Шайтан Иван 3 - Эдуард Тен

немного и махнул рукой, приперся на халяву, ещё прогибайся тут. Не буду холуйствовать, а там будь что будет.

— Давай, ваше высочество снимай мундир.

— Зачем, Пётр Алексеевич?

— Плов будем кушать, шашлык, испачкаешься весь.

Павел снял мундир, сел за стол и с интересом наблюдал за нами. Кушать решили в троём, обслуживали нас Аслан и Эркен. Аслан занес блюдо с пловом.

— Князь, тут корнет пришёл, командира спрашивает?

— Зови, раз пришёл — грустно вздохнул Андрей. Приперся корнет Лермонтов. При полном гусарском, парадном прикиде, красавец. Зашёл, увидел нас без мундиров, в рубахах и когда узнал Павла, совсем растерялся.

— Простите господа, я наверно не вовремя.

Встаю и подхожу к нему.

— Миша, ты не смущайся, давай, снимай свою сбрую и остальное барахло, садись кушать с нами. Мы еще детям своим рассказывать будем, что с самим Лермонтовым за одним столом сидели и шашлык кушали и не надо улыбаться, ваше высочество, попомните мои слова.

Помог смущенному Михаилу снять гусарские атрибуты и усадил за стол. Что сказать, смущённый поэт и смеющийся, его высочество, недолго стеснялись так, налегли на плов, пришлось приносить добавки. Думал на шашлык места в желудках не хватит, ошибся, съели, запивая вином. Наелись так, что разговаривать не было сил.

— Очень вкусно, господа, не пробовал подобную пищу.- сказал немного захмелевший Миша.

— Пётр Алексеевич, это кавказское блюдо? — спросил Павел.

— Не совсем, ваше высочество. Скорее восточное — Азия, Турция, Персия. Сарацинское зерно там в большом употреблении.

— Оставьте, Пётр Алексеевич, когда мы одни можете называть меня Павел Николаевич.

«Даже так… Признак доверия и дружеского расположения», — подумал я. Аслан с Эркеном убрали со стола и принесли чай. Мы полулежали, подложив под бок подушки.

— Очень удобно и хорошо господа, — с удовлетворением заметил Миша, — только спать тянет.

Мы все рассмеялись прогоняя сонливость. — Скажите, Пётр Алексеевич, а я могу служить в вашей сотне?

— В принципе, можете, если пройдете соответствующую подготовку. Неизвестно, сможете ли пройти её.

— Князь Андрей прошёл, почему я не смогу?

— Верно, прошёл, вы спросите у него, чего это стоило ему. Если вы будете среди нас, мы не сможем нормально воевать.

— Это почему?

— Понимаете, Павел Николаевич. Мы будем думать не о том как воевать, а о том, как бы с вами ничего не случилось. Вы, сын императора, второй в очереди престолонаследия, и я не вижу смысла в вашей службе в сотне. Вы предназначены для великих дел, Павел Николаевич. Наша сотня участвует в рисковых операциях и вероятность гибели крайне высока.

— Но вы же смогли выйти из всех передряг с малыми потерями?

— Долгая подготовка, тщательное обучение каждого бойца и немного удачи, спасает нас от больших потерь. Конечно, хорошее вооружение, оснащение и разумное командование сотней. Мы слишком мелкое формирование для вас. Вам лучше послужить какое-то время при штабе корпуса — там масштабы другие, более соответствующие вашему званию. Поверьте, Павел Николаевич, грамотное командование — залог успеха. А этого нам, увы, часто не хватает.

Глава 24

В назначенный день я приехал к графу Васильеву. Его дом, конечно, уступал дому князей Долгоруких, но внутреннее убранство было ни сколько не хуже. Катерина отсутствовала, уехала к Андрею и мы с ней разминулись. Граф принял меня в своём кабинете. Богато украшенный восточными коврами, холодное оружие развешанное на стенах и много предметов говорящих о том, что хозяин является почитателем восточной культуры. Дмитрий Борисович владел персидским, турецким, арабским языками. Читал и писал по-арабски. Настоящий знаток и ценитель Востока.

— Удивлены, Пётр Алексеевич?

— Нет, граф, долгое пребывание на востоке оставляет след помимо нашей воли.

— Вы правы. Признаться я скучаю по тем временам. Моя покойная жена из обедневшего и обезлюдевшего валахского рода. Полагаю, она была последней из своей семьи, кто оставался в живых. Спасаясь от преследования она добралась до Одессы, где мы случайно встретились. Видимо, все женщины в нашем роду наследуют её характер, — граф улыбнулся и в его глазах мелькнула тень воспоминаний. Своевольные, гордые и упрямые… Катерина особенно похожа на неё, и лицом, и нравом.

Он вздохнул, словно спохватившись и потер рукой переносицу.

— Простите я увлекся воспоминаниями. Давайте о нашем деле.- смутился граф.

Мы беседовали не меньше трех часов, с перерывом на чай. Я сразу понял на сколько опытен Дмитрий Борисович в дворцовых интригах. Его характеристики дворцовых персон были не просто точны, они поражали глубиной и детальность анализа. Особенно меня удивило, что граф был в курсе моей встречи с наследником и знал о ней в мельчайших подробностях. Попутно он отметил мой ход с подарком куклы, похвалив за прозорливость.

— Прекрасный ход, Пётр Алексеевич. Детали решают многое во дворце.

— Дружба с будущим императором или хотя бы хорошие отношения, вещь крайне важная, Петр Алексеевич. Это определит всё ваше будущее. И не стоит так легкомысленно удивляться, — граф отхлебнул чаю, пристально глядя на меня через край фарфоровой чашки.

— Если вы полагаете, что сможете остаться в стороне от двора, то глубоко ошибаетесь. Поверьте мне, вас ждет блестящее будущее, если, конечно, вы сумеете воспользоваться предоставленными возможностями и не свернёте себе шею на пути наверх.

— Дмитрий Борисович, — вздохнул я, — поверьте, я не испытываю ни малейшего желания взбираться так высоко. Меня вполне устраивает моё нынешнее положение.

Граф рассмеялся добрым, старческим смехом.

— Дорогой мой Пётр Алексеевич, — проговорил он, вытирая слезу умиления, — да вы уже взобрались так высоко, что даже не представляете, насколько.

Всю дорогу к дому Андрея я обдумывал нашу беседу с графом. Бесспорно, Дмитрий Борисович умен и опытен. Его советы поистине бесценны, а в моем положении, человека, совершенно неискушенного в сложных дворцовых интригах, и вовсе спасительны.

Я твердо решил заручиться его дружбой. Но один вопрос не давал мне покоя: почему граф проявляет ко мне такую симпатию? Искренний ли это интерес или я всего лишь пешка в его игре?

Глубоко вздохнув, я постарался отогнать эти мрачные мысли. Очень хотелось верить, что мои подозрения беспочвенны.

Погружённый в размышления, я машинально разделся и направился в восточную комнату, где меня ожидал поистине необычный сюрприз. Приоткрыв дверь, я застыл на пороге, передо мной предстала Катерина с Натальей, облачённые в изящные черкесские домашние наряды, в которые были искусно вплетены привнесённые мною новшества, вязаные шерстяные носки и забавные шапочки, нечто