Шайтан Иван 5 - Эдуард Тен

перед отправкой на Кавказ, она увидела в его глазах пугающую пустоту, ту самую обреченность. Он пытался держаться, не показать слабину, но Констанция поняла без слов, брат сломлен. До самого основания. Она всегда считала себя старшей сестрой, так как первая появилась на свет и всегда заботилась о своём младшем братике. Увидев его в старом солдатском мундире не смогла удержаться от слез. Граф настоятельно рекомендовал в то время не предпринимать ни каких попыток облегчить судьбу Константина. Подождать несколько месяцев, чтобы гнев императора поутих и сгладился другими делами. И только тогда можно будет что-то сделать по облегчению наказания. По сведениям графа, Константина определили служить в батальон, которым командовал его зять, граф Иванов-Васильев. По слухам самодур и выскочка, волею случая предотвратившего покушение на цесаревича. После этого оказался в милости у государя. Хитрый и подлый плебей. Какая-то странная и темная история с его женитьбой на внучке графа и внебрачной дочери императора. Обманом задурил голову графине, воспользовавшись её наивностью, вынудил графа хлопотать у императора милостей для него. Правда графиня Екатерина не выглядела наивной дурочкой и граф Васильев не был простачком, которого можно использовать в своих интересах. Констанция с разрешения и благословения отца, князя Юсупова, решилась сама поехать на Кавказ, чтобы помочь брату. Пятигорск находился в полном ведении военного коменданта и начальник Кавказкой линии генерал-лейтенанта Мазура. Приезд княгини основательно взбудоражил местный бомонд. Особенно офицеров, увидевших в молодой и не бедной вдове шикарный приз, за который стоило побороться. Несколько знатных семей из Петербурга и Москвы, отдыхающих на местных водах, восприняли известие равнодушно, с холодной вежливостью. Потенциально значимых женихов и невест тут не было, конкуренцию княгиня не могла составить, беспокоится не было причин. Зато среди мужской половины начинали разгораться не шуточные страсти.

Констанция пробовала узнать что-либо о графе Иванове Васильеве, но собирался только негатив. Людей, кто бы мог сказать что-то толковое о нём, не было. Главное прозвучало следующие; выходец из низов, ненавидит природную аристократию, в следствии своей убогости, ничтожества и зависти. Не был принят приличным обществом Петербурга и ни одна, уважающая себя фамилия не открыла двери своих домов для его семьи. За исключением князя Долгорукого и то по причине того, что их сын служит вместе с графом Ивановым Васильевым. Князь Андрей чем-то обязан ему. Вот такие основные сведения были собраны Констанцией, не считая кучи мусора и грязи, которую она отсортировала и выкинула за ненадобностью. Княгиня Оболенская решила не спешить, после столь долгого путешествия, следовало отдохнуть и неторопливо узнать всё необходимое и только после этого попытаться помочь брату. Единственно верные сведения были о том, что службу он несёт на какой-то базе, которая распложена у селения Пластуновка, что рядом со станицей Романовка.

Спустя два дня с визитом вежливости пожаловал генерал Мазуров.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — произнес он, щелкнув каблуками и склоняясь в изящном поклоне. — Счастлив лицезреть вас в наших скромных краях. Надеюсь, ваше присутствие хоть ненадолго развеет уныние Пятигорска. Осмелюсь спросить, что побудило вас предпринять столь дальний и, должно быть, утомительный путь?

— Слухи о чудодейственных здешних водах, — ответила Констанция с легкой усталостью в голосе. — Желаю поправить здоровье. Лекари настоятельно советовали источники.

— Уверяю вас, княгиня, польза несомненна, — поспешил заверить Мазуров. — Вы убедитесь сами. Позвольте пригласить вас на субботний бал в офицерском собрании? Надеюсь, вы почтите его своим присутствием. Весь местный цвет, офицерство да и не только, лелеет надежду лицезреть вас. — В его взгляде мелькнуло что-то помимо учтивости.

— Постараюсь не разочаровать ваших ожиданий, генерал, — ответила она с вежливой, но отстраненной улыбкой.

— Станислав Леонтьевич, сделайте одолжение! — мягко, но настойчиво поправил он. — Ваш официоз, ваше сиятельство, мешает непринужденности.

— Хорошо, гене… Станислав Леонтьевич, — кивнула Констанция. — Можете обращаться ко мне Констанция Борисовна. Хотя, — звонкий смех неожиданно вырвался из нее, — можно и без «Борисовны»! Порой чувствую себя почтенной матроной, засидевшейся в невестах! — Смех ее, искренний и заразительный, подхватил и Мазуров, напряжение в воздухе чуть рассеялось.

— Если позволите, Констанция, — продолжил он, уже неформально, — я приставлю к вам своего порученца. Облегчит ваше пребывание в городе.

— Благодарна, Станислав Леонтьевич, — ответила она, и в голосе вновь зазвучали капризные нотки. — Но, умоляю, пусть он будет… ненавязчив. Без излишнего усердия. Я так устала от этого в Петербурге. — Она изящно передернула плечами. — Знаете, неприятно ощущать себя трофеем в мужских играх.

— Непременно учту, — поспешно заверил генерал, слегка смутившись. — Простите, вынужден откланяться — служба.

— Конечно, Станислав Леонтьевич. Благодарю за визит, — ответила Констанция, сделав легкий поклон.

— Субботний бал? За вами прислать карету? — переспросил он на прощание.

— Непременно буду. Благодарю, у меня своя, — улыбнулась она уже чисто формально.

Оставшись одна, Констанция погрузилась в задумчивость. Уголки губ тронула усмешка. Она хорошо разглядела тот плотоядный блеск в глазах генерала. Коста знала цену своей привлекательности. Не ослепительная красота светской львицы, а иным очарованием. Русалка, сирена, способная опутать незримыми сетями. Редкий мужчина мог устоять. Свободная, богатая, и что куда важнее, умная, практичная, расчетливая. Она жила так, как хотела. И ни на миг не сомневалась, вытащить брата из пропасти лишь вопрос времени и её неутомимой воли. Немного терпения и всё получится.

Субботний бал в офицерском собрании стал для Констанции маленьким триумфом. Ее платье, казавшееся простым на первый взгляд, подчеркивало безупречный вкус и делало ее ослепительной. Местные красавицы в нарядах, модных два-три года назад, поблекли рядом с ней. Княгиня двигалась легко и грациозно, ее очарование было непринужденным, естественным, как дыхание. Единственной, кто мог бы составить ей конкуренцию, была семнадцатилетняя графиня Просковья Курбатова. Но Констанция, подойдя к надутой девушке в перерыве между танцами, за считанные минуты растопила ее неловкость. Неопытная Просковья, не знакомая с тонкостями высшего света, была покорена обаянием княгини и к концу вечера уже считала ее лучшей подругой, по крайней мере, на время кавказского сезона. Мать графини тут же пригласила Констанцию в гости.

Среди молодых офицеров разгорелось нешуточное соперничество за право пригласить княгиню на танец. Заметив ее усталость после третьего танца подряд, Мазуров решил воспользоваться правами начальника и старшего.

— Прошу вас, княгиня, присядьте, — он пододвинул кресло. — Поражаюсь вашей выносливости! Три тура без передышки… Эх, молодость! — Генерал тяжело вздохнул. — Как я скучаю по Петербургу. Три года безвыездно на Кавказе — признаюсь, изрядно утомили.