Другая жизнь. Назад в СССР-2 - Михаил Васильевич Шелест

— Забурел ты, Шелест, — осклабившись словно шимпанзе, проговорил Грек.

— Да пошёл ты!

— «Вишу» дай, на обмен за итальянский «Рэйнбоу»?

Я вынес Греку «Вишь ю ви хиа» Пинков. Он проверил наличие в конверте диска.

— Отвечаешь, — предупредил я.

— Отвечаю, — вздохнул Грек.

Так у нас было заведено. Однажды этим летом Грек уже прое*ал мой «Мэшин хед» Дипов и долго телился, с отдачей денег, пока я ему не пробил пару раз печень. А с ним по другому было нельзя. Думаю, он проверял меня на слабость, то есть, на доброту к ближнему своему… Но доброты у меня к Греку и раньше не было, и сейчас не на йоту не прибавилось. Слишком хорошо я знал его продажную «греческую» натуру.

— Венецианский купец, не читал, наверное? — спросил я.

Валерка покрутил головой.

— у нас есть, но предлагать не стану. Шекспир «Избранные драмы» тридцать четвёртого года издания. Раритет. В чужие руки не даётся. Так вот, там за долг, купец требовал с должника часть тела размером десять на десять сантиметров. Кхм-кхм… Я, конечно не венецианский купец и комсомолец, но с живого с тебя не слезу, если что…

Валерка нахмурился, потом снова осклабился и, покивав головой, ушёл. Грек был полезен. Он мотался по городу, обменивая мои и свои диски на те, которых у нас нет, для записи на плёнку. Мне этим заниматься категорически не хотелось, а Валерке нравилось вращаться в «тех кругах», вот он и суетился. Грек, он и в Африке грек. Да-а-а…

По утрам я обязательно бегал короткий кросс по лесу и выполнял дыхательные упражнения, прокачивая диафрагму. Вот я и побежал, а пробегая мимо кустов, где встретил когда-то Жлобинского, услышал, напоминающие, извините, натуженное кряхтение, характерные звуки. Уже пробежав мимо я, подумал: «а почему бы и нет», и вернулся.

— О, Владимир, приветствую, — поздоровался я и улыбнулся. — А я думаю, кто это тут кряхтит, а это ты.

Жлобинский был лет на пять меня старше, но, когда увидел во мне собрата по боевым искусствам, сразу сказал, чтобы я обращался к нему на ты. Карате я ему тогда не показывал, а показал тайцзицуань, который его не впечатлил.

— О, Михаил, привет. Кроссируешь?

— Ага. Хотел тебе предложить к нам в спортзал ходить. Мы там карате начали заниматься.

— Карате? Оно ведь запрещено.

— Хм… Странно это слышать от человека, занимающегося карате, — сказал я и улыбнулся.

— Ну… У нас тренер пенсионер «оттуда». Ему можно. А у вас кто ведёт?

— Я, — нескромно глядя прямо в глаза Владимиру, сказал я.

— Э-э-э… Ну, у тебя же китайский внутренний стиль. Я спрашивал у тренера. Он знает его. Тайцзицуань, ты говорил, называется.

— Это я для восстановления после больнички практиковал оздоровительный комплекс по рекомендации профессора, что меня лечил. А вообще-то у меня японский сертификат по Шотокану. Первый дан.

У Владимира отпала челюсть, но он быстро совладал с собой.

— Покажи первый хеан.

— Может, сразу пятый? — спросил я.

— Пятый я не знаю. Я всего два года занимаюсь. У меня желтый пояс.

— Ну, тогда хеан нидан ты знать должен, — сказал я и исполнил второе ката.

— Да-а-а… Вот это номер… И как ты получил сертификат? В Японию ездил?

— Нет, мастер сюда приезжала. У неё третий дан. Она проводила семинар.

— Кто-то ещё получил разряд? — глаза парня загорелись.

— Нет. Она только меня аттестовала. Да никто не знал, что она приедет. Только я был.

— И долго она здесь была?

— Она с детьми приезжала в «Океан». Почти на месяц.

— Офигеть! Жириков узнает, локти будет грызть. Да, все будут локти грызть.

Он смотрел на меня с таким восхищением, что мне вдруг стало стыдно. Но не на долго.

— Чего мне стыдиться? — подумал я. — Сертификат настоящий. Первый дан — честно заработанный. Просто сразу второй не даётся, а так, я не намного хуже Тиэко двигаюсь и базовую технику и ката знаю не намного хуже. Так она сказала. И сказала мне, что то, что она меня любит, не заставило бы её покривить своей репутацией наставника. Ведь я всё равно приеду в Японию за вторым даном и все увидят моё карате. Да и сразиться в поединке мне придётся с первыми и вторыми данами.

— Так у тебя точно есть настоящий японский сертификат на первый дан?

— Точно, могу показать. Приходи. Мы там тоже дышим: нагаре, ибуки. Новички конечно, но тебе то, что? Размялся, повторил с ними простейшую базовую технику и нарабатывай кихоны[1] в связках, нужные для аттестации на оранжевый пояс.

— С первым даном ты можешь аттестовать на пояса вплоть до коричневого. Так Жириков говорил. Он говорил, что тоже имеет первый дан, но сертификат не показывал.

— Могу, да. В сертификате так и написано. И Тиэко приедет зимой ещё в Союз. Правда в Москву. А летом следующего года снова сюда планировала.

Я замешкался. Владимир терпеливо ждал продолжения.

— Но, получится ли? Сам понимаешь сложности.

— Это понятно. А ты давно занимаешься? И у кого тренировался?

Я замялся.

— Можно я не буду говорить? — спросил я.

— Ну, ладно, — пожал плечами Жлобинский. — Каждый имеет право на личные тайны. Когда у вас тренировки.

— Вторник, четверг, суббота.

— О! А у нас понедельник, среда, пятница в Артёме, — он вздохнул. — Самому учиться и других учить — разные навыки. Справишься? Есть метода? Хотя… Раз сам учился, значит есть. Я приду во вторник. Спасибо, что пригласил. В любом случае от обшения с тобой польза будет. Тем более, рядом с домом.

— Ну, и отлично. Я побежал!

— Беги, — сказал Жлобинский.

— Пока, — сказал я и выбежал на свою тропу.

— Пока, — услышал я.

Пока я бежал кросс — мне пришла в голову мысль, что на мой сертификат и на меня лично будут ходить, как на приму «Большого театра». А поэтому надо подготовиться и морально и, кхе-кхе, физически. Будут предлагать спарринги, соглашаться или нет? Думается мне, что не на всякие. С какого это перепугу я должен со всеми драться? А вот с лучшими из лучших. Можно устроить неофициальный турнир и сразиться с победителем… Хотя… Какой турнир? Запрещено карате. По подвалам сидят каратеки.