Вперед в прошлое 13 - Денис Ратманов

Лялиным. Лика показала «класс», и мы с братом прицепили ватман к столику. Правда, часть пришлось подогнуть, но все рисунки и надписи остались на виду.

— Отойди, не загораживай, — скомандовала Лика и встала за прилавок. — Надо посмотреть, как работает плакат. Ма, можешь ехать домой.

— Нет, Лика, я тебя подстрахую, — возразила Анна. — Время страшное, мало ли что случится. Это не рынок, где за всем следят, тебя могут ограбить.

— Малая разорется, — отмахнулась Лика. — Еле утихла. Она отпугивает покупателей.

— Не ругайтесь! — повысил голос я и отошел к остановке, посмотрел на торговую точку: надписи читались, эклер манил глазурью, а вот торт смазывался и проступал во всей красе, только если подойти поближе.

Значит, на втором плакате нужно одно большое пирожное. Вернувшись к столику, я сказал:

— Мне надо ехать на стройку. Вечером заскочу за тортом и расскажу, как минимизировать усилия и что делать дальше. А также, где менять рубли на доллары, есть у меня один проверенный валютчик.

— А можно остаться? — спросил Боря, беря из рук Лики корзиночку. — Интересно посмотреть, работает ли…

К прилавку подошли две девушки как доказательство того, что реклама — двигатель прогресса. Пока мало кто ее использует, и она работает бешено.

А мне предстояло сегодня много всего. И на стройку заскочить, и ниточки нового бизнеса воедино свети, и наладить доставку продуктов. Краем уха слышал, что бабушка собралась расставаться с коровой, потому что тяжело и не сказать чтобы прибыльно. Теперь у нее будет постоянные клиенты, а если нарастим производство, то и ее соседи будут продавать нам молоко, масло, сметану и сливки.

Чувствую, скоро все упрется в оборудование, которое стоит, как машина. Хорошо все-таки будет в будущем, когда по интернету можно заказать что угодно, в том числе духовые шкафы. А так мне придется побегать…

Пожалуй, нет. Пусть Анна бегает, она договариваться умеет. Мое дело — направить ее по правильному пути.

Глава 22

Потяну ли?

Возвращаясь со стройки, я размышлял над тем, потяну ли ее, если потеряю основной источник дохода, торговлю мукой. Коробку гостевого домика уже выгнали, а также выгнали первый этаж основного дома. Пол второго этажа гостевых решили заливать бетоном вручную, там небольшая площадь, а для основного дома нужен манипулятор, чтобы положить бетонные плиты. И можно дальше работать. Коробка — это быстро и несложно, все самое сложное дальше, когда начнется внутренняя отделка.

Работникам я плачу около двадцатки. Кондитерка уже приносит 20–25 000, больше автомастерской, там моих 15–20000, но так мало потому, что Каналья катается по нашим общим делам и отдает заказы двум своим работникам — Алишеру и Сергею. Доход с автомагазина мы условились делить тоже пополам, чтобы не путаться в подсчетах, хотя это чисто мой доход. С автомагазина я получаю от 5 до 80 000 в день, в зависимости от того, продавались ли запчасти иномарок.

Выходит, что и стройку потяну, и больницу, и даже много останется на расширение бизнеса.

Нехилый доход у пятнадцатилетнего подростка — 45 000 рублей в день в среднем, месячная зарплата взрослого. Еще есть дедова торговля, оттуда капает около десятки, на эти деньги он закупает товар для друзей и запчасти, чтобы не гонять туда-сюда крупные суммы, я потом эту десятку вытаскиваю из оборотных автомагазина и снова пускаю в оборот. Итого мой доход 55 000 при самом пессимистическом раскладе.

Вдруг еще и больница на самоокупаемость выйдет? Это, конечно, из области фантастики, но с чем черт не шутит.

Так что справлюсь. В конце концов, кондитерская будет наращивать обороты, для мастерской скоро построим боксы, о выделенном электричестве Каналья договорился по своим каналам. Все упиралось в рабочие руки. Толковых мастеров найти трудно, а кто таковым является, предпочитает работать на себя и не знает нужды. Все, чем можно заманить такого человека — условиями труда. Сухим и чистым помещением, оборудованием, запчастями, которые всегда под рукой, человеческим отношением и уверенностью в завтрашнем дне.

Чем закончился рабочий день Канальи и сколько я сегодня заработал, узнаю, только когда привезу маме свадебный торт и будет откуда позвонить. Нет, сначала куплю акции винзавода, которые мне обещаны, и только потом начну делать обзвоны: сперва Каналья, потом дед, затем Илья. Хотелось заскочить к Каретниковым, ведь в пятницу вечером тетя Лора уезжает с Яном в больницу — вдруг не успею их увидеть. Хотелось им денег передать, потому что лечение сейчас очень дорогое, в больницах даже ваты и марли нет, не говоря о лекарствах.

Ну а сперва — Лялины. Уже семь вечера, они должны были вернуться.

Я подъехал на мопеде к самому подъезду, затащил его на второй этаж и постучал в комнату Анны. Открыла она, приложив палец к губам и кивком приглашая войти.

Раздеваться я не стал, шепнул:

— Я ненадолго, надо бежать. Мне Вероника очень нужна, расскажу, как мы будем работать дальше, я все продумал.

— Она занята, печет, — ответила Лялина. — Лика нужна?

— Вы все нужны, и она. — Я кивнул на кроватку со спящей Дианой. — Пусть вникает в семейный бизнес. Я Лику сам заберу в кондитерскую, вы когда придете?

— Да сразу же. Запеленаю только.

Анна взяла на руки дочь, та крякнула, но не проснулась. Я постучался к Лике, та открыла и сразу затараторила, сияя глазищами:

— Все продали, прикинь? Две корзинки и желеха остались. Желеху сама съела, остальное Боре твоему скормили. Получилось по двадцать три тысячи нам и тебе, прикинь!

— Одевайся, идем в другую общагу, дело есть!

— Это мы завсегда!

Переоделась Лика быстро, как солдат, и спустя две минуты шагала рядом и взахлеб делилась впечатлениями. Энергия из нее так и фонтанировала, аж мне передался боевой задор. Школу ей мать бросать запретила, только разрешила после уроков бабушке помогать, и это Лику очень злило — смысл просиживать штаны в школе, когда — такие перспективы?

Вероника жужжала миксером, слышно было аж за дверью. Открыла нам и сразу же провела к столу, где ждал своего часа свадебный торт. Огромный, пышный, будто снегом присыпанный. В его середине красовалось сердце, которое я видел в холодильнике, а над ним сплелись два кольца. Красным кремом по белому было написано: «Мир да любовь!»

— Шедевр! — выдохнул я.

Вероника поставила коробку рядом с тортом.

— Вот сюда упакуем, и донесешь без повреждений. Но не на мопеде, конечно.

Потом она отсчитала мне сорок тысяч.

— Держи, это твое по праву. Если бы не ты, мы о таком даже не мечтали бы. А если бы и мечтали, то…

Я вернул ей семнадцать тысяч, еще