Знаменосец забытого бога - Юрий Ра

— А чего так мало?

Но сам он уже шарил по карманам в поисках мелочи. Ага, что-то есть! В правом кармане школьных брюк и в двух боковых карманах куртки в общей сложности набралось тридцать три копейки. Алло, мироздание, а чего так мало-то? Мироздание промолчало, подавив свой смешок. А и ладно, на билет хватает. Двадцать пять копеек Тимур как последний нищеброд отсчитал на своей ладони и высыпал на блюдечко, стоящее на прилавке.

Тётенька-продавец не фыркнула, не обозвала побирушкой, даже не посмотрела с укором. Она легко и просто разложила монетки по ячейкам кассы, а потом что-то нащелкала на аппарате. Чек оказался нанизан на стальной штырь как сосиска на шампур, впрочем, там уже корчилось много таких же несчастных бумажек. Проткнуты и забыты.

— Крутите барабан, юноша! — Жест ладони был таким изящным, словно в прозрачном пластиковом восьмигранном барабане валялись не сине-зеленые бумажные квадраты, а как минимум золотые червонцы.

— Чего, самому можно?

— Всё сам, без обмана. Крути, открывай, доставай один билет. Пусть удача снова улыбнется тебе.

— А почему это вы сказали «снова»? Мне что, сегодня уже повезло? — Тимур всматривался в лицо женщины, выискивая там черты прошлой кассирши-богини. И не находил.

— Первое твоё везенье, что магазин открыт. Сегодня ж праздничный день, мы по идее работать не должны. Но план горит, вот и работаем. — Сказала и вздохнула.

— А тогда какое второе? Раз вы сказали про первое.

— А второе ты сейчас вытащишь сам. Давай уже, суй руку, без тебя вон сколько работы, — следующий роскошный жест в сторону пустого торгового зала. Видимо, мысль об убитом выходном подкосила настрой продавщицы.

Ну и ладно, подумаешь, хранительница источника знаний! Тимур крутанул барабан на горизонтальной оси, и почти тут же его остановил, чего мешать удачу сильнее достаточного? Отодвинул заслонку и сунул кисть в нутро источника наживы. Пальцы судорожно зацепили сразу горсть плотных квадратиков, пришлось их высыпать и снова перемешивать кончиками, чтоб нащупать тот самый главный, призовой. Пусть будет этот!

Выбранный квадратик ничем внешне не отличался от прочих, это нормально, так работает лотерея. Подросток закрыл заслонку, и начал разглядывать билет. Он уже увидел обозначенные линии отреза, когда сбоку подсказали:

— Можешь взять ножницы.

— Ага, спасибо.

Раз есть ножницы и можно всё сделать аккуратно, то возьмём ножницы. Раз, и полоска упала на стол, два — и вторая отрезана. Полоска бумаги четырехкратно развернулась, обнажая своё сокровенное естество. Вся внутренняя сторона была испещрена буквами так, что самая главная надпись терялась среди других. Что тут, а вот: «Выигрыш пять рублей» Тимур прочитал шепотом, а потом повторил громко и торжественно: «Выигрыш пять рублей!»

— Выиграл? Вот какой молодец!

— Вот билет, смотрите сами. Давайте мои пять рублей! — Тимур торжествовал, бог не фраер! Схема работает! Только что ни на чём поднял пятерик!

— Мальчик, ты что, какие пять рублей? — По ходу его начали разводить. — Это книжная лотерея, вот условия почитай! — Продавщица ткнула себе за спину. — Выигрыш вы можете получить книгами и иной печатной продукцией без права замены деньгами.

Если внимательно смотреть в билетик, то и там можно прочитать то же самое. Если слезы не станут мешать, а то прямо так обидно! Тимур шмыгнул носом, начиная догадываться, что не всё так просто в этом мире. В том было не очень, и тут не совсем.

— Какие книги мне положены? — Убитым голосом он спросил не у тетеньки, у судьбы.

— Да сам выбирай, только на цену смотри.

Ага, выбирай. Со всех сторон парня окружили стеллажи с книгами и табличками, которые были призваны помочь сориентироваться и сделать правильный выбор. И из чего выбирать? «Детская литература», «Литература народов СССР», «Техническая литература», «Бессмысленный бред партийных писателей», «Литература-макулатура» — ничего не радовало. Полчаса было убито на поиск того, что могло бы порадовать или заинтересовать — фигушки. Тимур был даже согласен перечитать что-то уже читанное Василием, что можно почитать второй раз, того же «Жука в муравейнике» Стругацких. Закатай губу, тут даже Беляева нет, фантастика нынче дефицит. Или нет, вон «Человек-амфибия» затесался среди книжек. Спасибо, но нет.

Мучительный поиск почитать привел к покупке томика Чехова, альбома репродукций Айвазовского и пары ручек, чтоб добить сумму до пяти рублей. Над кассой возвышалась продавец с повязкой на глазу и в потертой треуголке, попугай на её плече кричал простуженным голосом: «Фиаско! Фиаско!», провожая Тимура из магазина.

— Мама, я дома! — крик Тимура пронесся через коридор и погас на кухне. Непафосная сталинка, уставший ремонт, «советская классика», как именуют это убожество риэлторы.

Тимур успел снять ботинки, не расшнуровывая их, снять и повесить на «свой» детский крючок куртку, надеть убитые кожаные тапки, только тогда к нему вернулся ответ: «Молодец! Как прошло? Руки мой! Голодный? Тебя ждем!» Вопросы перемежались командами без пауз на ответы, мама ответы знала заранее, у неё опыт, у неё дискурс. А в «зале» накрытый праздничный стол, оказывается. И правда, Тимура ждут. Папа весь праздничный, то есть не в растянутых трениках и старой рубахе, а в костюме и галстуке изучает программу телепередач в газете. Между ножек стола и стульев потявкивает что-то мохнатое — все в сборе теперь.

— Это что у тебя? В школе наградили?

— Меня? Чем? За что? — Тимур сначала даже не понял, о чем речь. — Ах это, да ну! В книжный зашел, сыграл в лотерею, пятерку выиграл.

— Что, правда? Это в том, что возле нашего дома? Вот молодец, восстановил баланс! Я там уже чуть не рубль оставил, а результат — полный ноль. — Мужчина встал с кресла и взял из рук мальчика буклет. — А что, хорошая полиграфия, одобряю! Мать, наш добытчик Айвазовского принес, всё как ты любишь! Иди смотреть!

Вот же, полный облом с лотереей в итоге оказался плюсиком для родителей Тимура. Честно говоря, поначалу он решил, что над ним будут смеяться как над последним лошариком. Ну и вообще, состоялся первый контакт путешественника во времени с хроноаборигенами. Что-то будет дальше.

Глава 3

Здравствуй, школа

Мама, тоже нарядная по случаю такого яркого и важного праздника стояла в арке входа в гостиную, которую в семье называют залом и смотрела на мальчика, как бы пытаясь в очередной раз впитать его глазами. Тимуру даже неудобно стало: любят же не его, а