Целитель #07. Послание лекаря Олександра - Валерий Петрович Большаков

— заключила Рита, плавно выжимая педаль.

Глава 18

Суббота, 28 января. Вечер

ФРГ, Деггендорф

Германия тоже не сочеталась с понятием простора, хоть и раскинулась куда шире чехословацких земель. Несколько часов пути — и Дунай рядом.

Гарины следовали первейшему завету нелегалов — быть как все, не выделяться! А коли так, то изволь соблюсти здешние правила. Например, чтобы стрелка спидометра дрожала у отметки «100». На автобане и вовсе выдерживай сто тридцать кэмэ в час! Тут так: стал на шоссе? Гони! И Рита гнала, упиваясь скоростью. Машина отбирала всё ее внимание без остатка, освобождая голову от страхов и тревог. Разве не благо?

В пределы вечернего Деггендорфа «Волво» закатилась при свете фар и фонарей. Городишко не поражал — райцентр по советским меркам, но ухоженный.

Внимательно приглядываясь к дорожным знакам — не нарушить бы чего! — Рита затормозила на обочине, где уже почивал маленький «жук» да старенький пикап с трейлером-автодомом.

— Петр Семенович, — серьезно заговорила девушка, — нам надо где-то остановиться. Купить, чего одеть. Поесть по-человечески. Ночевать в машине — не вариант. Здесь так не принято. Первый же полицейский сильно удивится семейке лыжников!

— Да думал я уже об этом, — закряхтел Мишин папа. — Денег-то нам хватит, а вот бумаг… Не предъявлять же наши «серпасто-молоткастые»!

— Придется рискнуть. Давайте, притворимся шумной немецкой семьей!

— А выйдет? — поинтересовался глава семьи, входя в азарт.

— Не знаю… Но надо попробовать!

— Если что, убежим! — энергично высказалась Лидия Васильевна.

По всей видимости, семью Гариных настолько вышибло из обыденности, что уровень удивления вплотную приблизился к усталому безразличию.

— Ладно! — решительно сказал Петр Семенович. — Буду Гансом Клоссом… Лида, побудешь Эммой. Ты, Настя, теперь Агнета…

— Йа!

— А я тогда… — Рита задумалась на секунду. — Эльза! Поехали, там вывеска светилась — «Эконо-мотель»…

* * *

Седая, но моложавая и энергичная немка за стойкой улыбалась и кивала все время — ее интересовали бумаги исключительно одного рода. Марки, франки, фунты, доллары… Ганс Клосс отсчитал потребную сумму, и хозяйка гостиницы выдала ключ от большого семейного номера.

— Семнадцатый… — пробормотал Петр Семенович тихонько, оглядывая длинный коридор с лакированными дверями по обе стороны. — А, вот же он…

Щелкнул замок, Клоссы-Гарины ввалились к себе. Лидия-Эмма обессиленно присела на одну из двуспальных кроватей, и со стоном повалилась на спину.

— Боже, до чего ж я устала!

— Кто ж знал… — вздохнул «Ганс».

— Нет-нет, Петечка, ты тут ни при чем! И все же хорошо! А как там Миша? Ой, я даже думать об этом боюсь, мне сразу плохо становится!

— Еще немного, еще чуть-чуть… — бормотал Петр Семенович, набирая номер телефона, вычитанный в пухлом справочнике. — Алло! Слышите меня? Да-да! Что? А консул? А-а… С утра?..

— Дайте мне! — Рита решительно отобрала трубку. — Алло! Мы не туристы и не командированные! Соедините меня с дежурным КГБ, или кто он там по должности… Я не хулиганю! Код восемьсот четырнадцать двести… — отбарабанив цифры, девушка с силой добавила: — Наше дело связано с темой «Ностромо». Пожалуйста, свяжитесь с генерал-лейтенантом Ивановым или с председателем КГБ! Кто там сейчас у вас? Цвигун? Вот с ним. Если, конечно, хотите получить благодарность, а не выговор с занесением! Хорошо, перезвоним ровно через час. Ауф видерзеен!

Девушка не сразу попала трубкой на рычажки — ее била дрожь. Лидия Васильевна мигом подсела, обняла невестушку, и на долгую минуту застыла тишина.

— Распсиховалась совсем… — смущенно улыбнулась Рита. — Чуть не обматерила того посольского, или кто он там…

Тут и Петр Семенович подсел, а Настя залезла на кровать и обняла старшую подругу со спины.

— Так… Всё будет хорошо! — девичий голосок взвился молитвой.

Воскресенье, 29 января. Утро

Москва, Пионерские пруды

Идея привести на Малую Бронную девчачий эгрегор пришла не сразу. Сначала Света предложила помянуть Котова в общаге у Али с Тимошей, а я и предложи им опечатанную квартиру. А что? Имею право. К строгой бумаге, заклеившей двери, мы даже не притронемся. Есть же и черный ход…

Скучные юридические формальности не заняли много времени. Мне даже показалось, что блюстителям порядка и юристам настоятельно рекомендовали не слишком мурыжить «товарища Гарина».

Вступить в наследство я должен был летом, но потихоньку бывать в «хорошей квартире»… Пуркуа бы и нет, как говорит Жека Зенков.

Честно говоря, я не причислял себя к владельцам недвижимости. Зачем мне две квартиры? Но и отдавать государству жилище Котова я тоже не собирался. Себе возьму кое-какие книги, ту картину, ну и так, по мелочи. А потом…

Мне захотелось хихикнуть, но я сдержался. А поселю-ка «у Котова» близняшек! Чего им по чужим углам мыкаться?

— Здравствуй, Миха.

Я неприятно удивился, глядя на невысокого и крепкого человека, напомнившего мне чистокровных индейцев. Не красавца Гойко Митича, а настоящего аборигена. Разве что не в перьях, а в скромном сером пальто с каракулевым воротником.

— Апач? — ляпнул я.

— Моя — бороро.

Индеец смотрел на меня серьезно и пристально, словно пытаясь разобраться в том, что открывалось ему.

— Твоя — целитель, — медленно выговорил он, — и моя — целитель…

— А имя у тебя есть, целитель? — сухо осведомился я.

— Аидже! — ударил себя в грудь краснокожий. — Один очень богатый человек построит школу и больницу в моей родной деревне, если я убью тебя. Белых и черных мне совсем не жалко, а если их смерть принесет благо настоящим людям, то я готов лишать жизни…

«Надо же, — подумал я отстраненно, — и речь другой стала… Уже не изображает из себя неграмотного туземца».

— Аидже, — мой голос сильно охладел, — ты забыл спросить, готов ли я умереть. Отвечу: не готов. И не хочу. Уж лучше я сам тебя прикончу!

Индеец одобрительно кивнул.

— Ты говоришь, как мужчина. Это хорошо. Не бойся, я не сниму с тебя скальп — в моем племени нет такого обычая…

— У бледнолицых был другой обычай, — усмехнулся я, — исполнять последнее желание приговоренного к смерти. Исполнишь мое?

Губы целителя из «страны, где много-много диких обезьян» дрогнули в презрительной усмешке.

— Говори, чего ты хочешь.

— Как зовут того богатея, что нанял тебя?

— Я не наемный убийца! — возвысил голос Аидже. — А богатого