Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - Алексей Миронов

– Ловко у тебя как получается, – заинтересовался боярин, – будто ты сам у франков служил в арбалетчиках.

– А если и служил, – ухмыльнулся Васька Волк, – поучиться ратному делу никогда не худо.

– Так ты еще и язык франков этих, может, знаешь? – гнул свою линию Кондратий, все более заинтригованный знаниями бывшего атамана и путями, по которым знания приходили к этому «кузнецу».

– Отстань, боярин, – отмахнулся от него кузнец, уже приготовивший арбалет для стрельбы, – смотри лучше, как эта штука доспехи бьет. И учись, если знал, да забыл. Я же тебя не спрашиваю, откуда ты про это оружие сведал, когда на Руси еще ни одна живая душа, может, кроме меня, о нем не знает.

И прицелившись, выстрелил по кожаному панцирю. Короткий арбалетный болт вошел в доспех как в масло, пробил насквозь мешок и с глухим стуком вонзился в дерево. Заученным движением кузнец опустил арбалет на землю, уперся в него животом, зацепил крючками и натянул тетиву. Вставил стрелу. И выстрелил снова. На этот раз по щиту. Болт с треском ударил в щит, разметав щепки в стороны на месте попадания, но не застрял в нем, а пропал из вида. Во всяком случае от кузницы его было не видно. Только дырку в щите.

Ученик с учителем, оба бросились к мишени, чтобы посмотреть, что там произошло. А когда оказались рядом, выяснилось, что болт пробил этот щит насквозь и вонзился в дерево.

– Да, это оружие тоже нам не сулит ничего хорошего с такими доспехами и щитами, – пробормотал боярин.

– Щит не из самых прочных и доспехи получше бывают, – насупился кузнец. – Да что ты все заладил про войну, боярин. С таким оружием никто к нам все равно не придет. Франки от нас далеко, а степнякам и луков хватает.

– Оно не только франкам известно, – выпалил Кондрат, но тут же пожалел о том, что сказал. Глаза кузнеца загорелись неподдельным интересом. – И мы должны быть готовы, на всякий случай. Надо бы и нам их иметь в рязанской дружине. Соорудить такое же сможешь для нашего князя?

– Ох, зря я его тебе показал, – засомневался кузнец, – черт меня попутал.

– Для себя, что ль, хотел сберечь, – догадался боярин, – да из-под полы торговать?

– А может, и так, тогда что? – взъярился Васька, глаза которого загорелись огнем, как у настоящего волка. – Ты знаешь почем один такой продать можно, если ни у кого больше нет?

– Все о корысти своей печешься, атаман? – усмехнулся Кондрат. – А говоришь, золото не любишь. Ладно, после договорим. Чем займемся дальше?

Огонь в глазах атамана потух. Он взял себя в руки, вновь входя в роль учителя. Однако задание осталось прежним. До самого вечера боярин упражнялся в стрельбе. Из одного лука, местного изготовления, как позже выяснилось, да из другого, от неизвестных степняков попавшего к атаману. Потом из арбалета еще пострелял, перевесив доспехи подальше. Но и там изделие франков пробивало любой доспех, даже кольчугу. И хотя за один день великим стрелком стать было невозможно, до заката он уже умел сносно управляться с луком и арбалетом франкского производства. Продырявил все доспехи и мешки, которые только смог ему предоставить предприимчивый кузнец.

– Ну, хватит на сегодня. Иди спать, боярин, – подвел итог дня Васька Волк, когда стало смеркаться, – завтра продолжим. Но уже поинтересней задачка будет.

Глава семнадцатая

Ночные охотники

А утром у Кондрата началось неожиданное приключение, немного разбавившее его однообразную жизнь ученика в этой кузнице. На следующий день, когда колено у кузнеца немного зажило, он взял жадного до учения боярина и еще одного из менее всего пострадавших подмастерьев на охоту.

– Пойдем на болота живность искать, – сообщил он, разбудив спозаранку своего ученика. – А ты, боярин, проверишь на деле, как из лука бить по беспокойной мишени.

– Арбалет твой возьмем? – уточнил обрадованный Евпатий, потягиваясь. – Из него и крупную дичь подбить можно.

– Подбить можно, – кивнул кузнец – научиться метко стрелять это как раз для тебя главная забота будет в этом деле. Только крупная дичь тут редко попадается. Хотя, может, нам и повезет в этот раз. А еда для тебя все равно только одна – хлеб да вода.

Поморщился недовольный Кондрат немного, но что поделать – уговор есть уговор. Взяв немного еды в котомках, луки, колчаны со стрелами, арбалет и каждому по длинному кинжалу, все трое направились вслед за атаманом по незаметной тропинке, что вела в глубину леса. Спустя час они были уже на болотах, оставив лесное озеро далеко позади. Зато теперь до них стал доноситься отдаленный шум бегущей воды. Не иначе как приблизились опять к той самой речке Проне, с которой свернул отряд боярина по дороге сюда.

Места были топкие. В поисках дичи бродили охотники, осторожно ступая по кочкам, почти целый день. То приближаясь к речке, то удаляясь от нее. За этот день Кондрату посчастливилось выстрелить с десяток раз и однажды даже подранить утку, которая упала в самую топь. Так он ее и не достал, только зря стрелу потратил. Васька учил его ходить осторожно по лесу, стрелять на слух и различать шорохи, но это искусство так быстро не дается. Как ни старался боярин ступать бесшумно, сам только эти шорохи и создавал. То на ветку наступит с треском, то в яму, травой прикрытую, провалиться, – только дичь распугал. По лицу Васьки было видно, что не раз ему хотелось отвесить своему ученику хорошую затрещину, особенно когда, ближе к вечеру, на длинной и глухой полянке они натолкнулись на оленя. Один неосторожный шаг боярина, треск сучьев и оленя след простыл.

К вечеру все промокли и устали, но атаман и не думал возвращаться. Когда солнце начало садиться, Васька остановился на холме, где было посуше, и неожиданно приказал готовить ночлег. А сам исчез, прихватив лук. Боярин хотел было возмутиться, оставшись наедине с подмастерьем, смотревшим на него исподлобья, но делать было нечего. Приходилось надеяться, что атаман их тут не бросил на погибель, ибо выйти отсюда сам Кондрат не смог бы. Но когда стемнело и боярин начал нервничать, атаман вернулся к уже разведенному огню с двумя подстреленными зайцами. Подмастерье быстро освежевал их и зажарил на огне.

– Я тропу видел и следы лосиные, – сообщил Васька, уплетая за обе щеки зайчатину, – а еще траву, кабаном примятую. Живность тут есть. На рассвете подобьем кого-нибудь. Не зря же с собой арбалет таскаем. Может, и тебе повезет, боярин.

– Может, и повезет, – не стал спорить Кондратий, укладываясь