Александр Маркьянов - Сожженые мосты ч.6 (СИ,с иллюстрациями)

Поручик, вместе с еще тремя бойцами — рванулись вниз. Узкая лестница, полоснет кто — рикошетами половину положит.

Несмотря на запрет — поручик, остановившись перед распахнутой настежь дверью, достал, сорвал чеку и аккуратно закатил внутрь РГД-5. Хлопнуло, пахнуло горячим дымом — и вперед, только вперед, пока не очухались, пока прячутся, пока глаза ослепило вспышкой от взрыва. Вперед — и только вперед.

Большое, очень большое помещение… Почти пустое, голые стены. Какие-то ящики, пустые… похоже на ящики от боеприпасов… много. Дальше… еще одно…

— Чисто!

— Больших — блокировать выход!

— Есть!

Еще одно — запертая дверь. Поручик кивнул — и один из бойцов саданул изо всех сил по двери, где-то в районе замка. Замок замком — но грубой силе в виде ботинка сорок шестого размера он уступил, не смог выдержать.

— Е…

Несколько коробок, телевизор, запитанный и подключенный неизвестно куда — работает. По телевизору — выступает какой-то бородач, его визгливый голос вызывает желание дать очередь… чтобы заглох. На столе — брошенная Беретта, еще одна… ящики.

— Похоже, смылись, господин поручик…

— Похоже…

Поручик на секунду отвернулся — и пистолетов вмиг не стало. Ни один солдат не откажется от трофейного пистолета… на всякий случай, и носить не тяжело, и обменять на что — запросто.

— Вскрыть! — поручик показал на коробки.

В коробках оказались выстрелы к РПГ, осколочно-фугасные, самые ходовые и патроны — 7,92, германские.

Подавая пример, поручик взял гранату РПГ, взгромоздил на снаряжение, потом еще одну. Больше — не потянуть, а так — лишним не будет. РПГ они точно найдут лишний, их тут — как грязи.

— Сваливаем. Гранаты не пользовать, пока одну не отстреляем.

Бывали случаи — когда специально оставляли заминированные, выстрелил — и костей не осталось. Но если нормально — то несколько лишних гранат будут в самый раз.

— Заминировать?

— Нет…

Вверху вспыхивает — и тут же замолкает перестрелка…

— Кононенко, Бадри — доклад!

— Двое двухсотых, господин поручик, с улицы заскочили — отзывается рация густым басом фельдфебеля Кононенко.

— Все наверх! Собраться на первом этаже!

Как Бог хранит… Первая задача выполнена — ни одной царапины.

У лестницы, один из бойцов протянул какую-то книжку в зеленом переплете

— Там, господин поручик… по полу разбросано.

— Брось!

Вверху — собрались все, рядом с двумя убитыми, один уже деловито шмонает, чуть в стороне — АК старой модели, с подствольником, не слишком точный — но надежный, безотказный и простой, что хочешь с ним делай — без толку. У бойцов в руках — у одного неизвестно где "прихватизированный" карабин Драгунова, короткий, еще у одного — североамериканское помповое ружье двенадцатого калибра.

— Откуда?

— Наверху есть кое-что?

— Документы какие?

— Тут исламский комитет был. Глянете, господин поручик?

— На словах. Некогда.

— В одной комнате — флаг ихний на стене, столы, стулья — вроде как для собраний или суда. Другая, соседняя — там крови на полу запеклось… и все стены покоцаны.

Понятно, исламский трибунал.

— А документы?

— Кострище. Большое. Они только — только слились отсюда.

Внезапно поручик понял, что на улице, дальше — идет перестрелка и сильная.

— Мохначев — связь!

Подбежал связист, у него была большая рация, за спиной торчала свернутая антенна, наподобие телевизионной. Поручик снял трубку, настройка шла автоматически на рабочую, заранее заданную волну. На остальные нужно настраивать уже вручную.

— Волк один, прошу Волка главного или эстафету до Волка главного, прием!

— Волк-главный на приеме, всем тишина на время сеанса. Волк-один слушаю тебя.

— Задача фазы один выполнена, потерь нет, результат нулевой, как поняли?

— Принял, результат нулевой, доложите потери противника.

— Двое двухсотых точно, подбита мобильная огневая точка. Птички снялись с гнезда.

— Принято, новая задача для вас, Волк-один. Второй и третий пробиваются к телецентру, блокированы в районе трущоб. Приказываю пробиться к ним и оказать помощь. Общая задача вашей роты — захват телецентра. Действовать по обстановке, как поняли, прием?

— Принял, пробиваться ко второму и третьему отделениям, блокированным в трущобах, конечная цель — захват телецентра.

— Верно, отбой.

Только идиот мог придумать пробиваться через трущобы тремя отделениями. Впрочем — поддержка то с воздуха никуда не делась…

— Отделение, слушай мою команду! Боевая задача — пробиться к блокированным второму и третьему отделениям, вместе с ними пробиться к телецентру и занять его. Карту!

Кто-то протянул карту — пересняли с туристической, нормальной карты этого города не было. Сделали спутниковую, но хватило их далеко не всем.

— Вот здесь! — решил поручик — пробиваемся двумя группами, прикрываем друг друга. Из вида друг друга не терять! Всё!

Фельдфебель открыл дверь на улицу — и отдернул руку, как ошпарился. Пуля попала, из руки вырвало…

— Дым и вперед! Опасаться растяжек!

На улицу летят сразу две шашки, одна за другой. Густой дым затягивает переулок…

— Пошел!

Пули летят в дыму — почему-то это еще страшнее. Но все равно бежишь — пока не врезаешься носом в стену, рядом — еще кто-то. Ни слова не говоря — выстраиваются две цепочки. Только идиот думает, что в настоящем бою можно командовать. Командовать можно или до боя, или после боя. Можно и в бою… но только полком или дивизией. В отделении — каждый сам должен понимать, что нужно делать в каждый конкретный момент.

Шаг за шагом… хрустит под ногами кирпич, такое ощущение, что здесь уже были бои, и неслабые. Еще до них.

Трое — черные береты, форма вылетают на них, и прежде чем поручик успевает опомниться — двое, головой дозор падают на колени и открывают огонь из автомата и пулемета, огненные струи ломают тела, бросают их на земли, вперед летит граната — если не кинешь ты, кинут тебе. Под прикрытием тех, кто лежит, отделение бросается вперед, двумя колоннами, стремясь выскочить из узкого, дышащего смертью переулка, где все пули в тебя хоть на какой-то простор.

И тут-то — в первый раз они столкнулись с настоящим, серьезным сопротивлением. Сразу несколько автоматов ударили по ним и спереди, и слева, с левого фланга — там, где была баррикада из бетонного блока и машины. Они открыли огонь в ответ.

В этот момент поручик убил первого своего врага — до этого он стрелял по мишеням, и один раз стрелял боевыми — но ни разу он не видел, как это бывает, когда убиваешь врага. А тут… он высунулся из-за стоящей боком машины — поручик не видел, что в руке у него граната и он размахивается, чтобы бросить ее… он просто вдруг осознал, что целится из автомата в человека… во врага, палец прижал спуск, автомат трепыхнулся, и там где только что была голова врага… брызнуло красным, как из краскопульта кто прыснул, а потом там, за машиной кто-то вскочил в полный рост и громыхнул взрыв.

Кто-то хлопнул его по плечу — это потом ему рассказали, что он подстрелил духа с гранатой, которую он едва не кинул в них, и из-за этого погиб еще один дух, и фланговая позиция неприятеля была полностью обезврежена, считай одним его выстрелом. Вместо этого он перебежал к противоположной стене, через простреливаемое пространство, и почувствовал, как что-то рвануло сильно рюкзак, но боли не было, а потом рядом к стене ткнулся еще кто-то и он понял, что уже не один. Он бросил в проулок гранату, дождался, пока бухнуло и пошел вперед, пригибаясь и держа автомат наготове, чтобы ответить выстрелом на выстрел. Но ответить не получилось. Они вышли вперед, прошли пару десятков метров, прикрываясь забором из профнастила, пробиваемым любой пулей, но дающим скрытность перемещений, и получилось, что они зашли противнику во фланг вдвоем. Он видел баррикаду и видел черные тела рядом с ней… живые, они двигались и стреляли, прикрываясь положенными через улицу бетонными блоками. И тогда он открыл автоматный огонь, отсекая очередь за очередью, видя, как пули попадают в тела, и высекают бетонную крошку, и тела дергаются и перестают стрелять, а кто-то стрелял в них, и бухало рядом трофейное ружье, посылая во врага снопы картечи, а они стреляли, пытались бежать и…

И умирали…

— Молоток! Молоток, мы бы тут…

Фельдфебель, скорчившись у стены орал как оглашенный — признак контузии, на перемазанном лице его светилась неподдельная радость. Хоть по уставу отделением командует унтер-офицер — на самом деле командует фельдфебель, выходец из солдат, подписавший длительный контракт… унтер-офицер, скорее организатор, в то время как фельдфебельский состав это практики войны, да и получает жалование главный фельдфебель[56] как полковник. Но все равно… тут поручик проявил себя как командир… с полностью сорванной башкой. Он только сейчас понял, что сделал — сначала перебежал через простреливаемое пространство, причем среди стрелков было два пулеметчика, потом зашел в тыл, прошел вдвоем с одним только бойцом три десятка метров прикрываясь забором и вышел аккурат во фланг позиций, которые занимали боевики, а это были даже не боевики, а гвардейцы, взбунтовавшиеся регулярные войска.