Сага о Головастике. Долгая дорога домой - Александр Нерей

котишься!» — пока излагал свою мысль, Ротарик сделал короткое движение правой рукой и на окружавших нас экранах хаотичные узоры сменились на чёткие, параллельные полу и потолку светлые полосы, чередовавшиеся то с тёмно-синими промежутками, то с тёмно-зелёными.

Эти полосы равномерно поднимались, явно симулируя наше с Ротариком погружение в подземелье, но никакого перемещения хоть вверх, хоть вниз, я своим вестибулярным чутьём не уловил. Зато представил, как все расписанные бывшим атласаром этажи штаб-квартиры услужливо и скрипя несмазанными подшипниками перетаскивались гигантским механизмом куда-нибудь вбок, как костяшки с цифрами «Игры в пятнадцать».

— Вас не поймёшь. Если знаете о приготовленном сюрпризе, зачем попросили о самом сногсшибательном аттракционе? — пожал плечами Управляющий, а потом задумался, наверное, пытался проанализировать мои и свои слова.

Через бесконечные пару минут нашего перемещения якобы в бездну планеты все экраны разом моргнули и сменили чередовавшиеся полосы снова на беспорядочные узоры. Потом экран справа от нас погас, обнажив ничем не примечательную стену со стандартной дверью, точно такой же, как и на входе в штабную избушку с сюрпризами.

— Добро пожаловать на смотровую площадку, — безо всякого желания буркнул Ротарик и распахнул неказистую дверь, оказавшуюся порталом в сказочную иллюзию с лазурным небосводом без единого облачка, зато с искрами хорошо заметных созвездий Млечного Пути, и шикарным видом на Тичарити с его бесконечными лесами, степями, озёрами и разнокалиберными речками.

Несмотря на огромную высоту, на которой мы оказались, напряжений с дыханием я не почувствовал, что подтверждало первоначальную версию об иллюзии, но мой погрустневший экскурсовод был обо всём другого мнения. Он деловито и смело вышагнул из тамбура прямо в стратосферу, будто она была декорацией для пьесы Большого театра, а потом пригласил меня сделать то же самое.

— Выходите, не бойтесь. Мы сейчас в безопасной капсуле. Давление и состав воздуха – как на поверхности планеты. Кстати, вы уже знаете, как переводится на славянский название моей Юстинии? Тичарити – это планета волшебных домов. Или дом чудесных пристанищ. «Ти» – это и дом, и планета, и жилище. А «чари» – соответственно, что-то чудесное, волшебное, непостижимое. Божественное, наконец. Поэтому всё в ваших приютах само воспроизводится, само заполняется, само очищается. Благодарить никого не надо. Самый минимум, зато без лимита.

— В капсуле, говорите. А я подумал, что всё вокруг – иллюзия. Ведь вы ещё тот мастер по миражам и фантомам, — почти прокряхтел я по-стариковски и, сделав над собой усилие, вышагнул из тамбура в прозрачную неизвестность.

— Я, конечно, могу что-нибудь сымитировать, но очень локальное и недолговечное. Откуда… Ах, да. Мы же с вами встречались до эвентуальной волны Хроноса. К сожалению, воспоминаний об этом в моей памяти нет. А на иллюзию данного масштаба понадобится столько энергии, сколько вырабатывают все электростанции вашей земли, — разоткровенничался Ротарик и начал приходить в чувства, а я, осознав свою недавнюю неучтивость, продолжил ничего не значившие разговоры обо всём подряд.

— Даже астры ничего не помнят о хроноволне. Никто, кроме Дарующих, не помнит. Только Крафты каким-то образом знают о переменах, грянувших после исчезновения эонов. Кстати, ваш бывший заместитель был из их числа. Только он из-за чего-то отстал от своих деятелей, имя которым – паразиты вселенной. Есть за что их ненавидеть. Столько вашего брата угробили… Но не будем о грустном. Расскажите лучше, как сложилась история атлантидов. Ведь раньше вы все назывались атласарами. Были смуглыми и… Немногочисленными.

— Об этом мы с вами поговорим в моём бюро. Здесь не очень подходящее место для исторической лекции. Тем более, мне потребуется время на анализ всего, что вы так искренно и твёрдо… Декларируете. Вот подходящее слово, — кое-как пролепетал Ротарик и продолжил пялиться на Тичарити, будто не видел его тысячу циклов.

Пришлось и мне отвлечься от воспоминаний и взяться за созерцание внеземных красот и инопланетных чудес, которые, скорее всего не только технические по своей природе, но и в кооперации с главными галактическими кудесниками – Эсхатос-Протос.

Потоптавшись по прозрачнейшему полу безопасной капсулы для впечатлительных гостей и прочих мини-туристов, я вспомнил свой полёт на воображаемом НЛО со Скефием и арендованной им Оленькой. В голову закралась мысль, что и на Тичарити сам мир может участвовать в фокусах и липовых чудесах для демонстрации своих безграничных возможностей. Вот только зачем ему это сдалось – идей в голове не нашлось.

— Так ваш Тичарити мужского рода, или женского? И как он отнёсся к своему спасению от чёрной дыры? У вас есть возможность общаться с ним, или вы только через прото это делаете? — вовремя вспомнилось, о чём давно собирался расспросить знающих э-э… Существ.

— Конечно мужского. Дом, очаг, мир – всё мужского рода, — ответил Ротарик, а потом задумался и сам себе возразил: — Но с другой стороны, планета и жилище – женского и среднего рода. Но это уже особенности вашего языка. На диалектах, принятых в этом секторе галактики сам мир Тичарити, все его характеристики, с признаками в том числе, обозначаются словами, связанными с мужским родом.

А про общение с миром я так скажу: у каждого оно индивидуальное. Захочет мир – пообщается через Протос. Не захочет – проигнорирует любые потуги вызвать его на откровенность.

Ну, что. Вас, похоже, не впечатлило зрелище с заоблачной высоты? — ухмыльнулся бывший атласар, позабыв ответить о чёрной дыре и атлантидах-героях, сумевших с нею справиться.

— Так ведь нет у вас никаких облаков. Странно как всё устроено: реки есть, озёра есть, а почва на планете сухая, и небо без тучек, — растерялся я, наконец, сообразив, что в картине мира не соответствовало привычному облику земли. — А ветра у вас бывают? Шторма? Циклоны? Туманы, наконец.

— Массы воздуха над планетой циркулируют, но не быстрее максимально допустимого номинала. А распределение влаги находится под строгим контролем Ассистентов. То есть, всё тех же Протос, с которыми есть на этот счёт серьёзные соглашения, не допускающие форс-мажоров и прочих эксцессов, — ударился Ротарик в объяснения из-за которых мне захотелось быстрее приземлиться и спрятаться подальше от Всемогущих с их тотальным контролем всего и вся.

После пары ничего не значивших реплик с восхитительными эпитетами, мы с директором планетария вернулись в тамбур для перемещений вдоль и поперёк неведомой штаб-квартиры. Ротарик проворно закрыл выход в капсулу для экскурсий по стратосфере и отшагнул от стены, после чего дверь со стеной исчезли за старым добрым экраном с бродячими узорами. Потом появились горизонтальные полосы, плывущие вниз, а я только