Штурмовик из будущего-4 - Дмитрий Валерьевич Политов

бою. Так что, ты теперь официально служишь у нас. А, значит, тоже скоро станешь гвардейцем. Давай! — он легонько чокнулся с опешившим летчиком и неторопливо, с видимым удовольствием, сделал небольшой глоток из своего стакана. — Բան![1]

— Чего⁈

— Отличный коньяк, говорю. Почему не пробуешь? Давай, за товарища Сталина и победу!

— С мыслями собираюсь, — угрюмо процедил Дивин и, следуя примеру разведчика, тоже немного отпил. Не тот был тост, чтобы демонстративно отказаться, подловил его хитрющий армянин. Внутри обдало жаром, в голове почти мгновенно легонько зашумело. Но приятно. — Крепкая «водица», — осипшим голосом произнес летчик, смахивая тыльной стороной ладони выступившие слезы. — С ног, небось, валит запросто.

— Если перебрать, то — да, — довольно ухмыльнулся капитан, протягивая ему небрежно отломанный кусочек шоколада. — Закуси. Во, так-то лучше. Я тебе, Кощей, хочу одну вещь объяснить, — задушевным тоном произнес он. — Ты совсем напрасно видишь во мне…ну, врага — это, наверное, слишком громко сказано, но и не друга. Так?

— Ну-ну, — подбодрил его экспат, мельком подумав про себя, что с людьми подобной профессии, как у Тоносяна, доверчивость может слишком быстро обернуться «уютной» камерой. Проходили уже — до сих пор к непогоде раненая в штурмбате нога ноет.

— Мы проверили твои слова. Запросили партизан, подпольщиков — до кого смогли дотянуться, разумеется, и три дня назад получили ответ. Про восемь «хейнкелей» и «готов» ты, конечно, слегка загнул. Так что, убавим маленько. Но шесть гадов приземлил железно. И еще трое гансов еле-еле доковыляли до своих аэродромов. Один из них скапотировал при посадке и сгорел. Так что можешь смело идти к начфину за премией. Заслужил.

— Что ж, и на том спасибо, — сухо сказал Григорий. — Порадую заодно Савелия, пусть звездочки возле кабины намалюет.

— Обижаешься? — прищурился разведчик. — Думаешь, небось, чего тогда я тебе голову морочил все это время. Так?

— А если и так? — с вызовом глянул на него экспат. — Что, под арест отправишь?

— Да пойми, чудак-человек, — с жаром сказал Тоносян. — На кону стояло слишком много. Вершинин хотел быть уверен на сто процентов, что его донесение в Москву не окажется враньем. Там, — он ткнул пальцем в потолок, — сейчас нешуточная рубка намечается. После замены Петрова на Еременко полетело много голов. И никто не хочет оказаться следующим в этом печальном списке. Верховный, говорят, нынче сильно не в духе.

— Устал я что-то, — зевнул Дивин. Разговор ему наскучил. Сколько можно слушать про очередные подковерные игры командования? — Если не возражаешь, пойду. Надо отдохнуть немного, потом с Шепорцовым переговорить — обсудить мои обязанности на новой должности. И вообще, — он неопределенно покрутил ладонью.

— Не торопись, Григорий Иванович, — разведчик сел на свое место и указал летчику на табурет. — У нас с тобой еще есть несколько важных вопросов, которые требуется обсудить.

Экспат нехотя опустился на жесткое шершавое сиденье. Сделал еще глоток коньяка. Крякнул, поставил недопитый стакан на стол и потянулся за папиросами.

— А как хорошо день начинался, — с тоской протянул он. — Младлей Ченуша — пацан из третьей эскадрильи, прибыл с последним пополнением, — сегодня первый раз сел нормально. Без «козла». Механики из ПАРМа аж перекрестились. Говорят, не придется снова стойки ремонтировать.

— Да хрен с ним, с Ченушей этим, — досадливо отмахнулся Тоносян. — У нас с тобой дела посерьезнее намечаются. Про немецкую РЛС знаешь?

— В курсе, — медленно кивнул Дивин. Вечер переставал быть томным. — Она почти весь Керченский полуостров контролирует.

— Верно. Так вот, во-первых, решено покончить, наконец, с ней. Ты мужик неглупый, ходить вокруг да около не стану. В грядущем наступлении нам эта станция словно кость в горле!

— Однако! — присвистнул летчик. И, не удержавшись, витиевато выругался. — Там, если мне память не изменяет, несколько зенитных батарей со всех сторон понатыкано, и постоянно в воздухе истребители прикрытия барражируют. А еще замаскировано все по высшему разряду. С ложными позициями и прочими сюрпризами. Поди, найди ее. Сшибут еще на подходе.

— Что, и лучший штурмовик советских ВВС не справится с этой задачей? — с тонкой улыбкой поинтересовался разведчик. Вкрадчиво добавил. — Сколько у тебя боевых вылетов, Григорий Иванович?

— Триста восемь.

— О! — с преувеличенным восхищением выдохнул капитан. Хорошо еще, что глаза не закатил, иначе форменная оперетка получилась бы. — Покажи мне еще кого-нибудь с подобной статистикой.

— Да легко, — невесело засмеялся экспат. И предложил.– Пойдем к девчонкам из ночного бомбардировочного — у них там некоторые уже и полтысячи давным-давно разменяли.

— Ну, ты сравнил! «Кукурузник» и «ильюха» с «бостоном». Нет, я знаю, что они дерутся геройски, не хмурься, но это ведь совсем другое дело.

— Ты меня на «слабо» хочешь взять? — спросил напрямик Григорий. — Не старайся, я уже мальчик взрослый. На такую дешевую подачу не ведусь.

— Хорошо, — неожиданно покладисто отозвался разведчик. — Не буду. Скажу все, как есть. Наверху очень внимательно изучили твой недавний удар по фашистскому штабу. Впечатление ты, конечно, произвел сильное. Не каждый сумеет спланировать с двумя тоннами бомб точнехонько к цели. Сможешь повторить со станцией? Тем более, что бомбовая нагрузка для нее потребуется гораздо меньше.

— А координаты? Не будет точных координат — высыплю все в «молоко».

— Раз уж по РЛС мы договорились, то плавно переходим ко второму вопросу, — осклабился Тоносян, демонстративно проигнорировав опасения экспата. — Скажи, ты можешь в одиночку слетать ночью кое-куда? Без штурмана и стрелка.

Раньше в этом здании был небольшой сельский клуб. Потом пришли немцы и сделали из него солдатскую казарму. Засрали, конечно, белокурые бестии все преизрядно. И бойцам БАО после освобождения этой местности, пришлось здорово потрудиться, чтобы привести помещение в божеский вид. Надо было все отмыть, очистить, выгородить отдельные комнаты, обставить их немудрящей мебелью. Так, чтобы летчикам было где разместиться и отдохнуть после тяжелых полетов, без боязни подхватить какую-нибудь болячку, оставшуюся в наследство от «гордых арийских воинов». Клопы, правда, все равно время от времени пробовали на вкус новых обитателей дома. И чихать хотели на американский вонючий порошок, который комендант в очередной раз щедро рассыпал по всем углам, матеря проклятущих кровососов и обещая, в сердцах, сжечь все и вся к бисовой матери.

Дивин устало прошел до своей импровизированной комнаты, которую