Ревизор: возвращение в СССР 32 - Серж Винтеркей

настроении, шутили и смеялись, а потом заиграла ритмичная музыка и девчонки отправились на танцпол, где их тут же окружили коллеги.

— Что это Галие привезли? — с нескрываемым любопытством и в тоже время беспокойством, спросила Наталью Корчагина, когда Галия отошла подальше.

— Ой, Элла Родионовна! Там такое! — сделала круглые глаза Наташка и присела, сложив руки у груди. — Как в пещере Али Бабы и сорока разбойников!

— Сокровища пиратов! — со смехом подсказал кто-то.

— Лучше! — откликнулась Наташка. — Я такого никогда в жизни не видела! Всё блестит и сверкает!..

* * *

— И что вы обо всём этом думаете, Антон? — спросила Белоусова Андриянова, выслушав очередную версию происхождения пиратских сокровищ, которые Ивлева собирается провезти в СССР.

— Да ерунда всё это. Культурные и материальные ценности так просто не ввезти, не вывезти. На первой же таможне всё арестуют. Нет там ничего такого!

— Но люди же не просто так болтают, — возразила Валерия Николаевна. — Нет дыма без огня.

— Ну, что-то ей, конечно, передали, но явно не пиратские сокровища. Что это за бред вообще? Кому только в голову пришло?..

— Эх, Антон, не романтик вы! — фыркнула, улыбаясь, Белоусова, и направилась игривой походкой к танцполу.

— Не романтик… Это почему это я не романтик? — удивлённо посмотрел он ей вслед. — Ещё какой романтик!..

* * *

Москва.

Приехал на камволку и застрял у них на несколько часов. Встретился сперва с директором фабрики Колесниковой. Обсудили с ней выполнение плана. Новая линия у них уже вовсю работала. Старую линию остановить и требовать замены они не решились.

— А куда людей девать? — спросила она. — На швейную фабрику перешло только пять человек.

Вызвали с ней главного инженера Воздвиженского.

— Давайте новую линию в две смены пустим, — предложил я. — Старое оборудование, в любом случае, надо менять. А если его не остановить под предлогом фатальной поломки, то и замену не пробить.

— Новая линия производительней. Нам сырья не хватит на две смены, — тут же прикинул Глеб Николаевич.

— А помните мы с вами говорили про вискозную пряжу? — спросил я. — Удалось вам её найти?

— Найти-то удалось, — переглянулись они между собой. — Но у нас нет вискозных тканей в плане.

— А вы делайте из неё ткань сверх плана, — предложил я. — Потом, вискозу можно мешать с хлопковой пряжей…

— И куда столько такой ткани? На швейку? — с сомнением спросила директор. — А они переработают её в таком объёме?

— Вот! — торжественно поднял я вверх указательный палец. — И мы с вами подошли к теме розничного магазина при фабрике. Это позволит нам спокойно и официально продавать внеплановые излишки и закупать под это дело вискозу. Только надо соотношение разных волокон в составе отработать… Есть с кем посоветоваться на этот счёт? Может, у нас профильный научный институт есть какой-то? Министерство вам разрешило, кстати, опробовать вискозу на новой линии?

— Разрешить-то разрешило. Но мы же не про смесовые ткани запрос делали, — ответила Колесникова.

— Ну, ничего страшного. Сделайте ещё один запрос. В чём проблема? Разрешат и сразу начинайте экспериментировать.

— Можно попробовать, — глядя на неё с задумчивым видом, заметил Воздвиженский. — С новой линией это вполне реально.

— И надо выбивать ещё одну такую же линию, — добавил я. — Или аналогичную. Останавливайте одну из старых, мол, сломалась окончательно… Вы же ставили министерство в известность, что у вас все оставшиеся старые линии на ладан дышат?

— Ставили ещё в том году, — подтвердила директор. — Только страшно как-то… А если они нас пошлют куда подальше с нашими просьбами?

— А вы их в известность ставили, что в конкурсе победили?

— Да они и так это знают. Они же сами эти конкурсы и организуют, — недовольно махнула рукой Колесникова.

— Ну и что? А вы в своём запросе напомните им об этом, — улыбнулся я. — Нет ничего страшного в том, чтобы о своих заслугах чиновникам напомнить.

— Ладно, — нехотя согласилась она.

Эх, робкие они все же… Не очень умеют свои интересы отстаивать в госструктурах. Чувствуя, что и так уже здорово её загрузил, переключился на Воздвиженского и попросил его показать мне новую линию. Попрощался с директором, и мы оставили её размышлять над моими предложениями.

Понятно, что ей не хочется лишний раз тревожить министерство и что-то просить для своего производства. Похоже, что слоган «если ты не можешь решить проблему, ты сам становишься проблемой», который в девяностых висел на дверях многих кабинетов высоких начальников, родился как раз в недрах именно советской номенклатуры.

Каждый подчинённый, увидев такое на дверях своего начальства, тысячу раз подумает, стоит ли к нему идти с той или иной проблемой?..

С одной стороны, Колесникову можно понять, но должна же и она понимать, что с тех пор, как они попали в нашу обойму, ситуация для них резко изменилась! Что бы ни случилось, теперь ей всегда помогут очень серьезные люди.

Воздвиженский привёл меня в новый цех. Чистый, светлый, просторный… Ну, неужели Колесникова сомневается, что надо стремиться на всей фабрике такие же прекрасные условия создавать?

Собственно, я сюда рвался, чтобы про американку узнать… А она нас увидела и сама к нам подошла. Поздоровались. Выглядела она спокойной, улыбалась приветливо. Сразу поблагодарила меня за статью в «Труде». Ей сразу показали. Я тут же успокоился — волновался немного, вдруг ей что-то в моей статье не понравится? Всем не угодишь, когда статьи пишешь, даже упоминая человека в позитивном духе. Один обрадуется, что столько хорошего про него сказали, а другой расстроится, решив, что слишком мало хорошего сказали. Он себя еще выше ценит…

— Рад вас видеть, Анна. Как у вас дела с советским гражданством? — поинтересовался я.

— Оформляем, — развела руками она. — Это оказалось не так быстро.

— Но на работу вас, смотрю, взяли? — взглянул я на Воздвиженского.

— Нам такие специалисты нужны, — пожал он плечами. Мол, какие ко мне могут быть вопросы?

— А вы к нам ещё придёте? — спросила вдруг Анна.

— А что? — удивился я.

— Да у меня та газета с вашей статьёй про меня лежит дома. Хотела у вас автограф попросить…

Ах, молодца, девка! Наш человек!

— Буду