Александр Маркьянов - Сожженные мосты

— Браво… — похлопал профессор — браво.

— Но я по-прежнему не понимаю.

— Чтобы это понять, нужно углубиться в историю и отречься от затертых штампов — задумчиво сказал профессор Вахрамеев — только тогда вы сможете по-настоящему понять, за что я ненавижу Россию и почему я помогаю британцам в стремлении ее сокрушить. Вы знаете такой город — Полоцк, господин Воронцов?

— Не бывал.

— Это неважно. Когда то давно было такое государство — Великое княжество Литовское, в Полоцке была его столица. Это был самый настоящий европейский город, довольно большой по тем меркам, он не уступал по численности населения Москве, а Санкт-Петербурга тогда в помине не было. Сейчас эти земли зовутся «Белой Русью» — но они никогда не были русскими, русские их завоевали и разорили, а Полоцк теперь заштатный городишко…

Я вспомнил — в Полоцке стоял крупный нефтехимический комплекс на четыре стадии переработки, там перерабатывали нефть, газ и отправляли продукты переработки в Священную Римскую империю. Комплекс этот, как и многие другие давал работу людям и позволял зарабатывать стране в целом.

— Но ведь есть… кажется Лифляндия, Ревель к примеру…

— Это всего лишь захудалые окраины Великого княжества Литовского, их постоянно разоряли тевтоны и там очень сильно немецкое влияние, тем более что рядом — Пруссия, цитадель германского имперства. Раньше это было государство — но потом пришли русские и государства не стало. Это, вы считаете нормально?

— А в чем проблема? — недоуменно спросил я — раньше была Священная Римская Империя со столицей в Риме, теперь ее не стало, и что дальше? Прикажете головой о стену биться? Это исторический процесс — сильные поглощают слабых. Кстати, наш Государь является Римским Цезарем, по сути, все европейские дома являются его вассалами — он же не требует восстановить Римскую империю?

— Вы так ничего и не поняли.

— Так объясните, сделайте милость.

— Ну, хорошо. Британия — и сэр Джеффри Ровен, которого вы ненавидите, и который являлся одним из умнейших людей своего времени, мне это объяснил — является империей вынужденно, только потому, что иначе — нельзя. Британия всегда последовательно выступала и последовательно боролась против самой сильной державы на континенте в квартете со слабыми. Сначала она боролась против Испании, потом — против Голландии, потом — против Германии. Знаете… я иногда думаю, а что если наш мир не единственный? А что если существует еще один мир, где не произошло этого чудовищного сговора двух империалистических хищников? Мир, где Британии удалось отстоять континент, вызвав войну Германии и России? Где существует независимая европейская Франция, которая в двадцатые годы была разорвана на куски по сговору. Где есть османское государство, растоптанное и поглощенное Россией. Где есть свобода на Аравийском полуострове и в Междуречье. Где свободен Кавказ, который веками терзали русские. Где существует Польша, веками оккупированная Россией. Британия воевала и воюет именно за такой мир, где есть место малым нациям и малым народам, где нет унизительных вассальных договоров, где люди — люди, князь! — решают, как им жить, а не несколько владетельных монархов в столицах огромных империй. Может наш мир — это всего лишь какое-то безумное и уродливое ответвление от нормального пути развития…

Я попытался представить себе такой мир, мир описанный профессором Вахрамеевым — и не смог. В моем понимании такой мир представлял бы собой непрерывную цепь больших и малых войн, пограничных споров, конфликтов по сущим мелочам. В нашем мире многие страны стояли не раз на опасной грани, взять хотя бы нас и Британию. Но каждый раз — нам удавалось отступить от этой грани именно потому, что каждому были понятны катастрофические последствия войны между двумя примерно равными и очень сильными соперниками. Да, войны в нашем мире тоже были — но в основном эти войны были внутренним делом одной из великих держав и не более того. А что было бы, если бы на месте… скажем, России был не один десяток малых государств, каждое со своими амбициями, не способное себя защитить. А если и на месте других держав — то же самое? Это же непрекращающаяся война!

А власть? Каждое государство — своя система власти. Если на месте России будет тридцать государств — значит, в каждом придется выстраивать свою систему власти. И в какие деньги это обойдется обществу? А как быть с границами? Со свободой торговли? С валютой и ее обеспечением что делать…

Страшно даже представить тот клубок проблем, который непременно придется как-то разматывать, если не будет единой России.

Но больше всего меня поразило как профессор, умный, в общем-то, человек, доктор права, купился на бред Ровена насчет «вынужденной империи». Господи, вынужденная империя — комедийные актеры в синематографе такого не выдумают. Это Британия-то вынужденная империя? Помилуйте…

— Вы бывали в Британии, профессор?

— Не бывал. По понятым причинам — у нас на каждого побывавшего там смотрят как на предателя.

— Ну, на меня не смотрят. Но дело не в этом. Так вы вредили России, чтобы она распалась на множество частей, дала свободу Польше, Кавказу, Аравии. Так?

— Примерно так. Я знаю, что вы не примете это и не жду вашего одобрения.

— И не получите. А вы спросили у людей, профессор? У простых, обычных людей — спросили? Хоть у одного человека, кроме себя самого спросили — желают ли они жить в огрызке страны вместо настоящей страны?

— О… знакомый аргумент. Знаю, что при всенародном опросе вы победите, и даже не пытаюсь в этом спорить. В этом и есть иезуитская хитрость вашей подлой и кровавой политики. Каждый хочет быть свободным сам — но никто не хочет давать свободу другим людям. Россия, князь, это тюрьма народов, перемалывающая их и превращающая в «русских людей». Кто такой — русский человек? Это человек, которому наплевать на малое, ему подавай большое, и ради этого он готов идти и растоптать других людей. Это человек, который не желает уважать и не уважает чувства и потребности слабых, в этой стране культивируется сила. Сила, которая идет напролом, которая всегда готова дать в зубы, да так чтобы кровью умылся — вот это и есть Россия. Россия — это страна, где все — рабы и надсмотрщики одновременно, рабы в душе и надсмотрщики друг за другом. Только немногие по-настоящему свободны, и только немногие готовы говорить и действовать. А остальным наплевать, что они рабы — главное, что они надсмотрщики.

— А Британия, по-вашему, другая?

— Британцы несут свет знаний туда, где его никогда не было. Британцы…

— Британцы сбросили атомную бомбу на свою подмандатную территорию несколько лет назад — не помните? Британцы вешают людей в Индии, порой казни продолжаются с утра до вечера. Это так они несут свет знаний?

— Это вынужденно! Вы же, вы и такие как вы подбиваете людей на бунт!

— А они — бедные овечки! Британия — самая страшная и самая кровавая держава в истории человечества. Не счесть злодеяний, которые совершили жители Туманного Альбиона в принадлежащих им землях — и в других землях, которые им никогда не принадлежали, и не будут принадлежать! Не счесть злодеяний, которые они совершили в России — они отравили ртутью Ивана Грозного, убили Павла, убили Александра Первого, убили Александра Второго, пытались устроить у нас революцию. Не счесть крови ими пролитой, мы агнцы Божии по сравнению с ними. Британцы всегда навязывали свою культуру покоренным им людям, они считали себя высшей расой, а других не считали даже за людей — в то время как русские жили одной жизнью и с арабами и с кавказцами и с турками и с поляками. И русская культура вбирала в себя черты всех других, мы никогда не считали себя посланцами неба.

— Заметно. Особенно, когда мы называем себя богоизбранным народом.

— Мы и в самом деле — богоизбранный народ. Потому что мы пришли туда, где была нищета и отсталость, теперь там — заводы и города. Мы не вели войну против других народов — мы оставили им право жить на своей земле и молиться своим богам. Вы можете отстаивать право самому жить в хижинах и лечиться у знахарей — но не смейте говорить так от имени других людей, не спросив их мнения. Вот теперь — я кое-что понял про вас, профессор. Каким-то образом получилось так, что вы решили, что имеете право говорить и действовать от имени неразумного народа — хотя никто не давал вам такого права. Никто, профессор, и вы сами это понимаете. Вы говорите от имени народа — но считаете его быдлом, рабами и надсмотрщиками одновременно, в то время как даже Государь не позволяет себе такого мнения. Почему-то так получилось, что вы сочли себя и таких как вы выше народа, решили гнать его в какое-то безумное будущее. Такой человек уже был в нашей истории, и звали его Владимир Ильич Ульянов. Помните, чем закончилось?