За пределом. Том 2 (СИ) - Кири Кирико

Эрнест — это хозяин этого убогого места, давшего мне хоть какую-нибудь работу.

— Он всегда не в духе, — вздохнул я, подняв коробки.

— Но сегодня он бьёт все рекорды по нервотрёпству.

В этот момент из комнаты персонала выскочила девчонка в переднике официантки с волосами, раскрашенными в разные цвета, словно у панка. Ей, насколько я знаю, было двадцать четыре года, хотя поведение, по моему скромному мнению, не ушло дальше не самой умной восемнадцатилетки. Она бросила на меня быстрый взгляд.

— О, Том, тебя Эрнест просил помыть туалет. Говорит, какой-то ублюдок там всё засрал, — сказала она и быстро направилась исполнять свои обязанности после обеда.

— Засрал в каком плане? — поморщился я, предвкушая неприятную работу.

— В самом прямом, — ответила она и скрылась за дверьми.

Вот она, моя реальность. Не считая смены места положения, мне казалось, что ничего не изменилось, разве что теперь я сам оплачивал все свои счета. Школа, работа, дом и минимум свободного времени. Такое ощущение, что всё, чего я добился за свою недолгую жизнь — это опустился ещё ниже, чем был.

С другой стороны, я продолжал жить и даже смог наладить собственную жизнь. Пусть хоть так, но всё же стабильность, которой мне не хватало в последнее время. А там и, глядишь, устроюсь получше.

Глава 53

Работа в забегаловке не была пыльной. Это место не пользовалась огромной популярностью у людей, посетителей было довольно мало, и, как следствие, работы тоже было мало. Одной официантки с разноцветными волосами, которую звали Сабиной, хватало за глаза даже в самый загруженный день, чтоб разносить заказы. Я же мыл немногочисленную посуду, тёр полы и столы три раза в день, выносил мусор. При этом меня кормили, и я имел хоть какие-то копейки.

Однако, как мне казалось, общепит не являлся основной сферой деятельности этого места. Всё-таки деньги на зарплаты должны были откуда-то браться, верно?

Ответ был очень прост — мне хватило пару раз увидеть нескольких постоянных посетителей, которые на первый взгляд выглядели обычными людьми. Но я уже успел насмотреться на «обычных» людей, чтоб узнать в некоторых из них бандитов.

Это были явно не члены местных уличных банд — кто-то явно посерьёзнее, кто имел мозги не выпендриваться перед всеми и вести себя тихо и прилично. Скорее всего кто-то из торговцев наркотиками, оружием, контрабандистов или же люди какого-нибудь клана. Они приходили, по-дружески общались с хозяином этой забегаловки, после чего обедали и уходили. Ничего особенного.

А иногда к нам на склад привозили ящики и коробки, которые мой работодатель Эрнест категорически запрещал даже просто трогать. Как бы вот и ответ. Да и я не строил иллюзий — наверняка здесь процентов восемьдесят было так или иначе связано с теневым бизнесом. Ну, по моим прикидкам. Но меня это не сильно беспокоило. Я лишь намывал посуду, не сильно отвлекаясь на посторонние дела Эрнеста, которые меня касались только зарплатой. Всё лучше, чем есть у храма дармовую еду для малообеспеченных.

— Ты там скоро, Томми? — поинтересовался Оскар, облокотившись на стену позади меня, когда я домывал посуду. Время уже шло к закрытию.

— А что, горит? — поинтересовался я без интереса, не оборачиваясь.

— Горит, парень, горит. Пойдём, курнём немного перед тем, как порядок наведём здесь и закроемся, — Оскар буквально не мог покурить один. Звал с собой или Сабину, или меня. При этом большую часть времени на перекуре он просто молчал. — Потом захватишь списанное, если что нужно. Там ещё вроде суп остался.

— Спасибо. Ладно, я сейчас… — пробормотал я, смывая напором воды пену с тарелок. — Угостишь сигаретами?

— Опять без своих? — возмутился он. — Блин, тебе и пожрать оставь, и сигаретами угости! Вот же мелочь пошла наглая!

— Как деньги будут, куплю себе, — пожал я плечами. — Но раз ты предлагаешь мне покурить, то может затесалась лишняя?

— Затесалась-затесалась… — буркнул он недовольно. — Заканчивай давай уже…

Вообще, Оскар не был плохим человеком. Большой такой толстяк, до которого мне ещё в лучшие свои дни было далеко, а теперь и подавно, он отличался ворчливостью человека, который везде мог найти причину, из-за чего можно было поворчать. Это была его отличительная черта — ворчать. Возможно, от того он ещё находил смысл в своей жизни. Но в то же время его всегда можно было о чём-то попросить, конечно, в пределах разумного, и он никогда не отказывал. Списать просроченную продукцию, которую завтра всё равно выбрасывать, наложить ещё одну порцию мне домой, если была возможность, угостить сигаретами…

— Готов, — отставил я в сторону вымытые тарелки.

Мы вышли через чёрный вход на улицу. Перед нами открывался прекрасный вид на глухую тёмно-бордовую кирпичную стену противоположного дома без окон и дверей, узкую улочку, мусорные баки и мёртвую кошку, которой в живот вгрызалась крыса.

— Твою мать… — пробормотал Оскар, отвернувшись. — Вот же сука…

— Аппетит отбило? — нейтрально спросил я. Эта картина не вызвала у меня каких-либо эмоций. Неприятно, но не более.

— А ты шутник.

— Ну не плакать же, — пожал я плечами.

Мы замолчали. Молча курили, думая каждый о своём. Я так и не бросил курить. Возможно, потому что этот горький вкус напоминал мне о чём-то родном. А может я уже подсел, как и многие другие. Но что точно, так это успокоение, которое я чувствовал при каждом таком вдохе, когда дым заполнял мои лёгкие. Всё становилось менее… острым. С каждой затяжкой мир вокруг нервировал всё меньше, и раздражительность просто сменялась усталостью.

За это время пейзаж слегка сменился — на другом конце появился бездомный и теперь шустро обыскивал мусорные вёдра, гремя металлическими крышками в поисках еды.

— Смотришь на это всё и думаешь — в какой жопе же теперь я живу, — вздохнул Оскар.

Все наши перекуры можно было разделить на две части. Те, когда мы молчим, и те, когда Оскар начинает философствовать. Причём конкретно так, пессимистично, от чего даже меня иногда пробирает и приходится просить ещё одну сигарету, чтоб успокоить нервы. Толстый пессимист, что может быть лучше? Причём начинал он свои разговоры ни с того, ни с сего, просто на ровном месте.

— Так сделай, чтоб не жить здесь, — пожал я плечами.

— Легко сказать. Вам, молодым, вообще всё легко говорить, пока до дела не дойдёт. Но в моём-то возрасте… я уже отживаю своё. Того глядишь, и инфаркт схватит, — вздохнул он и, не глядя на меня, спросил. — А ты? Надолго задержишься здесь?

— Выгоняешь?

— Просто, — пожал Оскар плечами. — Просто спрашиваю… Смысл тебе, молодому, сидеть в этой дыре?

— Деньги. С моим лицом, думаешь, много где примут?

— Ну так сам виноват, гнал же. Теперь пожинаешь плоды своей глупости.

Гнал… хех… Я всем говорил одно и то же — ехал на мотоцикле очень быстро, путешествовал. А когда пошёл снег, не справился с управлением и упал, ободрав себе лицо об асфальт, а мотоцикл разбив. Довольно реалистичное объяснение причины возникновения таких шрамов, практически и не придерёшься, глядя на них.

Поэтому да, можно сказать, что причины этих шрамов крылись в моей глупости.

Хуже то, что это отчасти было правдой.

— Но я не об этом. Ты собираешься потом куда-то идти или останешься здесь?

— Так-то да, но уходить мне пока некуда, — качнул я головой. — Надо по крайней мере восемнадцать лет получить, чтоб уже можно было нормально устраиваться работать. А ещё получить аттестат по окончанию школы, и там в какой-нибудь универ, чтоб было высшее образование, а потом как пойдёт.

— Как пойдёт, — хмыкнул он. — Ну хоть не остаёшься здесь, и то хорошо.

— А ты агитатор за здоровый образ жизни и правильное будущее? — покосился я на него.

— Агитатор… хах… Скажешь тоже… Скорее таким же был, как мудаки из банд. Хрень творил, а потом стал слишком старым для этого, и вот, — он хлопнул по своему большому пузу, которое издало звук, словно били в барабан, — никто и ничто без всего. Обидно, знаешь ли.