Вернуть престол (СИ) - Денис Старый

— Ты неправильно понял, — я строго посмотрел на Болотникова. — С меня спрашивать будет Бог. Человек же тот может спрашивать У меня.

— Прости государь! — растерялся Иван Исакиевич. — Понял, что ты вызвал меня потому, что желаешь, кабы я стал тем человеком от казаков.

Болотников, в задумчивости прикусив нижнюю губу. Я приметил в нем эту особенность, и после разговора со мной наверняка губы у Ивана будут побаливать от укусов.

— Ты, Иван Исаевич, от всего казачества будешь говорить со мой, и отказа в разговоре тебе не будет. Поедешь на Дон и успокоишь казаков, обскажешь им, что жду их на службу, на коей вольницы не будет, но и я не стану посылать войска, кабы поумерить лихость казацкую. Пусть решает казацкий круг, кому быть атаманом. И решения эти сказывать ты мне будешь, как и то, что дадут мне казаки. А станичникам от меня слово понесешь, да скажешь, какую милость я изъявлю за казацкую службу. Скажу первое, — что должно прекратить казакам, так это вести себя, словно бусурмане, грабить и насильничать православный народ, — я не отворачивал своего взгляда от Болотникова, ему же пришлось потупить свой взор.

— Послушают ли меня казаки?

— Тебя, Иван Исаевич, послушают, — сказал я, протягивая иную бумагу с вислой печатью [грамоты с вислыми печатями больше ценились. Так главный герой оказывает знак уважения и увеличивает значимость документа].

Я отдавал Болотникову грамоту об уложении для казаков. В ней прописывал основные требования к казачеству и основные условия взаимоотношения царской власти с этим социально-политическим и военным явлением. Да, я немало требовал от казаков, но взамен и давал многое. Пусть те условия, что напечатаны на прекрасно выделанном пергаменте с вислой печатью на данный момент не столь актуальны из-за слабости центральной власти. Но были бы казаки дураками, так никогда и не выросли бы в реальную силу, потому пусть думают старшины и решают. Но нельзя же спускать то, что донцы или терцы постоянно промышляют на торговых путях, грабят, убивают, а после уходят на Дон и все — взятки гладки. А торговля — это становой хребет в России, без нее развития русского государства не будет.

— Отправляйся, Иван Исаевич, на Дон и сделай так, чтобы казаки приняли мою сторону. И казачество не предашь, и мною будешь обласкан, — сказал я, выпроваживая из своих палат Болотникова.

То, что я отправлял Болотникова на Дон, а также далее к терским казакам, имело кроме озвученной, основной причины, еще и сопутствующую. Я временно отдалял от себя Ивана Исаевича. Его энергия, умение расположить к себе людей, в том числе и богатыми подарками, так как Болотников был на данный момент побогаче и меня, все это мешало процессам выстраивания взаимоотношений и централизации войска.

— Государь, снедать станешь? — прозвенел голосок Ефросиньи.

— Сама стряпала? — спросил я.

— Да, государь! — отвечала девушка.

— Емельян, али иной пробовали?

— Да, государь! — сказал Ефросинья, ставшая моей экономкой.

Девушку я так от себя и не отпускал, опекал. Даже в условиях дисциплины и жестких наказаний за любое насилие — быть красивой, юной и одинокой в полном воинов городе чревато. Да и женская рука в хозяйстве — это многое. Не то, чтобы мне был так необходим уют и забота, но если есть возможность жить в комфорте, почему и нет.

Я освободил ее отца Митрофана Люта, которого окрестил, как Лютова. Мужчина был измотан, пострадал от пыток и издевательств. А угодил в застенки он точно не потому, что придерживался каких-либо политических взглядов, скорее потому, что мужик не признавал авторитетов и не был трусом. Он встал на защиту своей мастерской, когда к нему пришли и потребовали вначале бесплатно починить бахтерец. Но, после от мастера потребовали отдать готовые брони, на что получили жесткий и оскорбительный ответ. В итоге две смерти и холодная. Разбираться никто особо не стал, но и мастера не зарубили на месте, понимая, что бронник нужен всем.

Отец сразу же хотел забрать свою дочь от меня, так как для всех она уже перестала быть желанной невестой и вокруг только и судачили, что я, государь, нашел себе зазнобу. И даже то, что сам царь с ней мог возлечь, не освобождало девицу от клейма порченной. Но, ничего, жениха ей найдем. Тот же Болотников, чем не жених? Пусть только ее отец отработает и сделает то, что я ему наказал.

Вопрос касался мануфактуры. Митрофану предстояло возглавить еще пять человек, которые были учениками кузнецов и только один учеником самого бронника. Лютову ставилась задача раздробить производство доспеха на более мелкие операции, справляться с которыми могли бы менее мастеровитые люди. Своего рода конвейер. После проанализировать скорость исполнения заказа на тот же бахтертец, как и определить качество готового товара.

Мануфактуры — это огромный шаг на пути товарного производства. В Европе они начинают свое победное шествие и тем самым еще более двигая европейскую цивилизацию вперед. Недаром испанцы запрещали устройство мануфактур в Новом Свете, опасаясь, что производство в Америке может поставить крест на зависимости колоний от метрополии.

— Емельян! — выкрикнул я, как только съел немудреный обед: половину варено-копченой дикой утки и трех яиц со свежеиспеченным хлебом.

— Государь! — на пороге появился Емеля.

— Военный совет собираю до вечерней службы в храме! — сказал я и Емельян, поклонившись, поспешил на поиски всех, кто входил в этот самый совет.

Послезавтра выдвигаемся на Серпухов, куда, по разведданным, должен был направится и Шуйский, или кто из его сообщников в государственном перевороте.

Войско, как по мне, не готово. Да и нельзя за две недели вот так, вдруг, но ввести новые тактики, что сопряжено со сломом базисных понятий военных действий. Но что-то все же сделано: отработаны построения, налажена дисциплина, усовершенствованы сигналы во время боя, стрельцы стреляют тремя шеренгами. Не удалось научиться стрелять шестью шеренгами, как это должно быть в ближайшем времени у Вильгельма Оранского, но и три залпа — уже немало, даже без перезарядки. Пороху сожгли немало, но, уверен, не зря.

Я хотел быстрее либо занять с ходу Серпухов, либо разметить позиции за ним, в направлении Москвы. Именно возле этого города можно противнику выстраивать оборону, чего допустить нельзя.

*………*………*

Михаил Васильевич Скопин-Шуйский не был ограничен в возможностях передвижения.