Противостояние - Игорь Валериев

мини-гостиницы на двадцать человек был построен отдельный вход. Питались они также в отдельном здании кухни, к которой пристроили небольшую столовую. В ней же я иногда проводил необходимые совещания с командированными.

В общем, на территории Гатчинского парка я получил не только очень удобное здание с охраняемой территорией для своего проживания, но и гостиницу для своих сотрудников, которых не надо было никому видеть в городе Гатчина, да и другим придворным и служащим Гатчинского дворца тоже.

Заодно получил и свою частную тюрьму, через нее уже прошли Рейли, Арчер и некоторые другие узники, о которых до определенного времени не нужно было знать правоохранительным органам Российской империи. После Пасхальной недели и проведения врачебной комиссии я планировал в одну из камер перевести из Петропавловской крепости великую княжну Елену Владимировну.

К сожалению, первая психиатрическая комиссия, состоящая из трех врачей, один из которых был известный главный врач Преображенской психиатрической больницы в Москве – Николай Николаевич Баженов, случайно оказавшийся в это время в столице, – не дала результатов. Баженов, ссылаясь на свой опыт работы, дал заключение, что княжна, несмотря на имеющееся пограничное состояние психики, в настоящий момент может логично и правдиво отвечать на вопросы. А два его оппонента настаивали, что Елена Владимировна находится в неадекватном состоянии. При этом оппоненты прекрасно знали великого князя Владимира Александровича и ранее общались с ним, как и тайный советник Бехтерев, который возглавлял кафедру нервных и душевных болезней Медико-хирургической академии, являлся членом медицинского совета Министерства внутренних дел и членом военно-медицинского ученого совета при военном министре, а также членом совета Дома призрения душевнобольных императора Александра III.

Владимир Михайлович был авторитетнейшим специалистом в области психиатрии, и его диагноз был бы определяющим для дальнейшей судьбы великой княжны Елены Владимировны. Боясь предвзятости, я и попросил Баженова участвовать в комиссии. Но теперь, видимо, придется все-таки задействовать Бехтерева, а там будет что будет.

Все эти мысли пролетели у меня в голове, пока я дожидался жену и тещу, которые пошли проведать Василька и Глафиру Матвеевну. Тесть ушел в курилку для нижних чинов, которая в этот поздний или, наоборот, ранний час пустовала. Лис о чем-то беседовал со своими бойцами. А я просто наслаждался утренним морозным воздухом, дыша по методике старика Ли.

Нина Викторовна и жена появились на крыльце центральной, входной двери во дворец, и обе кивком головы показали, что все в порядке и можно ехать к дворцу. Аркадий Семенович, затушив папиросу, направился в нашу сторону, и в это время послышался характерный свист артиллерийского снаряда, а потом в стороне Гатчинского дворца раздался сильный взрыв. Только вот деревья, хоть и без листвы, не позволили рассмотреть этого.

– Это не трехдюймовка, – громко прокричал Лис, подбежав от карет ко мне.

– Точно, не трехдюймовка, – подтвердил генерал Беневский, который быстрым шагом успел дойти до меня и встать рядом.

– Это, господа, стопятидесятимиллиметровая гаубица, – тихо произнес я, а про себя взвыл: «Переиграли, суки! Вот, значит, как будут разбирать по камушкам Гатчинский дворец! Из наших же пушек! Суки!»

Глава 13

Покушение

– Какая гаубица?! Откуда?! – эмоционально воскликнул тесть.

– Вчера на станцию Мариенбург из столицы с Путиловского завода должен был прибыть спецэшелон с восемью новыми стопятидесятимиллиметровыми гаубицами и снарядами к ним для Собственного Его Императорского Величества Сводного пехотного полка. Ширинкин выбил их у Куропаткина через регента и императрицу. Ему для защиты Гатчинского дворца гаубицы понадобились, млять… – Я чуть истерично не рассмеялся.

Когда я впервые услышал про эту батарею от Михаила, еще прикинул для себя, что если бы она поступила, как и планировалось, на вооружение Гвардейского стрелкового артиллерийского дивизиона в Стрельне, то гипотетически заговорщики могли бы организовать учения с маршем батареи из Стрельны через Царское Село к разливу реки Ижора. Не переходя реку в районе Ивановки и Гатчинской мельницы, организовать огневую позицию и оттуда с расстояния в шесть километров открыть огонь по Гатчинскому дворцу. Но потом я отверг эту мысль как абсурдную. Во-первых, как корректировать огонь?! А во-вторых, эти орудия перенаправили в полк его величества к Ширинкину.

– Их захватили заговорщики?! – среагировал на мой ответ новым вопросом Аркадий Семенович.

Только я попытался ответить, как в воздухе, где-то за казармами лейб-гвардии Кирасирского Ее Величества государыни императрицы Марии Федоровны полка, оставляя след из искр, на высоте где-то тридцати-сорока метров вспух небольшой синий огненный шар, а следом взлетела еще одна сигнальная ракета такого же цвета.

– Что это?! – удивленно воскликнул тесть.

– Корректировка огня артиллерии с помощью американских сигнальных ракет Костон. – Я не выдержал и выдал пару ругательств из любимого загиба Сандро, но быстро опомнился и, повернувшись к Ромке, начал отдавать команды.

– Лис, берешь четверку «ангелов», и галопом несетесь туда, откуда взлетели сигнальные ракеты. Берите этих корректировщиков живьем. Рома, я тебя очень прошу, возьмите его или их живыми, хоть ценой собственной жизни. И быстро! Быстро-о-о!!! Пока они не скорректировали огонь по дворцу!

– Сделаю, Ермак! – Развернувшись к бойцам, Лис проорал: – Злой и его тройка со мной! Клещ, с тройкой охраняете его превосходительство!

Ромка, отстегивая на ходу парадную шашку, положеную при парадной форме, побежал к карете. Четверка «ангелов», которая, как и вторая, успела экипироваться и вооружиться после посещения собора, дружно ломанулась за своим командиром.

– Тимофей, а что это за сигнальные ракеты? Никогда о таких не слышал, – задал вопрос Беневский, наблюдая, как подъесаул Селиверстов, подбежав к карете, открыл сзади ее «багажный сундук» и, положив в него шашку, достал ППС и лифчик с магазинами, после чего запрыгнул в открытую дверь кареты, где уже разместилась четверка бойцов.

Возничий, который все слышал и видел, откуда взлетели сигнальные ракеты, стеганул вожжами по бокам коней, а потом неожиданно для всех завыл волком так, что у меня мурашки по телу пошли. И, видимо, не только у меня. Такого быстрого старта лошадей, запряженных в карету, с места в галоп я еще никогда в жизни не видел. Дверь кареты сама от рывка захлопнулась. Мгновение – и «черный воронок» буквально вылетел в ворота и понесся по дороге через парк в сторону Гатчинского дворца.

Рассказывать тестю историю изобретения сигнальных ракет американкой Мартой Костон времени не было. Хотя эта история сама по себе была интересной. В двадцать один год, оставшись вдовой с четырьмя детьми на руках после смерти мужа, Марта нашла в его бумагах чертежи сигнальных ракет, довела этот проект до ума и получила в 1859 году патент на это изобретение. В 1864 году она перепродала патент Военно-морскому флоту США.