Не тот год III - Михаил Владимирович Баковец

все панели, складировать их, защитить ватой и тряпками от повреждений. Потом этим стараниям фрицы спасибо сказали, так как данные действия сильно облегчили им работу по вывозу Янтарной комнаты из СССР.

Её так и не нашли. Пришлось восстанавливать с нуля по чертежам и фотографиям с описанием тех, кто с ней работал до войны. Это заняло немыслимо много времени. Кажется, работы закончились уже в новой России, начавшись в СССР, ещё не думающем ничего про Перестройку, если меня память не подводит. А затянулись не то на десять лет, не то на двадцать.

— Старинные картины, книги, журналы и энциклопедии, которым десятки лет, а некоторые ещё Бородинскую битву помнят. Всё это не имеет цены, и является нашим достоянием, — произнёс Панкратов и обвёл нас взглядом. — Фашисты не должны ничего украсть и увезти к себе. И уничтожить тоже.

— Нам придётся одним действовать? — вновь поинтересовался я и тут же добавил. — Можем не справиться. Защищать — это не ломать.

— Когда окажемся на месте, то к нам присоединятся партизаны и несколько групп полковых разведчиков. А потом нам обещают десант на место. После придётся держать станцию, пока наши части не прорвут фронт и не выйдут к нам.

— Ясно, — коротко ответил я.

Раньше нам ещё не доставались задачи подобной сложности. Надеюсь, что справимся.

— А почему фашисты так далеко увезли награбленное? — спросил Иван.

— Сам не сообразил? — вместо командира ему ответил Серёга. — Все главные дороги, узлы, станции и так далее забиты военными эшелонами и санитарными поездами из-за нашего наступления. Вот и отвели вагоны с награбленным на мелкую станцию с одноколейкой.

— Так и есть, — подтвердил его слова Панкратов и вновь ткнул пальцем в карту. — По тем данным, которые нам передали партизаны, немцы планировали отправить эшелон с трофеями вот сюда по одноколейной железной дороги. Здесь подержали бы в отстойнике, а потом в подходящий момент погнали бы дальше в Германию.

Кстати, насчёт наступления. Сильнейшие морозы не просто дали СССР паузу, остановив немецкую технику: танки, самолёты и грузовики. Но и позволили уже Красной Армии рвануть вперёд. Благо, что подошли крупные резервы с востока. Те самые сибирские дивизии, которые и в моей истории помогли сначала сдержать гитлеровцев, рвущихся к Москве, а потом погнать их прочь. В этом мире для СССР ситуация сложилась ещё лучше. Предположу, что после остановленного немецкого наступления под Ленинградом и впоследствии быстро закрытого прорыва в ходе него, Ставка специально готовила резервы и планы контрудара, зная о скорых морозах и проблемах, которые ударят по вермахту. Не стану утверждать, что уверен в этом на сто процентов. Но вероятность подобного хода крайне высока.

К слову сказать, в моей немаленькой электронной библиотеке на смартфоне среди книг по ВОВ есть несколько, где авторами подробно описывался подобный план действий РККА. Правда, там исходили из того хода истории, который не состоялся в этом: падение Киева, гигантские «котлы», приближение немцев к Москве вплотную и так далее. Но авторы литературного фронта — одно. Военачальники с полководцами высшего уровня — другое. Последние, имея определённые данные с заглядыванием в будущее имеют почти стопроцентные шансы нарисовать идеальный план победы.

Но это я вновь что-то окунулся слишком глубоко в размышления.

После постановки задачи нам Панкратовым всё завертелось. Началась спешная и одновременно вдумчивая подготовка к рейду. Одежда, снаряжение, медикаменты, экзотические вещи вроде янтаря и черепов хищников. А ещё боеприпасы, боеприпасы и боеприпасы. По плану нас должны скинуть совсем рядом со станцией с самолётов. Это позволит сократить время и взять с собой гору всяких полезных ништяков. Правда, не только для нас, но и партизанам, которые будут нас встречать на месте.

— Здорово, мужики. Вы нас повезёте? — первым поздоровался с летунами Хари, когда мы оказались на аэродроме.

— Мы, мы, — ответил один из трёх молодых мужчин, одетых в лётные зимние комбинезоны. И следом спросил. — Вы все пришли? Больше никого не будет?

— Все, — подтвердил Сашка.

— Тогда пошли, — лётчик махнул рукой, развернулся и потопал на взлётное поле, скрытое в ночной темноте.

Изначально я полагал, что мы полетим на чём-то вроде того, с чего уже десантировались. Однажды довелось прыгать из фанерных капсул, установленных на крыльях бомбардировщика и открывающиеся автоматически по решению экипажа. То есть, там, условно говоря, в кабине дёрнули за верёвочку и дверка нашей капсулы открылась. И как вскоре оказалось почти во всём ошибся. Угадал только с «салоном». Десантироваться предстояло с уже знакомых У-2. У тех на крыльях имелись сравнительно небольшие фанерные капсулы на одного-двух человек или груз до полутора сотен килограмм.

— Полетим с перегрузом, — тихо сказал штурман пилоту самолёту, на котором предстояло лететь мне с Панкратовым.

— Ничего, взлетим, — негромко ответил ему тот. — Не в первый раз.

Эти слова не предназначались посторонним. Но мне повезло их услышать. Принял их в качестве дополнительной, но бесполезно информации. Как-то повлиять на это или использовать новые знания не мог.

В капсулу, слегка похожую на увеличенную и полностью закрытую люльку от «урала» нужно было залезать вперёд головой. После того, как я устроился внутри с большим брезентовым мешком, то штурман «кукурузника» поставил на место заднюю часть капсулы, погрузив меня в полную темноту. Раздались щелчки замков.

Вскоре прозвучали похожие звуки от другого крыла. Там устроился Сашка с аналогичным тюком, забитым оружием и боеприпасами. Всего в небо должны подняться четыре У-2. Три самолёта повезут нашу группу. Четвёртый только груз.

Полёт запомнился жутким холодом, который особенно сильно доставал из-за неподвижного состояния. В какой-то момент я прошептал усиливающий заговор, который повышал стойкость организма. Сразу стало легче. Не то чтобы теплее, но мороз отошёл на второй план. Наш полёт продлился около двух с половиной часов. После небольшой тряски во время приземления, бомбардировщик встал. Ещё спустя пару минут я услышал несколько ударов по стенке «люльки» и голос штурмана:

— Разведчик, ты как там? Не окочурился?

— Не дождётесь. Давай, выпускай меня поскорее из этого гроба! — крикнул я в ответ.

В ногах началась возня. Кто-то пытался расстегнуть замки на крышке фанерной капсулы, помогая себе тихим поминанием чьей-то матери. Наконец, это у него получилось.

— Ух! — ухнул я, оказавшись на свободе и с кряхтением принялся разминаться. — Что б я ещё… да ещё так… нафиг, нафиг! Ох, мама, роди меня обратно.

Заодно огляделся по сторонам. «Кукурузники» приземлились на заснеженном поле, которое со всех четырёх сторон окружал лес или лесопосадки. На нём в линию расположились костры от одной нитки деревьев к противоположной. Сейчас возле них суетились люди, торопливо забрасывая снегом огонь.

Вскоре ко мне присоединились