Ревизор: возвращение в СССР 40 - Серж Винтеркей

себя. Она ошеломленно рассматривала себя, силясь понять, как простая стрижка может так изменить внешность?

– Длинные волосы скрадывали твои скулы и скрывали линию подбородка, – пояснила мастер, очень довольная своей работой. – Поэтому лицо выглядит теперь так для тебя непривычно. Но ничего, скоро освоишься. Тебе очень идет, – добавила она.

Если уж я сама себя с трудом узнаю, то другие и подавно подумают, что обознались, если встретят, – довольно улыбнулась Регина своему отражению. А если я ещё покрашусь в рыжий, то меня вообще никто не узнает, – с удовлетворением подумала она.

Парикмахер показала ей, как можно укладывать эту причёску на разные варианты. Регина удивилась, что есть столько возможностей с короткой стрижкой. Она всегда думала, что это очень простенький вариант прически, с которым мало что можно сделать. Но на самом деле это оказалось не так.

Довольная, Регина пошла в общежитие. Ее новая прическа произвела там просто фурор. Знакомые девчонки сбежались посмотреть на новый образ и, разинув рты, разглядывали Регину, наперебой выражая восторги в смеси с удивлением, как она изменилась внешне и как вообще решилась на такое.

– Тебе так идет, Региночка, – сказала ей Галя с третьего этажа, приторно улыбаясь. Они не очень-то и дружили, так, общались просто. Регина поняла, что Галя очень рада ее стрижке не потому, что ей понравилось, а потому что Регина остригла волосы. Галя ей завидовала раньше и постоянно что-то старались сделать со своей прической, чтобы волосы выглядели пышнее и гуще. А сейчас Регина сама своими руками избавила ее от конкуренции.

Ничего, зря радуешься, – подумала Регина ехидно. – Я даже с короткими волосами в сто раз симпатичнее тебя…

Хна и басма у Регины уже были в запасе, так что осталось только покраситься. Регина тщательно смешала хну и басму в нужных пропорциях. Она хорошо помнила, как мама её была недовольна и говорила, что получается совершенно неинтересный рыжий оттенок, если краситься чистой хной. Но если в хну добавить чуть-чуть басмы, то получался очень благородный тёмно-рыжий цвет, что как раз и было целью Регины.

Девчонки с удовольствием помогли ей нанести состав на волосы, тщательно следя, чтобы намазать все пряди. Буквально через пару часов, всё смыв и высушив голову, Регина с удовлетворением и восхищением рассматривала себя в зеркале. Действительно, внешность стала совершенно другой.

Если ещё с гардеробом что-нибудь придумать, добавить туда вещей другого фасона, чем те, к которым я привыкла, то шансы, что меня узнают, устремятся к нулю, – радостно потерла она руки.

***

Москва, Лубянка

Румянцев после разговора у Вавилова ликовал. Не подвело его чутье – вернулся Вавилов и вот, пожалуйста – Ивлева приглашают лекцию читать для самого Андропова!

Непростое испытание для Ивлева, но сплошные выгоды для него лично! Теперь он, как куратор Ивлева, засветился перед главным. И чем это хорошо – пожалуй, теперь уменьшились шансы, что Кутенко у него кураторство над Ивлевым перехватит. Побоится гнева Вавилова, есть того это не устроит. Не спрашивать же ему лично зампреда КГБ – можно ли мне агента себе забрать? А проверять на практике вряд ли захочет… А ведь и Андропову тоже такой расклад может не понравиться, что он, не поймет, для чего такой шаг сделан?

Так… Нужно, как сказал Вавилов, не тянуть, но и не торопить излишне Ивлева, чтобы тот точно в полной готовности пришел лекцию читать. Как хорошо, что Павел очень разумный человек, и вполне способен адекватно оценить уровень своей готовности. Так что ему надо всего лишь, как и раньше, положиться на его точку зрения по этому вопросу. Потому как он сам, честно говоря, в проблемах Ближнего Востока не сильно чтобы разбирается. Не его это профиль в целом. Вот американцы, британцы – это да, в их телодвижениях он неплохо понимает...

Дойдя до своего кабинета, он немедленно набрал домашний телефон Ивлева…

Глава 16

Москва, квартира Ивлевых

С учётом военного переворота в Чили, звонок от Румянцева не стал для меня какой-то неожиданностью. Я, честно говоря, намного раньше его ждал, времени-то прилично уже прошло. Хотя я, конечно, предпочёл бы, чтобы он со мной связался попозже – все же неохота мне слишком часто читать лекции для комитета. Чем реже про меня вспоминают, тем лучше, на самом деле. Вот той прежней лекции по терроризму могло бы им и хватить на сентябрь, в идеале для меня.

Все эти мысли промелькнули в моей голове, когда я здоровался с Румянцевым, а он тут же сказал:

– Павел, про Чили ты, конечно же, знаешь...

– Да, знаю, как тут не заметить, когда и по телевидению, и по радио, и по всем крупным газетам про это, тем более я и сам на радио по этой теме уже успел выступить…Правда, еще не вышло, вроде бы. Не звонили по крайней мере с радио, не сообщали, когда будет эта передача...

– Ну, это хорошо, скажешь мне потом, когда выйдет. Но сейчас у меня другой вопрос, нетелефонный. Нужно ещё одну лекцию прочитать – можешь подъехать ко мне прямо сейчас, сразу и переговорим подробней. Очень срочно надо переговорить!

– Конечно, почему бы и нет – через час нормально?

– Да, договорились.

Положил трубку, вздохнул – да, как я и думал, очередная какая-то лекция предстоит, но авось потом уже долго дёргать не будут.

Румянцев встретил меня на входе в комитет, крепко пожал руку, и, когда мы пошли к его кабинету, а рядом никого не оказалось, сказал мне

– Ну, ты здорово тогда, как оказалось, по поводу Чили высказался! Не в бровь, а в глаз попал! Вот уже и Альенде мёртв, и нет больше никакого социализма в Чили. Наши враги там теперь очень крепко обосновались – не выцарапать больше, судя по всему, будет их оттуда.

– Да, однозначно, – – согласился я с ним, – во второй раз Чили нам американцы не отдадут. Теперь там у них будет повышенная бдительность по этой стране.

Больше мы ничего не обсуждали, потому что в коридорах стало людно, и продолжили уже беседу в кабинете Румянцева.

– Значит, так, Павел – поступила