Экспедитор - Константин Георгиевич Калбанов

— Слышу хорошо, но ни как с обычным «Разговорником», когда в ухо говорят, а словно голос прямо в голове возникает, — сказала и, не отводя от меня взгляда, убрала палец.

— Я тоже это отличие заметил, — опять по «Разговорнику» ответил я.

— Ты хотя бы понимаешь, что сотворил? — с ошарашенным видом глядя на меня, спросила она.

— Подозреваю, что это самый настоящий прорыв. Правда, без бриллиантов использовать амулет смогут только одарённые, и расход Силы на разговор вышел даже больше, чем с ним, но это самое настоящее открытие. Хотя, справедливости ради, просто в эту сторону никто не думал.

— Только неудобно всё время держать связь с амулетом, чтобы подпитывать его Силой, а без этого он сразу умирает. И ещё непонятно, какой расход Силы в покое. Пассивные плетения поглощают совсем немного, восполнение серьёзно опережает расход.

— Ну, с первым это всего лишь дело привычки. Со вторым не знаю, поношу немного, тогда сумею разобраться. Ну и нужно форму изменить, сделать более обтекаемой и изгиб придать. А то эдак никаких ушей не хватит, всё в кровь сотрёт.

— Это точно.

— Только, сестрица, об этом молчок. Никому. Вообще.

— Могила! — решительно рубанув кулачком, заверила она.

В этот момент кукушка выдала час пополудни, и я начал спешно прибираться на столе. Сейчас Клавдия Александровна, повариха наша, начнёт зазывать на обед. У неё не забалуешь, жуть, какая строгая. А обедаем мы не только в воскресенье, как сегодня, но и в будние дни. На это время как раз приходится большая перемена, мы же теперь в двух шагах от универа живём. А чего нам куда-то добираться, если имеем доходный дом на Воздвиженке, да к тому же квартира на втором этаже свободная случилась. Домовладелец я или погулять вышел?

Обед прошёл как обычно, а едва выйдя из-за стола, я засобирался на выход. Вообще погода не лётная, конец ноября, и на улице мелкий снег с пронизывающим ветром, а потому клонит в сон как из ружья. Но нужно идти. Уговор, как говорится, дороже денег.

— И охота тебе? Мы же не казённокоштные, это они все больше о хлебе насущном думают. К чему эта подработка при твоих-то доходах? — пожала плечиками Лиза, явно нацелившаяся на свою комнату и разворачивающуюся интригу вокруг главной героини романа.

— Потому что вопрос тут не в деньгах, а в наработке навыка. И в этой связи мне не понятно, отчего ты не озаботишься никакой подработкой. Не хочешь камни кромсать, иди на стройку, кладкой займись, архитектор ты или где. Ну, на крайний случай в оранжерею к кому-нибудь пристройся. Делом займись. Практика работы с плетениями никому ещё не помешала.

— Ой, всё! — Она резко обернулась, взметнув юбки, и направилась к себе.

Ещё один способ подработки студентов это скрепление кирпичной кладки. Вернее, ускорение схватывания раствора с помощью Силы. Я-то думал при случае приподняться финансово на изготовлении цемента, а тут, оказывается, существовала альтернатива в виде одарённых.

Дело, конечно, затратное, на схватывание куба кирпичной кладки требовалось четыре люма. С повышением ранга объём раствора на один люм Силы увеличивался, но не так, чтобы в прогрессии. Впрочем, этого вполне хватало на то, чтобы каменное строительство развивалось довольно бодрыми темпами.

Подозреваю, что цемент всё же дал бы значительный толчок в этом деле. Но внедрять его придётся долго и упорно. Взять ту же картошку, которую в России называют вторым хлебом. И ведь это реально так, не сойти мне с этого места. А хотел ли её крестьянин сажать и отказываться от привычной репы? Да как бы ни так! Вот и здесь однозначно получится как всегда. Оно мне нужно? У меня и так дела — не надо лучше.

Когда вышел в прихожую, Дымок и Хруст уже одетые ждали меня у двери. Я вообще хотел было приставить охрану и к Лизе, ведь похищали же её. Но сестрица наотрез отказалась. Причём даже подкат типа «это статусно» не сработал. И когда я предложил нанять женщину из бедных дворянок, благо денег сейчас хватало, так же не прокатило. Вообще надо бы как-нибудь поплотнее заняться сестрицей, а то не отпускает меня ощущение, что я чего-то не понимаю.

На улице мела метель, и ни одного извозчика, не смотри, что Воздвиженка. Мы перешли на другую сторону улицы, где задувало не так сильно, и я с тоской обернулся на дом, где было тепло и сухо. А ничего так мне достался трофей. Дом кирпичный в четыре этажа, шириной в восемь и длиной в двадцать пять сажен, с тремя парадными.

К слову, за прошедший месяц ко мне пока не возникло никаких вопросов ни от судейских, ни от родственников покойного. О его смерти я слышал, но специально не интересовался. А по слухам, предполагается застарелая вражда, так как у Якова Георгиевича врагов хватало.

Кутаясь от ветра со снегом в шарфы, мы двинулись по улице в сторону Арбатских ворот. Меня ждал один мастер узоров возрастом глубоко за восемьдесят, а из всех достижений за прожитые годы только восьмой ранг дара. Но с другой стороны, это тоже товар. Он специализировался на узорах, нечасто найдётся столь высокоранговый одарённый, пробавляющийся таким занятием. Услуги стоят недёшево, но оно того стоит, а потому от клиентов отбоя нет.

И тут ему стало известно о молодом человеке, который способен распознать, как подогнать стандартный узор под конкретного человека и увеличить его эффективность. Слухами, как говорится, Земля полнится. Вот и разыскал он меня в университете. В деньгах нужды я не имею, но и отказываться от возможности наработки опыта в этом деле, а также накопления статистических данных я не видел. Поэтому и согласился. Составили график, и вот теперь мне следует поторопиться, ибо опаздывать оно как-то не комильфо.

Глава 20

— Здравия, милостивый государь, — едва за мной закрылась дверь, приветствовал меня придверник.

Мужичок лет пятидесяти поправил шаль у себя на плечах, зябко поведя ими. Оно и понятно, сидеть при входе, когда то и дело тут шастает народ, не так чтобы и тепло. И наличие тамбура полностью уберечь от этого не может.

— Здравствуй, любезный. А не подскажешь, боярич Рощин Вадим Петрович у себя ли? — поинтересовался я.

— У себя или нет, не могу знать, ваша милость, но в пансионе, это точно.

— А в какой комнате проживает?