Сирийский рубеж 3 - Михаил Дорин

— Не слишком мало? — поинтересовался Могилкин, посмотрев в потолок и пересчитав количество людей.

— Да не! Мне хватит, — отмахнулся Иннокентий.

Голодный Петров в своём репертуаре.

— Кеша-джан, ну свой заказ ты озвучил. Теперь запиши, что мы будем есть, — улыбался Хачатрян.

Своё выступление я закончил и перешёл к оформлению документации — заполнению лётной книжки. В это время Батыров объяснял молодому лётчику-штурману, как правильно заходить на площадку.

Тут дверь в класс открылась, и к нам заглянули два брата Аси и Диси. Давно не видел этих двоих.

— Мир вам, товарищи православные! — воскликнул Диси, войдя в кабинет.

В классе в это время несколько человек тут же согнулись. Будто бы прятали свои нагрудные крестики. Всё же не сильно приветствовалось в эти годы в Советской армии, если человек верующий.

— Мы тут летели… ну вот как деревяшка над городом, — добавил Аси.

С применением русских поговорок у братьев-близнецов по-прежнему не очень. Я поприветствовал ребят, и мы вышли на улицу пообщаться в беседке.

Я внимательно посмотрел на стоянку, где уже расположили ещё несколько вертолётов Ми-8 и Ми-24. Эти борта были выкрашены в пустынный камуфляж, а на хвостовых балках нанесены флаги Сирии.

Оказывается, Аси и Диси как раз возвращались группой с северной части Сирии.

— Сейчас все на Т-4 летим. На один день нашему звену разрешили домой сбегать и снова на передовую, — объяснял Диси, поправляя разгрузку на плечах.

— А вы разве тут живёте? Не в Дамаске? — спросил я.

— Мы с Латакии, аль-каид. С самой деревни Хмеймим. Родители и сёстры здесь живут. Большой дом, большое хозяйство. Кстати, они гордятся тем, что мы с вами… как это по-вашему, Азиз-Азиз? — улыбнулся Аси, потерев два указательных пальца друг об друга.

Его тут же толкнул в плечо Диси, объясняя, что надо говорить «Вась-Вась».

— Может придёте к нам на ужин? Вы и капитан Петров. Всё же, мы с вами одну войну прошли, а теперь и ещё одну… — начал говорить Диси, но остановился.

Всё же для обычного сирийского военного эта война тяжелее всех предыдущих. Здесь они воюют между собой.

— Не откажите, аль-каид, — сказал Аси, поднимаясь с лавки.

— Я постараюсь, но не обещаю, — кивнул я.

— Это будет высокая честь для нашей семьи принять у себя Героя Республики.

Братья ушли в направлении командно-диспетчерского пункта, где у сирийцев сидели их офицеры-направленцы и диспетчера по перелётам. В любой другой бы ситуации я был бы не против сходить в гости к сирийцам. Да и на Востоке отказывать в приглашении, значит нанести большое оскорбление людям.

— Расслабляетесь, Александр? — услышал я за спиной знакомый голос.

Подошёл ко мне Виталий Казанов слишком тихо. Даже шороха не издал.

— Я ни на что не намекаю, но вы могли бы заходить «с парадного входа»?

— Предпочитаю скрытность. Профессиональное, как-никак, — ответил Казанов.

Виталий Иванович был одет в советский лётный комбинезон, поверх которого была шевретовая куртка. Причём весьма потёртая.

— Я смотрю, вы тоже по лётной норме одеваетесь.

— И по лётной, и по флотской, и по какой угодно, — произнёс Виталий, доставая из нагрудного кармана пачку «Космоса». — Не угоститесь?

— Издеваетесь, да?

— Просто проверяю. Вдруг ваши привычки с вашим новым семейным статусом поменялись. Антонина Степановна — хорошая партия.

Опачки! Чего-чего, а столь серьёзной осведомлённости я был удивлён. Хотя, мне ли удивляться — вторую жизнь живу.

— Да. Я всем доволен.

— И даже то, что товарищ Белецкий — ей неродной отец⁈

Конечно же я заметил, что отчество у Тоси не соответствует имени Юрия Фёдоровича. Но что это меняет, мне непонятно.

— Виталий Иванович, мне вам грубить не хочется. Но указать вам адрес, куда бы вам пойти с вашими вопросами имею огромное желание. Давайте по делу и разойдёмся.

— Само собой. К сирийцам в гости не сходите?

Да он ещё и подслушивал! Теперь ясно, чего Казанов тут тёрся рядом.

— Чем вас так заинтересовали два брата-акробата?

— Просто сходите. Нам нужно кое-что проверить. Можете даже потом ничего о вашем визите к семье Султан не рассказывать.

— Так я вам и поверил. Но на ужин схожу. Пойду только у Бунтова отпрошусь.

Казанов кивнул. В этот момент из стартового домика вышел Иннокентий в возбуждённом состоянии.

— Саныч, беда! Как мы теперь жить-то будем⁈ — возмущался Петров, у которого вид был обиженного котёнка.

— Что случилось?

— Машину Бунтов не даёт в Джеблу ехать. Говорит, что в прошлый раз техники какую-то настойку привезли и обосрались. Ну, в сортире засели, а командир сухой закон объявлял. Ну мы же не бухали…

— Кеша, рупор выключи свой!

Я недовольно посмотрел на Кешу, который продолжал орать всей базе, кто и сколько выпил. Только когда в беседке посмеялся Казанов, Петров замолчал.

— О, Виталий Иванович! Ну вы же ничего не слышали и никому не скажете, верно⁈ — заулыбался Кеша.

Казанов сделал серьёзное лицо, будто ничего не слышал. Хотя, у него лицо всегда каменное.

— Мужики, я — могила.

— Ага, просто гранит. Собирайся, Иннокентий. В гости поедем.

Глава 23

Командир полка недолго сопротивлялся, чтобы отпустить меня и Кешу в одноимённую с нашей базой деревню. Нам даже выделили УАЗ «таблетку», на которой мы доехали в населённый пункт.

Вот только водитель не слишком хорошо ориентировался на местных дорогах. А ведь деревня была практически сразу за КПП нашей базы.

Для Сирии Хмеймим была вполне себе неплохим населённым пунктом. Ровные дороги, по которым местные «летают» совершенно без правил.

— Ух! Резко, — воскликнул Кеша, когда водитель УАЗа вильнул на дороге, а в окнах показался серого цвета «Жук».

— Выскочил на встречку и даже не собирался отворачивать, — громко возмутился водитель, вытирая пот со лба.

Очередная особенность приморских районов Сирии — архитектура домов. Даже в деревне жилища выполнены в европейском стиле — каменные одноэтажные и двухэтажные здания с наклонными крышами с черепицей. Ну и самое главное — множество садов с фруктами и плантаций с овощами.

— Так, баклажаны выращивают, помидоры. Какие-то яблоки зелёные, — изучал Кеша местное сельское хозяйство, смотря через окно «таблетки».

— Это лимоны, Иннокентий. Сорт называется майер, — поправил я товарища.

Кажется, что Хмеймим — деревня маленькая. Но и здесь есть мечеть с