Японская война 1904. Книга 6 - Антон Дмитриевич Емельянов

закатила глаза. — В старых европейских семьях ведь найдется немало пациентов. Всех своих уродов сюда отправят.

— Это еще что, — вдохновилась Татьяна. — Однажды Вячеслав сказал, что с помощью хирургии можно исправлять не только грубые дефекты, но и то, что тебе просто не нравится. Например, у кого-то нос большой…

— Это правда? — Тамара подскочила к княжне и ухватила ее за рукав.

— Не знаю, — честно ответила та. — Слава только сказал, что это возможно. Нужно что-то доработать, решить вопрос с возможным заражением и, конечно, сначала вылечить тех, кому наша помощь нужна на самом деле.

— Уже Слава… — Тамара расплылась в слащавой улыбке. — Кстати, а как далеко вы уже зашли? Было?..

— Нет.

— А он пытался?

— Пока нет.

— Но он же любит тебя?

— Я… — было очень горько это говорить, но… — Я не знаю.

Татьяна, с одной стороны, видела, что Вячеслав Григорьевич ни с кем не проводил столько времени. Заступился за нее перед великим князем, когда был еще простым полковником. А еще он никому не позволял совершать столько ошибок. Они это не обсуждают, но Татьяна прекрасно помнила, сколько раз шла не туда при запуске первого госпиталя. И только терпение и советы Славы помогли ей довести дело до конца. А разве так станут вести себя с чужим человеком? С другой стороны… Он ни разу не говорил ей прямо, что любит.

— Мне кажется, тебе нужно его проверить, — заговорщицки предложила Тамара и сделала большие глаза.

— Я не буду играть с ревностью.

— А это и не понадобится. Тебе нужно не чтобы он сам понял свои чувства — а ревность только для того и подходит. Ты же хочешь разобраться, насколько для него важна, и, судя по тому, что я слышала о генерале, тебе надо будет победить только одну-единственную соперницу.

— Какую? — у Татьяны был свой ответ на этот вопрос, но она хотела узнать, что скажет Тамара.

— Россию. Если он выберет тебя, то это точно любовь. А поставит дело выше тебя — это все равно может быть она, но… Ты точно будешь знать, что в будущем так всегда и останешься на вторых ролях. И тут, конечно, тебе самой выбирать, нужен ли тебе такой муж и такая семья.

— Это лишнее.

— Тебе ничего не придется делать. И дела ваши не пострадают — сейчас же мир.

— Что ты задумала? — напряглась Татьяна.

— Просто встретила вчера одну девушку с печальной судьбой. Александра Беклемишева — она заболела оспой, и жених бросил ее из-за обезображенного лица. Она и рассказала, что если бы была возможность узнать это сразу, насколько бы ей оказалось легче… А я подумала про тебя, я ведь тоже знаю, что у вас все непросто.

— Тамара!

— Что Тамара? Я же сказала, ничего криминального. Просто пишем Макарову два письма: одно о бомбе в его штабе, второе о бомбе в твоей квартире. И смотрим, куда он пойдет!

— Еще и бомбы придумала! О боже, какая же это глупость! Я запрещаю! Категорически запрещаю тебе это делать…

Татьяна не договорила, когда по лицу Тамары поняла, что поздно. Та уже все сделала… Она ведь всегда умела подделывать почерки, а вчера вечером еще специально брала ее духи. Неужели, и она еще полгода назад была такой же: совсем не думала о последствиях?

— Срочно вызовите генерала! — княжна перешла на крик, чтобы помощницы услышали ее даже через дверь.

У них есть выделенная линия до штаба и квартиры Вячеслава, но… Прошло уже десять секунд, а ответа нет. Значит…

— Подать экипаж! Чтобы через минуту был готов выезжать! — новый крик, и Татьяна повернулась к вжавшейся в кресло Тамаре. Кажется, такой реакции она точно не ожидала. — Если… — голос княжны сорвался от гнева. — Если из-за этого мы поссоримся со Славой, я тебя не прощу. А если еще и хоть кто-то пострадает, то знай… Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы тебя уничтожить!

Повозку подали вовремя — с подвижным парком у госпиталя все было хорошо. А регулярные проверки и срочные выезды помогали держать лошадей и возниц в тонусе. Татьяна махнула двум казакам из охраны — для госпиталя хватит и половинного поста, а вот тут… Она не могла до конца понять, что именно ее так испугало в плане Тамары, но княжне очень хотелось как можно скорее увидеть Вячеслава.

— На Николаевскую! — крикнула она кучеру.

Куда бы ни отправился Макаров, получив подложные послания, мимо центральной улицы Инкоу ему не проехать. Значит, она его перехватит… Татьяна мяла в руках перчатки, и на каждом повороте даже высовывалась из окна, чтобы точно увидеть, если вдруг где покажется экипаж генерала. Его как раз должны были пересадить в новую машину, построенную на шасси одного из броневиков, так что подобное она точно не пропустит.

— Вот он! Гони! — Татьяна увидела цель. — Перед ним выезжаешь на встречную сторону дороги и перегораживаешь путь.

Сердце начало успокаиваться. Скоро всем этим глупостям будет положен конец, и она убедится, что успела не допустить страшного… Сердце Татьяны чуть не пропустило удар, когда серой тенью им наперерез бросился какой-то мужчина. Они чудом проскочили, не дав ему повиснуть на поводьях. И тут машина Вячеслава Григорьевича неожиданно замерла, жалобно заскрипела, а потом раскрылась словно цветок…

Татьяна даже не поняла, что на мгновение оглохла и не услышала взрыв.

— Слава! — выскочив из своего экипажа прямо на ходу, она бросилась вперед.

* * *

Словно назло успеху с радио следующий день начался ужасно.

Сперва пришла телеграмма от Анны Нератовой — как оказалось, еще месяц назад царь приказал им перевести Путиловский исключительно на выпуск моторов… Девушка попыталась хоть как-то сохранить линию с моими броневиками, но если деньги или ресурсы еще можно было найти, то вот знающих людей катастрофически не хватало.

По идее, моих поставок это не должно было особо коснуться — броневики же просто передали на другой завод. И те же Обуховский и Сестрорецкий были готовы продавать мне что-то помимо государственного заказа, вот только… Если Анна была со мной на связи, и ее инженеры понимали важность постоянного улучшения броневиков, то теперь… Новые линии профилировали исключительно под «уже показавшие себя машины». То есть под «Артуры», которые уже к лету начнут отставать от конкурентов, а к