Ревизор: возвращение в СССР 36 - Серж Винтеркей

понял, что это такое, когда люди смотрят на тебя с жалостью или с презрением.

В первый день после ограбления он потратил почти все деньги, что у него были. Дал телеграмму Оксане, пообедал в кафе, купил самую простую бритву, лезвия к ней и зубную щётку с пастой. Инна вместе с вещами забрала и его несессер, где хранились гигиенические принадлежности, так что у Антона не осталось даже самых простых и необходимых предметов. Хорошо хоть гостиница хорошая, мыло и полотенца имеются, – грустно размышлял Андриянов, возвращаясь в номер. Хоть бы Оксана денег прислала, – в очередной раз мелькнула мысль.

На второй день Антон обнаружил, что бритва со сменными лезвиями – это совсем не то же самое, что его безопасная и удобная электробритва. Он совершенно забыл, как пользоваться обычной бритвой, в результате порезался несколько раз и вдобавок побрился неаккуратно. До привычной гладкости было, как пешком до Урала. Чертыхаясь, Андриянов кое-как умылся и критически осмотрел себя в зеркале. Зрелище было неприятным. Порезы, он конечно, заклеил туалетной бумагой, но пока ее убирать опасно, может снова кровь пойти. Да и когда уберешь, все равно они будут видны, такое впечатление будет, словно он с кошкой дрался, или ему какая-то женщина морду расцарапала… Идти на улицу в таком виде категорически не хотелось. Но на почту пойти все равно придется, – с ужасом подумал Антон. Надо выбрать время, когда людей будет поменьше. Через пару часов все на пляж уйдут, тогда и пойду…

Надежды, что деньги придут так быстро, было мало, но чем черт не шутит. Вдруг повезет, – думал он.

Чуда не произошло, денег на почте не было.

Андриянов отложил денег на ещё одну телеграмму, на всякий случай, и денег на проезд в Москве, когда вернётся, и понял, что пообедать в кафе сегодня не получится. Ему просто не хватит финансов. Что делать теперь? – в панике думал он. Зайдя в магазин, купил батон и бутылку кефира. Вспомнил, как как-то в компании приятелей обсуждали сына одного из них, который уехал из родительского дома в другой город, поругавшись со всеми. Приятель рассказывал тогда, что кефир и батон составляют основной рацион питания сбежавшего сына. Смеялся ведь тогда со всеми над этим бедолагой, – думал Антон, идя в гостиницу. Поймав на себе в холле подозрительный взгляд какой-то женщины, явно недоумевавшей, что он в своих шлепанцах с кефиром и порезанной рожей делает в таком приличном месте, быстренько ретировался в номер.

Просидел в номере остаток дня. Даже гулять не вышел. Настроения не было совсем. Да и есть хотелось неимоверно. А на улице сплошные соблазны и запахи заманчивые из ресторанов.

На следующий день ситуация повторилась. Поход на почту результата не дал. Ещё одна бутылка кефира и батон свели его финансы почти к нулю. Да и не решали они проблему даже на сегодня. Антон едва удержался, чтобы не начать есть прямо у магазина. От голода сводило желудок. Хотелось проглотить этот батон целиком. А впереди ещё весь день и ночь. Если пожертвовать деньгами на ещё одну телеграмму, то хватит ещё на какую-нибудь еду, – пришла в голову мысль. Решив, что подумает об этом, Андриянов зашагал к парку. Позавтракаю на природе, – решил он, – надо собраться с мыслями и успокоиться немного.

***

Росток, гостиничный номер Альфредо

Из Москвы Альфредо уехал уже давно, но до дома пока что не добрался. Решил в Росток сначала заехать, получив как раз перед отъездом письмецо от одной симпатичной блондинки, с которой учился в Ростокском университете. Она спрашивала, как у него дела, и приглашала отдохнуть на побережье в Варнемюнде. Подумав, что лето длинное, а в Сицилии его ждут только родители и дядя, а не симпатичная блондинка, Альфредо решил, что выбор очевиден. И провел эти несколько дней очень даже хорошо…

Но теперь уже симпатичная Кэт уезжала к своим родителям, и чудесная сказка закончилась. Она, правда, пригласила и его съездить вместе к ней к ее родителям, но это точно было слишком. Не для того он с ней встречался… Так что Альфредо решил ехать теперь все же на родину, и снова позвонить отцу, предупредить. Вспомнил и о том, что во время последнего разговора всполошил домашних, сказав, что с ним приедет его друг с семьей из Москвы, и так и позабыл дать отбой. А ведь они небось готовятся к такому нашествию… Дозвонившись и пообщавшись с отцом и матерью, а также с гостившим у них сейчас племянником, перешёл к делу.

– Тут такая ситуация, пап. Я позвонил предупредить, что мой друг Павел, о котором я тебе говорил, не сможет приехать к нам в гости с семьей. Италия капиталистическая страна. У СССР сложные отношения с нами, так что у них не получается.

– Очень жаль, – расстроился отец, – я надеялся познакомиться с ним и его семьей, ты столько рассказывал об этом молодом человеке.

– Да я и сам расстроился, – ответил Альфредо, – он столько сделал для меня, хотелось отблагодарить. Но с выездом за рубеж в СССР и правда все непросто, я мог и сам догадаться, что так будет. Все время забываю…

– Это правильно, что отблагодарить его хочешь. Добро надо возвращать, – одобрил отец.

– Может посоветуешь мне, какой подарок ему можно подарить достойный, раз уж принять его у себя не сможем?

– Сын, ну ты уже взрослый мужчина, а все от меня инструкций ждёшь, – рассмеялся отец. – Это ведь твой друг, ты его знаешь лучше, чем я.

– Понимаю, но что-то в голову ни одной нормальной идеи не приходит, – виновато сказал Альфредо. – Хотел посоветоваться.

– Ладно. Подумаю, конечно. Как приедешь, обсудим, – предложил отец.

Альфредо обрадованно поблагодарил его и, поговорив ещё немного, попрощался.

Как в СССР говорят, одна голова хорошо, а две – лучше, – довольно сказал он, потирая руки. А если папа ничего не придумает, то к дяде обращусь. Будет еще и третья. Главное, чтобы отец не прознал о нашей встрече, конечно. Боится он все, что дядя меня в свои дела впутает. А зря. Где я и где мафия?

***

Мы с Шанцевым проговорили вплоть до того момента, как мне уже пора было ехать на швейку. Решил еще заехать к руководству переговорить, расскажу заодно, что магазин мне их