Рыжий: спасти СССР - Валерий Александрович Гуров

и тебе советую забыть о ней, — я подошёл к Матвею, присел рядом с ним, словно с другом. — Ты чего такой неспортивный перед армией? Заберут ещё в какие войска, где будешь бегать днями и ночами по полной выкладке.

— Откуда тебе знать и про девушек, и про армию? — удивился Матвеев.

— Ты вот что, Петя, — я впервые назвал Матвеева по имени. — Ты приезжай ко мне в общежитие. Каждый день в семь вечера я буду тренироваться, давай со мной — форму спортивную хоть немного наберёшь, чтобы в армии было полегче. Да и забудешь о всех своих переживаниях.

— Я подумаю, — сказал Матвеев, глядя на меня. — Пойдем, выпьем, что ли!

— С тобой пару рюмок потяну, — ухмыльнулся я, по-дружески хлопнул бугая по плечам и поднялся с песка.

Вот и сходил, итить ее мать, искупаться! Впрочем, кто-то чего-то на этом пляже сегодня потерял, а может, и приобрел — товарища, приятеля. Только что мне Пётр Матвеев показался даже более человечным, искренним, правильным, чем хитрован Эдик Мальцев. Может быть, Матвеев когда-нибудь и станет мне другом?

Мы вернулись к столу и, к удивлению оставшихся на веранде людей, выпили с Матвеевым мировую. Лида сидела за этим же столом истаралась не смотреть ни на меня, ни на Матвея, но у неё это получалось плохо, глаза девушки то и дело наполнялись влагой. Я даже не знал, чего в этой грусти больше: того, что девушке в итоге пришлось покориться и признать, что я ей нравлюсь, причём вот так, отдаваясь мне на пляже; или же она тоскует, что по собственной воле, поддавшись эмоциям, лишилась того, что некоторые девушки стараются беречь.

И всё-таки Лида удивительная. Быть такой развязной, всем демонстрировать, что она чуть ли не разгульная девица, при этом к двадцати одному году умудриться сохранить себя. Ну и фокус!

— А вон и мальчики выходят, — радостно воскликнула Наташа Ростовцева, показывая пальцем в сторону бани, откуда, укутавшись в полотенца, вышла остальная мужская часть нашей компании.

Всё же недостаточно они выпили — или оказались достаточно разумными? — чтобы пойти париться всем вместе. Но мне ли говорить о благочестии⁈

— О, Толя, мы же с тобой не договорились на завтрашний день, — подойдя к столу и осушив почти целую бутылку «Буратино», сказал Сашко Травкин.

Я вышел из стола, показал жестом Александру пройти со мной.

— Смотри, тебе завтра нужно сыграть роль журналиста, — стал я объяснять задачу Травкину, когда мы отошли достаточно далеко, чтобы другим наш разговор не был слышан.

— Обижаешь! Зачем мне играть роль, если я и так журналист? — отвечала надежда советской журналистики.

Я усмехнулся и продолжил, объясняя, что именно хочу от Сашка. А нужно было мне от него пока что две вещи. Первое, это присутствие журналиста на нашем педсовете, где я буду ставить вопрос об усилении воспитательной и идеологической работы с учащимися. Вторая, я хотел бы, чтобы в молодёжной ленинградской газете «Смена» в ближайшее время появилась статья о жизни учащихся ПТУ-144 в общежитии.

Так я рассчитывал погасить волну негатива в мою сторону. Это уже моя задача, как вплести лозунги и отсылки к чаяниям коммунистической партии, чтобы в присутствии постороннего человека, который мог бы написать статью, никто бы не стал категорически высказываться против нововведений. Что касается второго, то есть статьи в газете, то законы пиара и раскрутки личности работают и в условиях развитого социализма. Чем чаще я буду мелькать на страницах прессы, а возможно, в телевизоре (тут надо отдельно постараться), тем больше нужных и разных людей меня увидят. Наверняка попробуют привлечь к какой-нибудь работе. Ну а там главное не оплошать.

Ничего, я даже бурсу, которую все считают просто днищем, сделаю ступенькой в своей карьере.

Мы ещё сидели за столом, исполнили, наверное, с десяток песен, сорили анекдотами. Но было очевидно, что пик веселья и задора пройден. Несмотря на то, что захмелевшая Наташа Ростовцева не просила, а требовала похода в баню всем вместе и голышом, скоро все стали собираться. Какая бы компания не была разгульная, но, к их чести, они хотя бы вспомнили, что завтра рабочий день. Кому-то нужно показаться на работе, а кому-то зубрить, чтобы не запороть сессию.

Меня доставили к крыльцу общежития. Перекинувшись лишь парой слов с вахтёршами, я отправился к себе в блок. Хорошо, что вахта сменилась, и не было укоризненных взглядов в мою сторону, что я, такой изменщик, без Танечки с какой-то мутной компанией поехал гулять. Впрочем, то, что я вернулся трезвым, могло разом скостить обвинительный приговор от скучающих на вахте женщин.

Уже во временном своём жилище меня влекло две вещи. Первая — принять душ, даже пусть и холодный, так как я не успел к тому часу, когда ещё давали горячую. Вторым порывом было срочно достать личный дневник моего предшественника. Любопытство взяло верх, и уже через несколько минут я листал толстую общую тетрадь.

— Вот же, конспиратор Рыжий! — воскликнул я.

Кроме всем понятных записей, там было ещё кое-что. И это что-то меня смущало — цифры, которые могли находиться возле странных имён, а скорее, прозвищ.

— Нужно встретиться с Пухлым до сентября, — прочитал я, а дальше были цифры.

Я разглядывал набор цифр, а потом взял листок и выписал табличку — буквы и их порядковый номер в алфавите. Попробовал соотнести цифры, которые были в дневнике, с этой нумерацией букв. И получилась абракадабра.

Ещё раз критически оглядел результаты. Что-то слишком много буквы «а» и буквы «б». Что это значит? Какая вообще буква может встречаться так часто? В дневнике…

— Я! Задом наперёд, — посетила меня очередная догадка.

Я переписал всю таблицу заново и принялся подставлять нужные буквы в дневник. Ах ты ж!

Глаза на лоб полезли. Цифры стали превращаться в буквы, буквы — в слова.

— Да ладно, и ты тут! Неужели вы были знакомы ещё в 1977 году? — не смог я скрыть своего удивления, когда увидел возникшие перед глазами фамилии.

К часу ночи, когда я расшифровал примерно половину из того, что было написано в дневнике, схватился за голову. Здесь были указаны такие имена, написаны такие откровения!

— Мда-а-а. А не опоздал ли я со спасением Советского Союза? — усталым и сонным голосом прошептал я сам себе.

Глава 16

Утром, проснувшись по будильнику, когда в коридоре