Александр Башибузук - Бастард

— Дальше, виконт, ради бога, продолжайте! — взволнованно выкрикнул кардинал.

— Далее ее сопроводили в замок Бюзе, что в окрестностях Монстарюка, где, удалив свиту, содержали как пленницу. — Я сделал еще одну трагическую паузу. — Охрану держали люди виконта дю Леона, под его же личным руководством, и, видит бог, этот благородный кабальеро делал все, чтобы смягчить условия пребывания контессы под арестом. Но!..

— Но ей же не причиняли вреда! — с нажимом воскликнула Мадлен. — Вы же сами говорите, что этот благородный кабальеро окружал ее должным почтением. И делал он это, скорее всего, по приказу руа Луи, моего царственного брата!

— Возможно. Мне это не ведомо. — Я сделал легкий поклон. — Но по истечении двух дней пребывания контессы в замке туда заявились сеньор де Кастельно де Бретену с аптекарем метром Гернадоном и вслед за ними — ранее упомянутый барон Гийом де Монфокон с письменным приказом допустить их к контессе. Гастон дю Леон не мог ослушаться и сделал это.

— Зачем аптекарь? Она, наверное, была больна? — Кардинал заметался по комнате.

— Конечно, контесса была больна, и мой брат прислал ей лекаря! — торжествующе заявила Мадлен. — Это очень благородно — заботиться о жене своего врага. Вы же не будете утверждать, виконт, что ваш отец не выступал против руа Луи?

— Этого я не буду утверждать, ваше высочество. Но следствием приема микстуры, которую вышеупомянутые люди вынудили принять контессу, стали преждевременный выкидыш и ее смерть в результате кровотечения.

— Откуда вы это знаете, виконт? — Пьер де Фуа подскочил ко мне, потрясая руками.

— Из ее уст, — зловеще прошептал я. — В момент, когда она испустила дух, я находился рядом. Я проник под видом монаха в замок с намерением спасти ее и сопроводить в Фуа или Помплону. Ее и будущего законного наследника земель Арманьяк. Но, к сожалению, не успел.

— Этого не может быть… — в растерянности прошептала Мадлен.

— Это так же верно, ваше высочество, как и то, что я вот этой рукой отправил в ад де Монфокона и лекаря, свершивших это черное дело. Порукой моим словам является честь моя, а свидетелем — Господь наш. Я готов поклясться на Святом причастии, и пусть Божий суд рассудит меня и людей, посмевших утверждать, что я лгу, — на одном дыхании я выпалил это и замолк, скрестив руки на груди.

Черт… Даже не приходится играть. Эмоции бастарда так и зашкаливают. Надо немного успокоиться, а то наворочу еще дел… В первую очередь необходимо заронить недовольство Пауком в брате Жанны. Как нельзя кстати он оказался тут, вместе с Мадлен. И при этом надо умудриться не настроить против себя саму владетельную женщину. Все-таки регентша графства, она же и решает здесь все.

— Моя сестра мертва, — потрясенно заявил кардинал Пьер де Фуа. — Я был прав, выступая против ее брака с Арманьяком.

— Ее похоронили по христианскому обычаю с подобающими почестями, ваше преосвященство, — подсказал я ему.

— Это небольшое утешение для меня…

— Вы, виконт, упоминали какой-то приказ, — жестко поинтересовалась у меня Мадлен, прервав кардинала.

— Лишь только тот, в котором предписывалось Гастону дю Леону допустить к Жанне де Фуа упомянутых дворян и лекаря.

— Он у вас? — Глаза Мадлен сощурились, напоминая глаза ядовитой змеи.

— Нет, ваше высочество. Его увез с собой сеньор де Кастельно де Бретену, и у меня не было возможности его догнать.

— От чьего имени был этот приказ?

— От имени вашего царственного брата, ваше высочество. В приказе предписывалось виконту Гастону дю Леону допустить людей, подавших оный ордонанс, к контессе.

Я хотел сначала приврать, сообщив, что в приказе было прямое указание Паука извести Жанну вместе с ребенком, но воздержался. Неправдоподобно. Паук ни за что не стал бы так подставляться. Да и реакция Мадлен будет совершенно непредсказуемой. Прикажет за ложь заковать в кандалы — и права будет.

— Ваше высочество, моя цель — только сообщить вам о смерти Жанны де Фуа, не более того, — продолжил я.

— Мы вам очень признательны, — поблагодарил меня кардинал.

— Таким образом, получается, что смерть наступила не в результате выпитой микстуры, а в результате родовой травмы, — ни к кому не обращаясь, задумчиво произнесла Мадлен. — Переезд, перенесенные в результате смерти мужа потрясения, ужасы захваченного города… Вполне…

— Ее заставили выпить микстуру! Я не сомневаюсь в словах этого кабальеро! — рявкнул Пьер де Фуа.

— Ваше высокопреосвященство, несомненно, разбирается в родовых недомоганиях? — язвительно заявила Мадлен.

— Нет, но…

— Мы имеем здесь лишь только то, что мой брат предписал допустить к вашей сестре лекаря в сопровождении упомянутых кабальеро. И все! — повысила голос Мадлен. — Это было вызвано его заботой о ее здоровье. Поступок в высшей степени благородный. И случившийся результат — не его вина, а лишь произволение Господне. К сожалению, за грехи наши он почти всегда забирает к себе одного из каждых трех младенцев. Как ни печально, но так есть. Я даже допускаю, что вина есть на лекаре. Вина есть на сопровождающих его кабальеро, спустя рукава подобравших лекаря. Даже допускаю, что эти люди, питая ненависть к роду Арманьяков, умышленно это сделали, но при чем здесь его величество Луи Одиннадцатый? Виконт благородно покарал злодеев за этот поступок. Я уверена, что оставшемуся в живых злодею не избежать гнева моего царственного брата. Пьер, оставьте на время эмоции и взгляните на ситуацию трезвым взглядом.

— Вы правы. — Кардинал устало потер виски. — Вы, как всегда, правы.

— Я восхищаюсь вашим умом и прозорливостью, ваше королевское высочество. — Я смиренно поклонился.

Я не зря назвал ее «королевским высочеством». Тук посоветовал. Мадлен имела право на такое обращение как принцесса Франции, но только до брака с Гастоном де Фуа, и я, назвав ее так, на изысканном языке куртуазии подчеркнул, что регина осталась так же юна, как до брака.

Мадлен самодовольно слегка кивнула головой и едва заметно улыбнулась, показывая, что поняла и одобрила мою похвалу.

Ага… сработало. Умница Тук!

Так… Что мы имеем? Совершенно ясно, что здесь все решает Мадлен, и если я стану настаивать на виновности Паука, получу результат, прямо противоположный нужному. Как ни печально, но твердых доказательств у меня нет. Наивно было бы думать, что в результате моего заявления дворяне Фуа под предводительством брата Жанны тут же объявят войну Пауку. Да и не нужно это пока. Но сомнения я все-таки заронил… и зароню еще…

А регентша умна и предусмотрительна, как сам дьявол. Ведь совершенно же ясно, что она сначала решила переговорить со мной в узком кругу, чтобы выяснить причины, побудившие нанести визит. Даже допускаю, что Мадлен знала о смерти Жанны, и умело сыграла неведение. А как лихо она перекрутила ситуацию…

Красива, умна, хитра… Обожаю таких женщин.

Но надо постепенно выводить себя из-под удара.

— Я еще раз поясняю: цель моя — донести до вас известие об участи Жанны, но ни в коем случае не обвинять руа Луи. Да, он был врагом моего отца, но у отца было много врагов. И я не сомневаюсь, что в смерти Жанны, контессы д’Арманьяк, нет его прямой вины. Истинные виновники уже наказаны, оставшийся в живых тоже не избежит этой участи. А я же, дав обет, отправляюсь утверждать торжество христианской веры в Арагон. Как видите, даже снял цвета Арманьяков. Ибо по обету я пока забываю о своем происхождении. Судьба отца моего — лишь судьба воина, погибшего на войне. Опять же, главный ее виновник уже наказан. Пути Господни неисповедимы, и не наше дело вмешиваться в произволение Господне.

— Ваше благородство несомненно, виконт. — Мадлен внимательно рассматривала меня.

Даже показалось, что чрезмерно пристально, оценивающе.

— Мы признательны вам за принесенное известие, хотя оно и печально. Вы мой гость и можете оставаться при дворе сколько вам будет угодно. Я дам приказания выделить приличествующие покои и приставить слуг.

— Да, виконт… Вы мой гость тоже, — поспешил заявить кардинал.

Неожиданный оборот…

Ну и что мне делать?..

Начали за упокой, закончили во здравие…

А Мадлен посматривает на меня вполне заинтересованно…

Не надо обманываться. Однозначно — собирается придержать меня и за это время получить от Паука распоряжения, как со мной поступить. Приказать схватить прямо сейчас она не может, это послужит косвенным доказательством вины ее братца, да и кардинал на дыбы встанет… А вот сыграть и вашим и нашим вполне может.

Меня приблизит, тем самым убедив свой двор в своей полной лояльности к Фуа. Еще бы, приблизила кабальеро, покаравшего убийц Жанны де Фуа, причем всем известно, что я в немилости у ее братца. Местные дворянчики будут в восторге от своей регентши.