Ревизор: возвращение в СССР 19 - Серж Винтеркей

Помолчали. Мне было неловко что-то говорить в такой ситуации. Он сам заговорил через минуту.

— Если она будет стараться, дай ей шанс. Ради меня, — сложил он обе руки на груди и с мольбой уставился на меня.

И что я мог ответить? Конечно, согласился. Но с условием.

— Только, Загит Джиганович, если она опять выкинет какой-нибудь фортель, как с помадой на моей рубашке, то вы уже сами будете всё Галие объяснять и спасать нашу семью.

— Очень надеюсь, что это не понадобится. Но если, всё же, случится, то в последний раз. Обещаю. И Галие всё сам объясню. Не беспокойся, твоей семье ущерба не будет…

— Договорились, — кивнул я. — Оксана Евгеньевна хочет на ноябрьские приехать. Пусть приезжает. Для начала посмотрим, как этот визит пройдёт.

Ну, раз такое дело, то я теще шанс дам. Но без всякой наивности, не верю я, что такие люди, как она, на старости лет меняются к лучшему. Как только приедет, поговорю с ней обстоятельно один на один. Есть у меня дополнительный козырь, помимо угроз Загита, который должен сделать ее шелковой в нынешней ситуации. По моей задумке, с его помощью получится пронять ее как следует. Предъявлю его ей, и посмотрю на ее реакцию. Должно сработать.

Я начал разбирать привезенные бумаги. Они были сгруппированы по месяцам, а внутри месяца никак не сортировались, ни по датам, ни по автомобилям, ни по водителям. Видимо, существуют ведомости, куда с путёвок разносятся данные для расчёта зарплаты, так же как ведомости учёта топлива. Надо будет, кстати, узнать, на окладах у них водилы или на сделке. Сейчас уже поздно Ганину звонить, а завтра надо этот вопрос выяснить.

Загит тихонечко сидел на противоположном конце стола и с интересом наблюдал за мной. Когда я потянулся за стопкой четвертинок тетрадных листов, которые использовал для заметок, то обратил внимание, каким взглядом он смотрит на кучу документов передо мной и улыбнулся.

— Неужели ты что-то понимаешь во всех этих бумагах? — заметив мою улыбку, потрясённо спросил он.

— Это моя работа, — рассмеялся я.

Тут в кухню пришла Галия, налила себе чаю с молоком и села рядом с отцом, потому что я занял почти весь стол.

— Спят орлы? — спросил я.

— Спят, спят, — улыбнулась жена. — Забыла сказать, Маша Шадрина хочет с бабушкой приехать. Я их на пятницу пригласила.

— Хорошо, — кивнул я. — Это гости, которым тут всегда рады, — пояснил я для Загита, — они и вам понравятся, вот увидите.

Она ушла к детям и Загит засобирался на боковую.

— Я так понял, ты мне диван уступил? — спросил он. — Если хочешь, давай, я буду спать на раскладушке?

— Не надо, спасибо. Мне всё равно, где спать, — улыбнулся я. — Лишь бы голову до подушки донести.

— Ты во сколько вчера спать-то лёг?

— Сегодня лёг, а не вчера, — ответил я.

— И часто так?

— Ну, бывает.

— М-да… Ну, спокойной ночи. Не работай слишком много, а то тебя так надолго не хватит.

— Угу, — кивнул я, а сам подумал, что кто бы говорил. Два месяца сутками мужик в его-то возрасте по пожарам бегал, непонятно чем дышал, жизнью рисковал…

Но долго я, и правда, сидеть не стал. В час уже пошёл спать. Успел на каждую путёвку сделать записку с датой поездки, характеристиками машины, маршрутом, объёмом и весом груза.

Решил сильно не мудрствовать и не изобретать велосипед. Для начала куплю карту автодорог, разобью её на сектора и зоны вдоль основных магистралей, сгруппирую свои записки по этим направлениям и посмотрю, насколько эффективно используется транспорт.

* * *

Москва. МГУ.

Утром в четверг девочки в группе Быстровой удивлялись перемене, которая произошла с ней. Ещё вчера она глядела на всех исподлобья, как дикий зверёк, готовый покусать любого, кто подойдёт слишком близко, а сегодня она смотрит на всех со снисходительной улыбкой небожительницы.

— Вот же, стерва, — сказала одна из них. — Уже и на собрании пропесочили, а ей всё нипочём!

Девчонок это так заело, что они решили пойти к комсоргу факультета и нажаловаться на Быстрову за вчерашнюю потасовку.

Луппиан, услышав про драку, в которой Регина разбила нос Любочке Шершневой, пришла в ярость.

— Ну, это уже переходит все границы! Для чего мы ей строгий выговор объявляли? Где работа над ошибками? Где стремление исправиться? Я пойду к Самедову, и он ей задаст!

Однокурсницы уходили от комсорга в полном восторге. Сразу, как вышли, поздравили друг друга с тем, что уж теперь-то этой задаваке влетит по полной программе.

— Авось и отчислят эту стерву! — мстительно сказала Любочка.

Проводив комсомольцев, Луппиан набрала Самедова, но у него было занято. Главное, что на месте, обрадовалась она, а то комсорг МГУ очень уж часто и вовсе отсутствовал на работе по непонятным для Жанны основаниям. Жаль, не ее дело выяснять, где он шляется в рабочее время…

Луппиан пошла к Самедову. Постучав, обнаружила, что он уже договорил. Комсорг МГУ был в прекрасном настроении, тут же поманил ее к себе пальцем.

— Ну, с чем сегодня пришла, Луппиан? — спросил ее бодро, и как ни в чем не бывало, словно и не орал на нее вчера по телефону.

Жанна возмущенно сообщила о новом происшествии с Быстровой.

— Считаю, что надо ее выгонять из Комсомола. Выводов эта девушка не делает. Начала с вранья, а теперь носы подругам разбивает. Что дальше? Нож принесет и по горлу кого-то им чиркнет?

— Ну, бывает, — вдруг снисходительно улыбнулся Самедов, как будто она рассказала, что Быстрова слишком много сахару в чай кладет, а это вредно для здоровья, а не про драку сразу после строгого выговора, — что, ты не знаешь, как это у вас, у девчонок, случается? Сама же говоришь, что они её первые ударили по щеке. Что ей было делать? Думаю, надо спустить эту историю на тормозах. А то, если сейчас начнём разбираться, ещё непонятно, кто будет виноват.

Растерявшейся от такого неожиданного поворота Луппиан не оставалось ничего другого, как только кивнуть и уйти не солоно хлебавши.

А зашедшим на следующей перемене узнать, как будет реагировать комсомол девочкам из группы Быстровой она так и ответила, что вы же первые начали, так что, лучше, молчите, а то ещё и виноваты окажетесь.

Отпустив