Шайтан Иван - Эдуард Тен

Анисим и Степан, а Болотов старший и золотую. Такое ощущение, что на базе узнали об этом раньше нашего приезда. Поставил в известность, что завтра едем в Пятигорск, определил состав отряда, 2 подводы, Егор Лукич, Тихон, десяток Саввы в полном составе, я с Асланом. Саню пришлось включить позже. Он не услышав себя в списках надулся как ребенок показывая мне как я не справедлив к нему. В конце концов я не выдержал такого психологического давления

— Ладно, Саня поедешь, но при условии, что у тебя канцелярия в порядке. —

— Так это всегда, пожалуйста, —он достал журнал приказов, формуляры еще какую-то коробку с бумагами.

— А это бумаги, Егора Лукича, прошил как ты сказал, командир, — он указал на коробку.

— Убедил, собирайся.-

Надо признать мне нравился Саня, физический сильный, быстрый и решительный, лихой казак, но с головой дружит, не унывающий весельчак и душа компании. Первый гармонист в станице. Играл он виртуозно и пел замечательно. Видно не одно девичье сердце разбил. Происходил он из хорошего казачьего рода, правда порядком обедневшего. Отец Сани, Кондрат Бедовый, георгиевский кавалер, один из не многих в станице, в одном из боев сильно покалечился и работать полноценно не мог, часто болел по первости. В семье Саня и 2 младшие сестры, потому его как единственного сына в семье в рисковые дела не брали, и носил он серьгу в левом ухе, ношение обязательное. Была у Сани и личная драма в жизни, как же без несчастной любви, о ней мне поведал Егор Лукич, хорошо знавший отца Сани.

Полюбилась ему Лукерья, дочь Агафона Бронина, одного из зажиточных казаков, ответила она ему взаимностью. Заслал Кондрат сватов и получил вежливый отказ. Обиделся Кондрат за то, что ткнули носом в его бедность, но смолчал. Саня сговорился с Лушкой на побег, что бы тайно обвенчаться, но в последний момент она отказалась. Многие в станице тихонечко посмеивались над неудачей Сани, в открытую опасались. Уж больно круты и скоры на ответ в семье Бедовых.

Потому Саня так просился ко мне в полусотню, хотел отличиться в каком-нибудь деле. И не прогадал. В деле по участвовал и премию получил и вообще, очень ему нравилось служить у меня. По совету Егора Лукича, я взял к себе Кондрата Бедового конюхом.

— Петр Алексеевич, возьми Кондрата конюхом, он лошадник первейший, лучше него никто в станице в лошадях не смыслит, —

Я согласился.

Кондрат обрадовался и дал согласие, тем более за довольствие, только поставил условие, в его конские дела не лезть. Теперь у нас свой табунок лошадей, не у каждого в станице такие лошади есть. Кондрат тщательно отобрал из трофеев 12 лошадей, 7 меринов, 3 жеребцов и 2 кобылы, уже жеребые. Холил и лелеял их. Лошади были в общем пользовании, из-за чего Кондрат сильно ругался, и не дай боже причинить вред имуществу, мог и плетью отходить. Мои бойцы казаки с малолетства с лошадьми, ценят и любят их, поэтому не обижались на Кондрата. В поселке при базе построили конюшню. Мой Серко и гнедой Аслана стояли в конюшне базы, за ними смотрел Аслан. Со слов Кондрата, Серко кабардинец, из тех краев точно. Наш поселок стали называть Пластуновка, как-то само собой получилось.

Глава 5

Рано утром выехали, настроение отличное, только у Егора Лукича было не очень. Хмурый и не довольный, он опасался всего, сидя на мешке с деньгами, в прямом смысле. Я решил положить деньги на счет. Золото, серебро перебрали и разложили отдельно, русские и турецкие. Турецкие собрались перевести в наши. Официальная версия была такова, выплаты по кредиту моему зятю. Ассигнации и мелкие российские серебряные монеты оставили на расходы. Продажей трофейных лошадей занимался Кондрат. Остальным барахлом Егор Лукич.

Ночевали в поле или удобных местах. Нападения особо не опасались, с такими то орлами, больше на нас косились встречные и те, кого мы обгоняли. Форма не знакомая, лица не добрые и еще Аслан весь обвешанный оружием. Парадную форму вез в чехле.

Дорогой появились мысли о земном, природном, глядя на происходящие события и слушая разговоры бойцов, стал явственно ощущать отсутствия в моей жизни простых плотских утех. В станице были вдовые казачки, довольно молодые, к двум из них бегали мои холостые бойцы. Общественность смотрело на это не слишком строго, главное, что бы выглядело пристойно, хотя бы внешне. Были и красивые девушки, которые заинтересованно посматривали на меня, но жениться не хотелось, а по другому не получалось. Можно было украсть на крайний случай горянку в наложницы, такое тоже практиковалось, типа временная жена, но как-то ни какой вариант меня не устраивал. Моему телу было наплевать на мои моральные, душевные, размышления и метания, оно требовало свое, настойчиво. Мы проехали больше половины пути, до Богдановки оставалось верст десять, когда впереди послышались выстрелы, крики и шум схватки. Я остановился, прислушиваясь, совсем рядом, в ста метрах за поворотом. Не густой перелесок закрывает обзор.

— сначала стреляем, режемся в крайнем случае, вперед —

Рванули вперед, но не всей толпой, я, Костя и трое бойцов с интервалом два метра, между нами. Вторая группа, Савва с остальными, отставая от нас на пять метров. Слышны одиночные выстрелы, вот он поворот. Выскакиваем и видим картину. Стоит карета запряженная 2 лошадями, одна из них лежит с запутанными постромками, рядом лежит труп возницы и 3 трупа в черкесках, двое с погонами, казаки. Один оставшийся казак отмахивается от двух горцев, он видимо ранен, видно по тому как вяло отбивается. Подскакиваю к ним, стреляю из пистолета в одного, соскакиваю с Серка и встречаюсь взглядом с горцем. Злость, ненависть, прыжок с криком ко мне и рубящий удар слева на право, перехватываю, гашу удар и сразу обратным ходом полосую по горлу, практически до позвоночника, чувство де-жавю. В голове звон, еле улавливаю команды Саввы, три выстрела и все стихло, слышу перекличку своих бойцов

— Камандыр, целый,? — меня прилично забрызгало кровью моего противника —

— Да целый я, не суетись, Савва, потери есть? —

— Нет командир, двоих царапнуло с легонца —

Вдруг от туда, где остались наши повозки, послышалось три выстрела. Вскакиваю на Серка

— Савва разбирайся тут, пятеро со мной —

Мчимся обратно. У наших повозок стоят Егор Лукич и Тихон, двоих бойцов нет, три трупа в десяти шагах от них. Уже спокойно подъезжаю.

— Что у вас тут Егор Лукич? —спрашиваю