляда, но это не так часто. Чаще животные инстинкты владеют человеком, а страсть к размножению затмевает все остальное.

– Я там на лавочку ведро колодезной воды поставила, – сказала хозяйка, – охолони парня-то после парилки, – и улыбнулась.

Эдетта уже стояла у дверей и ждала меня. На улице она сказала:

– Ты знаешь, я тоже стесняюсь. Если хочешь, то будем мыться порознь.

Я ничего не сказал, а просто обнял ее за плечи и повел к бане.

Баня была не просто стара, она была дряхла. Тес, покрывавший крышу, прогнил, покрылся зеленоватым мхом и стал распадаться на полосы по волокнам некогда белого дерева. Сруб наполовину врос в землю и маленькие оконца были как раз на уровне земли, еле проглядываясь в зарослях крапивы, которую никогда не убирают у деревенских бань, чтобы отвадить любителей посмотреть на телеса моющихся девок.

К бане примыкал навес, внутри которого был колодец не с кривой ручкой ворота, а с настоящими длинными деревянными ручками, которые нужно было тянуть на себя, чтобы вытащить ведро с водой. Недалеко от колодца стоял столик с самоваром. Справа от входа в предбанник была еще одна дверца, как будто второй вход в баню.

– Мы частенько здесь чай пьем после бани, – шепнула мне Эдетта, – а вот там дверка справа – это мое волшебное место, я там частенько закрывалась и мечтала о чем-нибудь.

Я открыл дверцу и увидел маленькое помещение кладовой метра полтора на полтора. Туда обычно складывают то, что в настоящее время не нужно. На одной стенке висели сухие веники, на полочке лежали лыковые мочалки, стояли горшки с золой для приготовления щелока, в углу лежали старые вальки, медная корчага для древесного угля. На противоположной стенке ничего не было, но была скамеечка, на которую так и тянуло сесть и закрыть дверь, чтобы остаться одному в стороне от идущей где-то вдалеке жизни.

Я взял Эдетту за руку и притянул к себе. Полумрак кладовки действовал завораживающе. Я обнял девушку и жадно поцеловал ее, почувствовав, как молодое тело прильнуло ко мне. Кто любит читать сказки про всякие там любовные игры и прелюдии, перелистните эту страницу, это не для вас. Это только для мужчин и женщин.

Желание всегда возникает внезапно. Плохо, когда желание нужно стимулировать всякими поглаживаниями и похлопываниями по округлым частям тела. Желание оно есть или его нет. Хотя, как и в жизни – аппетит приходит во время еды, но для этого нужно с чего-то начинать.

Мне не нужно было вызывать желание обладания женщиной. Оно живет во мне постоянно.

Я опустил руки к ягодицам девушки и поднял подол ее платьица. Трусиков на ней уже не было, она шла в баню и была готова к любой неожиданности в отношениях с человеком, которого неожиданно для себя взяла под свою опеку.

Я не писатель эротического жанра и мне трудно описать то, что происходит между мужчиной и женщиной, но я попробую это сделать.

Тело Эдетты подчинялось каждому движению моих пальцев, глаза ее были закрыты, губы – во власти моих губ, а руки крепко охватили мою шею. С небольшим усилием я вошел в лоно не рожавшей женщины, держа ее на руках и двигая ею по напрягшемуся члену.

Сколько это продолжалось по времени, я не могу сказать, но это было достаточно долго. Затем я почувствовал, как стало изгибаться и дрожать тело моей партнерши. Она оторвалась от моих губ и тихонько застонала, а я стал кончать в нее, ощущая, как с каждым толчком тело девушки ослабевает и становится беззащитным.

Не отпуская от себя девушку, я сел на скамейку у стены и потерся подбородком о плечо Эдетты, получив в ответ ее ласковое поцарапывание ногтями моей шеи.

Глядя в темный угол кладовки, я увидел смотрящий на меня глаз и сам уставился в него. Внезапно глаз моргнул и в нос мне ударил смолистый запах свежеошкуренной ели.

По нынешним временам это сделать несложно. Ароматические углеводороды красят и ароматизируют всю нашу пищу. Мы едим гадость со вкусом клубники, пьем технический спирт со вкусом свежего лимона и едим красную массу со вкусом копченого мяса. Черемухой нам брызгают в лицо, если мы осмелимся выйти на площадь и что-то потребовать для себя, сирень – тоже какое-то оружие против населения.

Но запах, который я почувствовал, был смолистым. Именно смолистым. Резким и в то же время манящим. Помните, как в лесу вы видели начинающую кристаллизоваться слезу сосновой живицы. На вид сладкая, а на вкус смолисто-горькая, но горькая не настолько, чтобы выплюнуть, а настолько, чтобы почувствовать соль земли, вырастившей это дерево и способной удержать на ногах и нас.

Я скосил глаза вправо, затем влево и увидел изменение обстановки в кладовой. Куда-то исчезли веники и мочалки. Исчезли щели в стенках, и изменился цвет досок. Они были белыми и свежими, как будто только что обструганные.

– Посмотри вокруг, – шепнул я Эдетте.

Она встала и огляделась вокруг.

– Где это мы? – шепотом спросила она.

– Сейчас разберемся, – сказал я и открыл дверь кладовой.

В глаза мне бросился колодец с воротом и сруб колодца, свежий с каплями живицы. Рядом стоял пятистенок, недавно срубленный, мох между бревнами еще не успел потемнеть. Ворота стояли прямо, и калитка не была покосившейся. Заглянул в баню. Ее никто не топил, и вопрос помывки отпадал сразу.

Держа за руку девушку, я пошел к калитке. Она была закрыта кованым защелкивающимся «языком», то есть железной полосой, опускающейся под своей тяжестью в углубление неподвижного, вбитого в столб, запора. Я такое уже видел. С внешней стороны обязательно будет кованое витое кольцо, поворотом которого мы поднимем язык запора и откроем калитку.

Глава 68

Выглянув в открытую калитку, я увидел пятерых бородатых мужиков, ошкуривающих бревна и затесывая их в венец нового сруба.

– Фрол, кто это у тебя там такие? – крикнул один мужик, не прекращая работы.

Фрол, к которому обращались, оставил на бревне скобель и пошел к калитке, удивленно глядя на нас. Остальные мужики, не выпуская из рук инструментов, двинулись за ним. Положение наше было хуже губернаторского. Кто они такие, как они очутились здесь, да и говор у них был какой-то дремучий, могут и зашибить без разговоров, а потом разбираться не с чем и не с кем будет. Закопают где-нибудь в огороде или на телеге в лес вывезут на прокорм дикому зверю. Повадки у таких людей простые, но строгие.

Схватив Эдетту за руку, я побежал с ней в баню и закрылся в кладовой. Пока будут выламывать дверь, найду чем защищаться или придумаю чего-нибудь.

Мужиков не пришлось долго ждать. Через пару минут они уже срывали дверь с петель, да вот только петли были кованые и вбивались в столбы на совесть и для чего Фрол делал засов в кладовке, мне доподлинно неизвестно, но пока только он спасал нас.

– Выходите сучьи дети, – кричали мужики, – выходите, а то хуже будет.

– Фрол, а давай баньку-то твою запалим, огню предадим супостатов, – закричал кто-то писклявым голоском.

– Я те сожгу, едрит твою лять, – пробасил Фрол, – иди свою баню запаливай. А ну, вылазьте, ироды!

Конечно, можно и сдаться на милость мужиков, да только бы знать, чем это могло обернуться. Спасение или мысль о том, что это может спасти, пришла неожиданно.

– Ты что же, Фрол, так гостеньков своих привечаешь? – закричал я. – Али хочешь, чтобы домочадцы твои немочью маялись. Ты почто нас не узнаешь, хотя иногда хлеб нам оставляешь, медовуху в ковшик наливаешь и четвертым паром не пользуешься.

За дверью все затихли и зашушукались. Видно было, что мужики спорили. Кто-то говорил, убеждая, а кто-то поднимал на смех говорившего. Кто-то высказывал догадки, а кто-то эти догадки опровергал.

Первым заговорил хозяин.

– Банник, это ты что ли? – спросил Фрол. – Ты же ведь старик древний.

– А кого ты еще хотел в своей бане увидеть? – вопросом на вопрос ответил я. – Ты бабу-то свою спроси, заскорузлые ли руки, что гладят ее по мягким местам в предбаннике, тогда и скажешь, старик я или не старик.

– А девка-то это кто? – снова спросил Фрол.

– Да как кто? – ответил я. – Банница моя.

– Обдериха? – изумился Фрол и что-то загомонили мужики. – Так ведь она же стара да уродлива.

– А чего ж ты жмуришься как кот, когда она тебя в бане по яйцам гладит? – спросил я. Мужики загоготали, а Фрол что-то говорил, оправдываясь.

– А чего же вы тут вдвоем делаете? – снова спросил Фрол.

– Чего-чего, – недовольно пробурчал я, – не духом же святым мы размножаемся. Хотели немного пожить по-человечески, пока дитя не народится, да разве вы дадите? Вот расскажем все вашим Банникам, как вы к нашим относитесь, они вам устроят сладкую жизнь. Попробуете наследников в банях рожать…