Учитель. Назад в СССР 6 - Дмитрий Буров

— А вдруг бандиты ночью придут… — сделал еще одну попытку Ванька.

— Не придут, — уверенно ответил я. — Граждане бандиты покуда не в курсе, что мы отправляемся по их душу. А вот во время операции по поимке всякое может случиться. Вдруг кто-то да убежит, а тут ты в засаде.

— Ну… хорошо… — нехотя согласился Мальков, признавая мою правоту. — Так я с самого утра тогда на дежурство… — заверил Мальков.

Отговаривать я не стал, бесполезно.

— Вот и договорились, — поднимаясь с крыльца, согласился с доводами мальчишки. — Только чур не высовываться и на рожон не лезть. Договорились?

— Так точно! — выпрямившись, отрапортовал Мальков. — Так я пойду?

— Иди. И помни: главное, чтобы тебя никто не приметил.

— Не приметит, не волнуйтесь, Егор Александрович! Я так спрячусь, что никто не найдет! — лихо улыбнувшись, выпалил мальчишка и с места в карьер рванул на выход.

— Одной проблемой меньше, — усмехнулся я, глядя вслед пацану, надеясь, что этот наспех придуманный план я озвучил не напрасно.

Занять Ваньку, чтобы не мешался под ногами, — дело нужное. Но отчего-то мне казалось, что история эта простой слежкой на краю села у старой тропы не обойдется.

— Главное, чтобы за нами не полез, а дальше — благодарность за службу объявим, — решил я, возвращаясь в дом. Нужно было подготовится к раннему выходу, собрать кое-какие вещи в рюкзак, и успеть прикорнут на пару часиков. Ближайшие дни обещают быть насыщенными.

Щенок печально вздохнул, когда я перед рассветом потрепал его по лобастой голове, велел сторожить дом и покинул двор. Грустное тявканье провожало меня о конца улицы. Мысленно я пообещал после ого, как все закончится, выгулять мелкого на речку, поохотится на мелкую живность. А то такими темпами Штырька скоро позабудет, кто у него хозяин. Хорошо хоть детвора с ним играет, когда малой со двора сбегает.

Я шел знакомо тропой, прикидывая варианты развития события, выстраивая план собственных действий. Возле места, где стояли с детворой лагерем, свернул к реке и пошел другим путем. Чуть дольше, зато с гарантией, что на проторенной дороге меня срисуют.

Лес потихоньку просыпался. Убедившись, что Ванька за мной тайком не отправился, я ускорился и вскоре выше к знакомому заброшенному селу с той самой стороны, откуда и заходил в прошлый раз на разведку.

Глава 19

— Не нравится мне этот учитель, больно шустрый. Какой-то он неправильный. Не наш, — задумчиво буркнул себе под нос коренастый, небольшого роста плотный мужчина в темно-сером потрепанном пиджаке и такой же кепке, глубоко надвинутой на глаза даже в помещении.

— Ну, понятное дело, не наш. Городской, студентик, — собеседник хотел сплюнуть на пол, но хозяин так зыркнул из-под козырька, что гость торопливо сглотнул, утерся рукавом видавшей виды коричневой ветровки.

— Не цыкай, не люблю, в дому только свиньи харкают, — холодно выдал коренастый.

Сутулый гражданин, который только что прокомментировал ненашность нового сельского учителя, нервно дернул уголком рта, молча кивнул, принимая правила дома. Желание послать серого хоть и возникало время от времени, да только коричневый умело его подавлял. От старшого и затрещину легко можно получить профилактики. К тому же сутулый хорошо помнил, чем обязан хозяину дома.

— И чего с ним делать? — помолчав, осторожно поинтересовался нескладный высокий гражданин в коричневом пиджаке, чуть наклонившись вперед, чтобы не пропустить ни слова от старшого.

— Продолжай наблюдать, — глубоко затянувшись, приказал главный.

— Да чего за ним наблюдать-то? Ну, сходил учитель с детишками в поход, делов-то. Они каждое лето по всему лесу шатаются.

— Каждое лето… И до Шафрановки всегда ходят? — уточнил коренастый.

— Ну-у-у… — задумался сутулый. — Не было такого. Местные, ну там охотники, грибники, те да, иной раз да и забредут. Ну так те дальше колодца и не ходят. А чего им в Шафрановке-то делать? Добро-то свое местные вывезли. Что оставалось, окрестные по домам порастаскивали. А чего валяется, так то значит в хозяйстве и не надо никому. Так и не шастают в Шафрановку-то больше. Ну, разве что до колодца.

— Говорил уже, — оборвал мужчина в кепке.

— А? Ну да, о колодца. Местные и вовсе верят, — сутулый склонился еще ниже и почти зашептал. — Говорят, в заброшке этой… ну в Шафрановке… души предков поселились. Мол, недовольны старики, что деревню бросили. Не правильно это, вот и лютуют.

— Кто? — не понял коренастый.

— Так это… духи же… — повторил сутулый, выпрямляясь. — Ну… Мстят теперь всем, кто в деревню забредет… Обиделись, вроде как, на живых… — нервно хохотнул сутулый. — Деревенские, чего с них взять, — извиняющим тоном закончил собеседник.

— Городской выискался, — презрительно хмыкнул коренастый, и снова затянулся папиросой.

— А может и не духи вовсе? А? Опять водку возил этим? — спустя несколько минут снова заговорил мужчина в кепке. В голосе вновь послышались угрожающие интонации. — Нажрались, по окнам стреляли? Или по бутылкам? Сколько раз говорено: тихо сидеть, — грозно процедил хозяин.

— Да я чего… они сами… — забормотал коричневый, дернув плечом. — Не провизил я ничего… Тихо там все, ей-богу.

Сутулый хотел было перекреститься, но передумал. Мужчина в кепке не любил никаких проявлений религиозности. Впрочем, атеистов он тоже не уважал. В жизни коренастого существовал только один идол — он сам и его желания.

В комнате, провонявшей застоявшимся запахом сигаретного дыма, растеклась неприятная нервная тишина.

— Так чего с учителем-то? — рискнул нарушить молчание коричневый пиджак.

Сутулому надоело сидеть молча, ожидая решения шефа, он заерзал на стуле, покосился на чайник, но не рискнул подлить себе кипятка. Тоскливо вздохнул и тут же испуганно глянул на коренастого, не помешал ли думать.

— Следить, — наконец приказал мужчина в кепке.

— Да я ж говорю… — вскинулся высокий нескладный мужичок. — Ну, случайность, Топор, да чего ты? Ну, детишки полюбопытствовали… Пришла да и ушли. Себе. Ну, посидели во дворе, пожрали… ну это… закусили консервами, да и пошли обратно. Они жеж даже не ночевали… — возмутился напарник. — Учитель тот и вовсе не возвращался.

— Следи, — жестко повторил приказ коренастый. — Сам говоришь, раньше эти пионеры до Шафрановки не добирались. Ну, один там, или двое за грибами да мимо… А тут приперлись, да еще толпой. Может, прикрытие, или еще чего. Да еще с учителем этим…

— Ты чего, Топор! Это же дети! Кто ж их в прикрытие возьмет?

Сутулый так изумился, что невольно позабыл свой извечный страх перед коренастым.

— Ты делай, Савелий, делай, что говорю. Тебе думать не надобно, Савушка. Ты не вникай, просто делай, и всё, — ласковым тоном заговорил тот, кого коричневый назвал Топором.

От теплоты в голосе хозяина комнаты Сутулый, Савелий по паспорту,