За пределом (том 3) (СИ) - Кири Кирико

— В пизде, — кратко ответил Пуля.

Именно так и выглядели наши поиски. Получили информацию, пришли, поискали, созвонились, вернулись. Созвон был обязательный, чтоб дать понять, что мы ещё живы. А то приедь мы туда и погибни, Бурый бы очень нескоро узнал об этом. А так был в курсе, что первый звонок, когда подъехали, есть, и через пять минут должен быть второй.

Но как выяснилось, доехать нам обратно не преставилось возможным, так как по дороге вновь позвонил Бурый.

— Да, слушаю, — тут же ответил Панк. — Я понял, выезжаем, — положил трубку и развернулся через сплошную, заставляя сигналить другие машины. Он даже глазом не повёл. — Так, ещё одно место, где она может прятаться. Только-только Бурому нашептал один из людей, что видел кого-то похожего на Сизой сорок.

— Сизая сорок? Это… не там тот странный ресторанчик с закосом под французскую еду? — попытался вспомнить Пуля.

— Китайская еда, — поправил его Панк.

— Там едя лягушек, значит, всё же французская, — не согласился тот.

— Китайцы тоже едят лягушек.

— Китайцы едят всё, так что они не в счёт.

— То есть для тебя целая нация с культурным достоянием теперь не в счёт? — вскинул бровь Панк.

— Это не культурное достояние. Просто им жрать нечего было, а потом это вошло в привычку, — фыркнул Пуля.

— У них уже давно есть что жрать, но они едят тараканов, летучих мышей, лягушек, саранчу. Потому что это традиции национальной кухни.

— Традиции жрать всякое дерьмо, что они жрали с голода? Не, конечно, если им вечно жрать нечего, и потом это вошло в привычку, то окей. Но это нихуя не традиции. Чо за традиции жрать то, что жрут, когда еды нет?

— Традиции складываются из многих вещей.

— Традиции должны поднимать уважение к стране и складываться из чего-то великого, а не из-за голода ебаного. Типа наши традиции из-за голода. Мы такие великие, что нам жрать нечего. Тьфу, блять, тебе самому не смешно?

— Что должно быть смешно?

— Про то, что надо себя уважать, а не пытаться сделать полное позорище поводом для гордости.

— Традиции должны укреплять нацию. Они укрепляют её таким способом. Ты вообще, блять, никто, а судишь как будто бог.

— Вот! — поднял палец Пуля. — Я никто, а вижу хуйню! Даже я вижу её, хотя далёк от всего этого! Традиции должны прославлять сильнейшие стороны народа! Заставлять тянуться к ним и отказываться от слабостей. А не оправдывать слабейшие и прославлять их!

— Слабость может быть просто предпочтением. Вкусовщиной.

— Значит, это хуёвое предпочтение.

— Да с чего вдруг?

— А если у тебя предпочтение сдаваться сильному и отдавать ему на растерзание своих детей?

— Ты хуйню сказал, — заметил Панк.

— Нет, это тоже предпочтение. Не ввязываться в драку, соглашаться вечно, идти на поводу. Отдавать всё, когда у тебя это требуют. Ты предпочитаешь всё решать без драки. А потом ставишь это как гордость, когда остальные вытирают об тебя ноги. Это чё, сильная сторона? Тоже ведь предпочтение.

— Страны миром завоёвывали другие. У них все были равны, не считая домов, и все хотели жить так же. Возьми Индию, если ты знаешь, конечно, такую страну.

— Да, там индейцы живут, — кивнул Пуля.

— Блять, там индусы живут, дебил необразованный, — едва не рассмеялся тому в лицо Панк.

— Сам дебил, — бросил он недовольно. — Я оговорился.

— Индейцы в Америке живут. Индусы в Индии. И эти индусы пропагандировали мир без насилия. Они тоже относились ко всему так, что исключали драки. И да, они гордятся этим! К ним приходили, захватывали несколько раз, но потом сами захватчики и становились на их сторону, потому что им по душе было сознание индусов. Вот тебе и пример традиций. Не всё, что на твой взгляд слабость, таковой является.

— А, ну да, ну да, это, конечно же, не из-за их домов, которые могут там всех раскатать. И естественно, они создали того ходячего робота с пушками для того, чтоб поля засеивать.

— Причём тут это? — недовольно нахмурился Панк.

— Да при том, что они пропагандируют мир, имея за спиной огромную армию шагающих роботов и импульсников, которые соседей могут с землёй сравнять. И когда индусы говорят «Давайте жить дружно», ещё бы другие не согласились сразу! Сука, да они там сравняют с землёй всех, кто не согласится. Да и вообще, кто на них нападёт в здравом уме? У них нет слабости! И традиция пропагандировать мир чисто потому, что они сильные, а не потому, что они пальцем муху не обидят. Вон, с Китаем как воевали эти твои дружественные индусы.

— Мы подъехали, кстати говоря, — напомнил я им, когда мимо промелькнул всё же французский ресторан. — Вон тот дом, сороковой.

— Да-да, щас, — кивнул Панк, остановив машину у обочины и продолжив спорить. — Это тут вообще ни при чём!

— Да при чём!

— Да с какого хуя при чём?!

— Да с такого! Традиции должны прославлять сильные стороны и особенности народа, а не их слабости и тупость! — выдал Пуля.

— У каждого свои понятия! Если им нравится это!?

— Быть слабыми?!

— Ты ешь мороженное и любишь смотреть аниме! Так чо теперь, ты тупой?!

— Так это не делает меня слабым! А аниме-культура вообще топ из топов.

— Долбанные мультики с гипертрофированными сиськами и тупым сюжетом для умственно отсталых, — фыркнул Панк. — О том, как какое-то чмо собирает кучу тёлок и бежит спасать мир? Вот сюжет так сюжет, это да. Или куча крови, кишок и прочего дерьма, где, блин, жестокости больше, чем сюжета. Где только и говорят, что о сиськах и спасении мира. Мультики для тупых, где одни глаза на пол-лица, мельтешение и ноль сюжета!

— Но оно хотя бы рассказывает о героях, которые спасают мир. А наши чё? О том, что дебилы всегда попадают во власть и наеби ближнего своего?

— Да где ты такой мультик видел?

— Да вон, я не знаю… О! Топор из каши!

— Каша из топора, необразованный дебил.

— Сам дебил! Там рассказывается, как какой-то солдат в глухом лесу развёл бабку на жратву.

— Там рассказывается, что смекалка победила жадность.

— Да нихера! Солдат разводит бабку на еду. Она, блин, одна живёт, зима. Ясень пень, что ей до весны дожить надо, а еды на одного запасено! Она же старая, откуда еды взять, не заработать же. А приходит упырок, убийца, который может быть грохнул её сына на войне, и начинает её чисто обманывать и выбивать разводом еду. Это да, это сюжет, учим детей, как надо разводить старших на жрачку, а не предложить поработать за эту самую еду.

— Ты всё переврал!

— Да как можно переврать то, что показано!?

— Она была жадной!

— Конечно жадной! Она бы с голоду сдохла, давай каждому пожрать!

Спор не на жизнь, а насмерть. И ладно Пуля, но Панк-то куда полез? Он всегда был тихим и спокойным, а здесь разошёлся не на шутку.

— Парни! — позвал я громче. — Время! Панк, надо разобраться с этим и потом уже спорить. Бурый не зря дал ещё один адрес.

— Там всё равно никого не будет, — отмахнулся Пуля. — Она уже из города свалила.

— Нет, — покачал головой Панк. — Где-то засела. Здесь именно.

— Почему тогда ей просто не уйти? — спросил я. — Не уехать из города?

— Спросим у неё, когда встретим, — ответил Панк. — Ладно, идём. С тобой позже закончим.

— Это я с тобой закончу, — недовольно ответил Пуля.

Квартира была в одном из довольно неплохих домов, построенных не так давно — лет тридцать или сорок назад. По местным меркам это едва ли не новые. Сама квартира располагалась на третьем этаже.

— Так… — Панк хмуро осмотрел дверь. — Металлическая, — окинул взглядом коридор. — Остальные деревянные. Может и она, кстати.

Я тоже окинул взглядом коридор. Только смотрел больше по углам у потолка на поиск камер или чего-то схожего.

И схожее было. У самой лестницы под потолком висел, практически сливаясь с грязной стеной, такой пластмассовый шарик, который слишком сильно напоминал детектор движения.

— Её живой или мёртвой брать надо? — спросил я.

— Плевать. Но лучше грохнуть и не ебаться. Справишься с дверью?