Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

смотрела на капитана, продолжая держать его на мушке. Она поняла, что кирасиры перестроились. Швейцарцы ощетинились пиками и алебардами. Я тронула коня шпорами, выдвинулась вперёд. Меня сразу же окружили палатины. Остановилась рядом с Ксенией. Смотрела в глаза капитану.

— Ты не сдержан, капитан. Слишком наглый и самоуверенный. — Проговорила я. — А ведь ваша слава непобедимых воинов уже пошла на закат. Если сейчас начнётся бой, больше половины твоих пехотинцев ляжет в первые мгновения бойни. Кто убитым, а кто тяжелораненым, без шансов на исцеление. И всё из-за твоей несдержанности. Мы не рыцарская конница. Не жандармы, капитан. И мы воюем по другому. Большую часть твоих пехотинцев просто расстреляют, как я тебе сказала. Остальных вырежут, как скот. Вижу, ты не веришь? Зря. Уже появились те, кто воюет не хуже швейцарцев. И даже лучше. Те же испанские терции или ландскнехты, которые раньше вам проигрывали. Но время не стоит на месте. Даже ландскнехты уже изменились. И они учли опыт войны с вами и тупо на ваши пики никто не полезет. Хочешь крови? Получишь. И даже если ты каким-то чудом останешься живым после этого, хотя княжна очень хорошо стреляет, то всё равно ничем хорошим для тебя не закончится. Тебя просто посадят на кол. За неуважение и оскорбление коронованной особы. Ну так что, капитан, убираешь своих наёмников или нам самим себе дорогу чистить?

В этот момент к нам подошёл ещё один швейцарец, в пластинчатом доспехе. Шлем держал в руках.

— Стойте! — Поднял он руку. — Альбрехт, осади! — Велел он фон Штайну. — Мы не хотим сорится с Вашим Величеством, Королева Александра. Моё имя Арнольд Винкельрид. Я тоже капитан швейцарской пехоты. Мы находимся на службе папы. — Он смотрел на меня. Симпатичный мужчина около 40. Я с интересом смотрела на него. Он улыбнулся. — В кантонах о Вас много слышали, Ваше Величество. Это ведь Вы разгромили ландскнехтов Георга фон Фрунсберга, этого мясника? — Я кивнула. — А недавно разгромили английский флот? — Я опять кивнула. — А ещё у Вас есть некий Корпус, где учат отроков воинской науке?

— Есть. Корпус, это моя армия. — Ответила ему.

— Да. У меня в Вендене там учиться мой племянник. Его взяли туда в прошлом году, несмотря, что он швейцарец и протекции не имел. Он наслушался про битву с имперскими войсками и там были отроки из Вашего Корпуса и сбежал в Венден. Хотя ему не разрешали.

— У меня протекции при наборе кадетов не работают. Кадетов набирают исходя из их личных данных, а так же физической подготовки. Как зовут твоего племянника, Арнольд Винкельрид?

— Отто Винкельрид. Он сын моего старшего брата, погибшего три года назад.

— Я запомнила, капитан.

— Если увидите его, прошу передать поклон от всей семьи. Скажите ему, что семья простила его. И что мы очень надеемся, что он станет настоящим воином, как его учили с детства. И что семья будет им городиться.

— Хорошо, передам.

— Альбрехт, убираем пикинеров и алебардщиков. — Сказал Арнольд Альбрехту фон Штайну. Тот некоторое время смотрел в глаза своему соотечественнику, потом кивнул и дал команду. Швейцарцы отошли, освобождая нам дорогу. Мы двинулись дальше. Ксения, проезжая мимо Альбрехта фон Штайна, сказала:

— Я запомнила тебя, капитан. В следующий раз я медлить не буду. Помни об этом.

— Я тоже тебя запомнил, Княжна. — Ответил Альбрехт и усмехнулся, провожая взглядом девушку.

По папской области двигались довольно быстро. Вечером остановились на ночлег. Недалеко была какая-то деревня, но мы заходить туда не стали. Остановились, как и принято на берегу не широкой реки. Скорее всего притока Тибра, на котором и стоял Рим. Расположились на ночлег. Запылали костры. Кирасиры принялись готовить. Нам тоже сделали стол, накрыли его. Припасы мы везли с собой. Айно умудрился где-то подстрелить косулю. Притащил её и разделал. Вскоре по лагерю поплыл, кроме прочих аппетитных запахов из котлов кирасир, ещё и запах печёного мяса. Мы были голодными. Клариче д’Аппиано быстро освоилась и легко сошлась с моими сержант-дамами, особенно с Паулой. Девушки шутили, смеялись над чем-то. Щёки Княгини раскраснелись, глазки блестели. Она с аппетитом ела кусок мяса, приготовленного на костре Айно и Аббасом. Мы выпили вина. Я расположилась в походном, раскладывающемся кресле. Взяла в руки свою мандолу. Стала перебирать струны.

— Матушка, спой что-нибудь⁈ — Попросила меня Ксения. Остальные фрейлины поддержали. Заметила, как к нам поближе стали подтягиваться кирасиры. Ульрих уселся не далеко. Клариче смотрела вопросительно на Паулу. Та ей пояснила.

— Ладно, спою вам шуточную. — Пальцы стали перебирать струны более интенсивно. Полилась мелодия.

Молода еще девица я была,

Наша армия в поход куда-то шла.

Вечерело, я стояла у ворот,

А по улице все конница идет.

К воротам подъехал княже молодой,

Мне сказал: «Напой, красавица, водой».

Он напился, крепко руку мне пожал,

Наклонился и меня… Поцеловал.

Он уехал… Долго я смотрела вслед,

Жарко стало мне, в очах мутился свет.

Целу ноченьку мне спать было невмочь,

Раскрасавец княже снился мне всю ночь.

Играла дальше, улыбалась. Девушки засмеялись.

— Какой шустрый князь! — Воскликнула Ксения. — Раздразнил деву и умчался. А она всю ночь спать не могла. Какой негодяй! — Девушки смеялись. Усмехнулся Ульрих. Смешки послышались среди кирасир.

Вот недавно — я вдовой уже была,

Четырех уж дочек замуж отдала,

К нам заехал на квартиру княже-генерал,

Весь изрубленный, так жалобно стонал.

Я взглянула, встрепенулася душой:

Это он, красавец княже молодой,

Тот же голос, тот огонь в его глазах,

Только много седины в его кудрях.

— Это сколько лет то прошло, что она уже и вдовой стала, и он поседел? — Спросила Саша.

— Так много, наверное. — Ответила Агнешка. — Почти вся жизнь. А под конец она опять его увидела. Израненного. Вот и встрепенулось её сердечко.

И опять я целу ночку не спала,

Целу ночку молодой опять была…

Целу ноченьку мне спать было невмочь,

Раскрасавец княже снился мне всю ночь.

— Целую ночь не спала и была молодой? Это как? С князем ночь провела? Так он же израненный⁈ — Удивлённо спросила Паула. Перевела Клариче.

— А это, моя дорогая, уж пусть каждый домысливает сам. — Улыбнулась я. — Ладно, ещё одну песню, на этот раз весёлую. Вы девушки уже слышали её. Про слёзы Маруси.

Заиграла на мандоле, весёлую мелодию.

Зелёною весной, под старою сосной,

С любимою