Русская партия. 1944-1945 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

— Да еще и "мозг" погиб два года назад, — хмыкнул Молотов, намекая на известное выражение выражение "4Н" "Himmlers Hirn heißt Heydrich" расхожее в коридорах рейхсканцелярии. Большинство чиновников знакомых с главой СС были справедливо невысокого мнения о его умственных способностях. Единственное в чем Гиммлер был силен — это в аппаратных играх, поэтому "опасный" Гейдрих сначала отправился управлять протекторатом, а потом и вовсе подозрительно погиб в авиационной катастрофе. Почти так же как годом спустя погиб Тодт. Возможно, это конечно и случайное совпадения, а может и нет. В любом случае с гибелью Гейдриха интеллектуальный "потенциал" всего СС как организации существенно просел.

— Именно так. Если предположить что Гитлер все-таки погиб. Ну или просто не будет способен управлять страной или хотя бы работать живым символом, то позиции СС — весьма слабы. За прошедшие десять лет они успели нагадить слишком многим, и теперь эти многие очевидно попытаются отыграться.

Из уст Берии такое заявление прозвучало весьма двусмысленно. Как признание и своих весьма шатких позиций на властном олимпе СССР. Исчезни сейчас Сталин, у всесильного на первый взгляд наркома внутренних дел сразу бы появилась целая куча недоброжелателей. Сколько он при таких обстоятельствах сам смог бы протянуть, было решительно неизвестно.

— Геринг окончательно увяз в обжорстве наркомании и сибаритстве. Последние несколько лет он даже в министерстве авиации зачастую играл роль свадебного генерала, — Молотов сложил пальцы домиком и продолжил рассуждать. Он знал внутриполитические расклады высших немецких кругов возможно лучше всех других из присутствующих на совещании. — Не смотря на то, что Геринг — официальный наследник Гитлера, оперативно взять власть в свои руки он, видимо, не смог. Военные его не поддержали, промышленники… Придя к власти рейхсмаршал начал активно грести под себя все до чего его руки могли дотянуться. Формально государственный концерн "Герман Гернинг Верке" — этот многоголовый монстр, настоящий кадавр неудовлетворённый желудочно — по сути превратился в личный карман рейхсмаршала. Естественно промышленники "старой школы" его ненавидели лютой ненавистью. Шахт презирал его — как, впрочем, и самого Гитлера — чуть ли не в открытую, за что и поплатился постом министра.

— Он разве не см ушёл?

— Скажем так, Шахту для этого создали все условия.

— То есть, я правильно понимаю, вы, товарищ Молотов, видите наиболее вероятной связку армейцев и промышленников, — резюмировал растёкшегося мыслью по древу наркома иностранных дел Сталин.

— В долгосрочной перспективе такой альянс видится наиболее стабильным.

— А партия, — подал голос Ворошилов. — К кому примкнут партийцы? Восемь миллионов членов НСДАП — вполне может стать не соломинкой, а настоящим бревном, которое любому верблюду переломит хребет.

— Слишком мало данных, — когда никто не смог дать аргументированного ответа на поставленный вопрос, подвёл черту Сталин. — Нужно будет наблюдать ситуацию в динамике. Уверен очень скоро многое прояснится. Вопрос в другом, товарищи, что нам делать?

— Считаю, что нельзя упускать такую возможность, — переход от общеполитических рассуждений в сугубо практическую плоскость позволил оживиться начальнику генштаба. — Нужно действовать как можно быстрее — смена власти в любом случае приводит к неразберихе и снижению качества управления. Берлину, вероятно, в ближайшее недели будет просто не до проблем восточного фронта.

— Вы предлагаете ускорить подготовку операции "Уран", товарищ Антонов?

— Да, я на этом настаиваю. Более того, учитывая переброску стоящих в резерве дивизий СС открываются заманчивые перспективы насчёт проведения операции в варианте "Большого Урана", от которого ранее мы уже отказались именно из-за недостатка сил.

— Насколько вы уверены в возможности проведения операции в расширенном варианте? — Вкрадчиво спросил Сталин. Это был один из тех вопросов, ответ на который нужно было обдумать трижды.

— Сложно сказать, товарищ Сталин, — покачал головой Антонов. — Слишком мало разведданных. Предлагаю пока начать готовить наступление, перебросить незадействованные в операции силы с других фронтов, а тем временем провести тщательную разведывательную работу. Вряд ли в условиях политической нестабильности и борьбы за власть немцы решатся на какие-то наступательные действия, поэтому можно временно ослабить второстепенные направления.

— Разумно, — вынужден был согласиться с такой позицией верховный главнокомандующий. — Считайте, что разрешение на углубление подготовки к операции "Уран" у вас есть. А мы пока попросим товарища Берию усилить разведывательные мероприятия для того чтобы как можно быстрее развеять туман войны.

— Активизировать работу по линии штаба партизанского движения, — тут же выдал мысль упомянутый секунду назад Берия. — Усилить неразбериху, отвлечь часть войск с фронта на охрану тыла.

— Хорошо, товарищи, — Сталин дал понять, что на этом совещание закончилось, — жду от каждого дополнительную информацию о сложившейся ситуации послезавтра. В это же время.

Интерлюдия 4

Рейхсканцелярия, Берлин, Германия, 27 ноября 1945 г.

За длинным столом в здании Рейхсканцелярии собралось новое правительство Германии. Раньше при Гитлере подобные совещания были крайне редки, фюрер предпочитал решать вопросы с каждым министром отдельно, в ручном режиме, и не допускал никаких зачатков коллективного принятия решений. Было только два мнения — Гитлера и неправильное. Когда же такие заседания собирались, то их старались обставить максимально пафосно: почётный караул, флаги, торжественная музыка и все остальные положенные по такому случаю аспекты.

Со времени переворота прошло полных двадцать дней. Не смотря на то, что основные кадровые перестановки были осуществлены еще в первые дни, собраться министрам вместе в одном помещении до этого никак не удавалось. Слишком много более насущных проблем нужно было решить здесь и сейчас. Теперь же главный вопрос — удержание власти — был в целом решён и можно было поднять голову, оглядеться и начать разгребать накопившиеся завалы дерьма. А завалы эти были размером с Эверест.

Во главе стола сидел рейхспрезидент генерал Вицлебен. Он же занимал пост военного министра и вообще отвечал за ведение боевых действий. Рядом с ним, по правую руку расположился Геббельс. Главный пропагандист Рейха по завещанию Гитлера должен был занять пост канцлера, и заговорщики решили сыграть в этом плане в некую законность перехода власти. Реальных полномочий Геббельсу никто давать не собирался, однако народу и партии стоило бросить кость.

МИД возглавил Шулленбург. Бывший посол Германии в СССР был профессиональным дипломатом, русофилом и что важно — не занимал никаких важных постов после обмена интернированными лицами в июне 1944 года.

Финансы и банки возглавил Ялмар Шахт. Тут вообще ни у кого не было вопросов — Шахт представлял крупный капитал страны да и сам по себе специалистом был более чем крепким.

Из старого правительства было решено оставить Шпеера, который политических амбиций никогда не проявлял, а вот работником был великолепным. После гибели Тодта именно он возглавил главную строительную организацию Германии а так же тащил на себе ещё целую кучу другой работы.

Воссозданное практически заново министерство внутренних дел, вновь выделенное из структуры СС в отдельную организацию, отдали Генриху Мюллеру. Папаша Мюллер был как и Шпеер начисто лишен политических амбиций а главное никогда не скрывал своего скепсиса по поводу СС как организации. Он даже в партию вступил только в 1939 году под давлением начальства. При этом правую идеологию он разделял ровно настолько, насколько это было нужно для продвижения по службе. Будучи прекрасной, любящей свое дело ищейкой Мюллер с тем же рвением ловил бы нацистов, если бы в 1933 году к власти пришли левые. Не то что бы это говорило о его высоких моральных качествах, но все же…