Начальник милиции. Книга 5 - Рафаэль Дамиров

покрутил тугой диск аппарата, подождал несколько длинных гудков, и на том конце провода заговорили:

— Редакция, Метёлкина, слушаю, — раздался в трубке знакомый голос Зины.

Фамилия у нее — Метёлкина. Мне не нравится, Салчак ей больше подойдет.

— Привет, это Морозов.

— Александр Александрович, здрасьте! — радостно выпалила девушка. — А вы к нам больше не придете?

— Почему?

— Ну как же, вы своего дикаря забрали… Теперь у вас тут дел нет в редакции. Тулуш сказал, что Захар Елизарович больше не в опасности, это значит, вы нашли того, кто это все подстроил?

— Нашли, — заверил её я. — И он точно вас больше не побеспокоит.

— Жаль… То есть, я хотела сказать, что заходите как-нибудь на чай. Поболтаем, а я про вашу службу статью напишу, можно?

— Чуть попозже, у нас тут еще не все преступники пойманы.

— А разве их всех можно поймать? — искренне поразилась та.

— Основных можно. У нас же не Чикаго.

— Ну как поймаете, тогда придете?

— А чего откладывать. Давайте сходим куда-нибудь. Зачем в редакции встречаться, можно в более интересной обстановке, я предлагаю в…

— Ой, а давайте! — радостно прощебетала журналистка, перебив меня.

М-да, разговор уходил немного не в то русло. Я поспешил выправить ситуацию и срочно добавил:

— Отлично, предлагаю в ресторане «Аист», знаете такой? Он все равно у нас один в Зарыбинске. С нами пойдет еще Тулуш и моя подруга Алёна. Давно хотел вас познакомить. Она у меня старшая пионервожатая в школе. Ей интересно будет с вами пообщаться. Она в детстве мечтала стать журналисткой.

— Пионервожатая? С нами? И Тулуш? — разочарованно протянула Зина. — Ой, я даже не знаю, смогу ли… мне материал завтра в первую полосу сдавать. Еще надо фотографии для репортажа сделать. Пленку проявить, снимки напечатать, у нас нет штатного фотографа. Князькин был, да сплыл. Спился. И теперь мы сами все съемочные и технические фотоработы выполняем.

— Неси пленку, я отдам ее нашему криминалисту. Он все проявит, напечатает, высушит и отглянцует.

— Да неудобно как-то… — уже почти сдалась Зина.

— Ничего не знаю, отказы не принимаются. Сегодня в семь в ресторане «Аист», всё, жду.

И я положил трубку.

— Ну что? — с любопытствующей полуулыбкой уставился на меня Тулуш. — На свадьба согласна?

Я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Нельзя его сбивать смешками, серьёзное это дело — а то ведь и вправду до похищения дойдёт.

— Да погоди ты со своей свадьбой. Сегодня познакомишься с ней, так сказать, в неформальной обстановке. А там видно будет. И вообще… На Зине свет клином не сошелся, ты бы поискал, повыбирал. К чему торопиться?

— Вот здесь у меня ёк, — прижал руку к сердцу Тулуш. — Так ёк, что даже худую и без приданого возьму.

— А-а… ну, так бы сразу и сказал. Против ёка не попрешь…

* * *

Я зашел навестить криминалиста и спросить у него по экспертизам.

— Спасибо тебе, Сан Саныч, — с порога заявил вдруг Валентин. — Мы с мамой тебе очень благодарны.

— С мамой? За что? — не сразу понял я.

— Ну как за что? Ты спас ее.

— Так уже, вроде, благодарили.

Мне хотелось закончить со всей этой ненужной лирикой и перейти к делам.

— За физическое спасение — да. А за профессиональное — нет, — обстоятельно пояснял тем временем Загоруйко. — Ее с работы не уволили, из партии не попросили за связь с расхитителями социалистической собственности. Хотя ее заместитель уже ходил, руки потирал, на место ее метил. Говорил, что партбилет на стол положит и с директорской должности сто процентов слетит товарищ Загоруйко. А не вышло. Это ведь ты постарался? Да?

— Ну, есть немного, — пожал я плечами.

— Не скромничай, мама мне рассказала, как в горком пришло письмо о том, что директор мясокомбината Виталина Сергеевна Загоруйко самоотверженно помогала органам и лично участвовала в спланированной операции по поимке расхитителей государственных товаров, долгое время орудовавших на местном предприятии пищевой промышленности. Что она специально пошла на контакт с преступным элементом, чтобы выяснить их планы, маршруты и схемы. А потом участвовала непосредственно и в задержании главных фигурантов этого дела и даже попала в опасную ситуацию — была взята преступниками в заложники. Теперь мать наградят грамотой, еще и премию дадут. А первый секретарь горкома товарищ Мишин заявил, что всем гражданам надо равняться на таких, как Виталина Сергеевна. И теперь мама гордится тем, что я работаю в милиции с тобой. Вот…

От избытка чувств Валя прерывисто вздохнул.

— Да… Хорошо, что все так вышло, — кивал я. — Ну, письмецо я написал, есть такое. От имени Кулебякина, конечно, за его подписью. А ты как узнал?

— Видел я это письмо, там у тебя буква «т» не пропечатывается, и «ш» немного кривая. Я твою пишущую машинку знаю, поэтому и понял, что это ты все подготовил, а начальник лишь подмахнул. Спасибо, Сан Саныч.

— Опасный ты человек, Валентин, ничего от тебя не скроешь… Ты мне лучше скажи про объекты, которые мы изъяли во время осмотра квартиры Жорича. Нарыл следы? Есть что интересное?

— Есть, есть… Следы рук есть на той банке немецкой старой, ну… из-под кофе.

— А-а, ну это понятно, — морщил я лоб, собираясь с мыслями. — Там пальчики Жорича будут, ничего удивительного.

— В том-то и дело, что не только Жорича, там еще есть другие. Второго человека.

— Да? А вот это уже очень интересно… И чьи же?

— Не знаю, неустановленного лица.

— А ты с дактилокартами Семенова и Грицука сравнивал?

— В первую очередь. Не их следы.

— Странно… А чьи же тогда? Жорич жил один, лапал эту баночку тоже один. Откуда там второй взялся?

— Вот именно, что странно, — задумчиво вертел в руках очки Валентин. — Там же золото внутри, а не фантики… Получается, что кто-то имел доступ еще к баночке, к ценностям.

Я задумался. Золотишка там было нехило набито. На несколько тысяч рублей, если в скупку при комиссионке сдать. К тому же, я был на все сто уверен, что где-то у Силантия есть нычка с рубликами, что он скопил расхищая государственное добро. В квартире мы ее не нашли. Вот почему Жорич стребовал с нас так