Егерь: заповедник - Алекс Рудин

запретить!

Он с вызовом смотрит на меня.

— Не могу, — соглашаюсь я. — Но хочу предупредить вас о правилах поведения в лесу. На берегах озера нельзя рубить деревья. Для костра используйте валежник или сухостой. И не забывайте окапывать костер.

Глеб раздраженно мотает головой.

— Знаем, и побольше вашего! Следите лучше за своими охотниками, егерь!

— Глеб, давай посмотрим каньон!

Вера складывает ладони у груди и умоляюще смотрит на Глеба.

— Нет! — упирается он. — Мы заранее выбрали маршрут, и не будем его менять. Это ребячество.

Второй парень не вмешивается в разговор. Он кажется мне куда спокойнее Глеба.

— Имейте в виду, что я завтра тоже буду на озере, — предупреждаю я. — И обязательно проверю вашу стоянку.

— Только проверяющих нам не хватало!

Глеб явно нарывается на ссору.

— Между прочим, я работаю внештатным корреспондентом в «Ленинградском комсомольце»! Так что отстаньте от нас, если не хотите, чтобы вас пропечатали в газете!

Он окидывает остальных высокомерным взглядом.

— Идем! Нечего терять время.

И первым направляется в сторону моста.

Вера протягивает мне руку.

— Извините его, Андрей — говорит она. — Глеб очень вспыльчивый.

Я пожимаю плечами.

— Бывает.

А Вера улыбается Павлу.

— Вы тоже придете на озеро, товарищ милиционер? Я вас приглашаю.

— Не смогу, — с сожалением бурчит Павел. — Обещал председателю помочь с уборкой картошки.

— Жаль, — вздыхает Вера.

— Я попробую! — отчаянно кивает Павел.

— Здорово! Тогда я буду вас ждать. До свидания.

Вера улыбается нам и торопится вслед за группой.

Глава 3

— Красивая девушка, — качает головой Павел, глядя вслед Вере.

— Так не теряйся, — улыбаюсь я. — Не упусти шанс. Ты ей тоже понравился.

— Ты думаешь? — с сомнением спрашивает Павел. — Она из Ленинграда, в институте учится. А я участковый в деревне.

— Это неважно, Паша. Поверь.

— Да ты-то откуда знаешь?

— Знаю, — киваю я.

Я точно знаю, о чем говорю. Потому что это моя вторая жизнь. В первой жизни я совершил немало ошибок. Растерял близких, да и сам растерялся в безжалостном круговороте перемен, которые тогда захлестнули страну. Растратил жизнь на такую ерунду, что и вспоминать не о чем.

Но я получил второй шанс, и твердо решил не профукать его бездарно и бессмысленно.

Я не говорю об этом Павлу. Просто хлопаю его по плечу и улыбаюсь:

— Не упусти шанс, Паша. Потом будешь жалеть.

— А ты прав, Андрюха!

Павел решительно кивает.

— Не упущу. Ты видел, как этот Глеб смотрел на нее?

Я пожимаю плечами.

— Видел. Но с таким характером ему ничего не светит.

— Ты прав. Хотя, сам он так не думает.

— Это неважно, — улыбаюсь я. — Важно, что думаешь ты.

* * *

Ночью над деревней громыхает гроза. Ливень барабанит по стеклам и жестяным отливам.

А рано утром я сижу за столом и с удивлением смотрю на целую гору блинов, которые напекла Катя.

Блины ярко-зеленые.

— С чем они? — озадаченно спрашиваю я.

— С крапивой! — гордо отвечает Катя. — Я нашла рецепт в газете. Надо мелко порубить крапиву, добавить муки, воды, соды на кончике ножа и одно яйцо. Раньше такие блины пекли весной, когда заканчивалась мука.

— Понятно, — киваю я.

Беру верхний блин, сворачиваю его трубочкой и осторожно откусываю.

— Слушай, а вкусно!

— Правда? — радуется Катя. — Я сама не рискнула попробовать.

— Правда-правда, — улыбаюсь я. — Пробуй смело.

И беру второй блин.

— А еще они очень полезные, — говорит мне Катя.

Она садится напротив меня и подпирает подбородок кулачком. Светлая пушистая челка падает ей на глаза.

— Знаешь, сколько в крапиве витаминов?

— Много? — удивляюсь я.

— Очень! Я еще хочу сварить крапивное варенье.

— Этот рецепт ты тоже нашла в газете?

— Нет. Я прочитала о нем в детской книжке. Знаешь, есть такой итальянский писатель — Джанни Родари. Он написал сказку о старушке, которая варила варенье из чего угодно. Даже из крапивы.

— Ну, если об этом написал настоящий писатель, значит, варенье обязательно должно быть вкусным, — с серьезным лицом говорю я. — Писатели никогда не обманывают.

— Ты шутишь? — подозрительно спрашивает Катя.

— Что ты! — не моргнув глазом, уверяю я. — Мне бы это и в голову не пришло.

И беру третий блин.

— Я тебе еще с собой блинов напеку, — обещает Катя. — Андрей, а ты когда вернешься?

— Думаю, в воскресенье, — улыбаюсь я.

— Здорово! — радуется Катя. — В воскресенье в клубе будет кино. Сходим?

— Обязательно. А что за фильм?

— Какая-то итальянская комедия. Говорят, очень веселая. Там играет Челентано!

Катя виновато смотрит на меня.

— А то мне скоро уезжать. Учеба начинается.

— Поедем в Ленинград вместе, — предлагаю я. — Я возьму выходной. Погуляем по набережным, съедим мороженое.

— И пышки! — радуется Катя.

Она вскакивает с табурета и хлопает в ладоши.

— Андрюша, я тебя люблю!

— Я тоже тебя люблю, — улыбаюсь я.

— Красиво сейчас на озере? — спрашивает Катя.

Я на минуту задумываюсь, а потом киваю. Лесные озера всегда привлекают особенной неуловимой красотой.

— Жаль, что я не могу поехать с тобой, — вздыхает Катя.

— Ничего, — улыбаюсь я. — Если хочешь, я сделаю для тебя пару фотографий.

— Очень хочу! Я возьму их с собой в Ленинград.

Я проверяю, есть ли пленка в моей старенькой «Смене» и убираю фотоаппарат в рюкзак.

И тут во дворе заливаются лаем собаки.

— Кто-то пришел, — говорю я Кате и выхожу на крыльцо, чтобы встретить гостя.

Катя выходит вместе со мной.

Возле калитки стоит Алексей Дмитриевич Воронцов — директор нашей сельской школы. Высокий и нескладный, с профессорской бородкой на узком лице, он похож на Дон Кихота.

Алексей Дмитриевич преподает математику и географию. А еще он страстный любитель астрономии и умудрился заразить своей любовью к звездам даже школьников.

Я машу Воронцову рукой.

— Доброе утро, Алексей Дмитриевич! Вы к нам? Проходите, мы как раз завтракаем!

— Доброе утро! — вежливо кивает Воронцов. — Я только на минутку.

— Проходите, — улыбается Катя. — Мы пьем чай с зелеными блинами.

—