Шайтан Иван 6 - Эдуард Тен

пропадом, Андрей Сомов! Вылитый Григорий Степанович! — Комендант шагнул вперед и крепко обнял Андрея. Сотник Сухин тоже поднялся, протягивая руку, его лицо потеплело.

— Стало быть, учебу завершил? — спросил Трофим Сухин, разглядывая Андрея с довольной прищуркой.

— Так точно, дядька Трофим, — ответил Андрей, выпрямляясь. — Окончил корпус с отличием. Получил чин прапорщика. И вот — домой, на службу.

— К нам, значит, собрался? — Сухин кивнул, но в голосе появилась деловая нотка. — Порядки наши знаешь, Андрей: в пластуны — только с личного соизволения командира батальона. А его, Петра Алексеевича, сейчас нет. Когда вернется — неизвестно.

— Понимаю, дядька Трофим, — Андрей достал сложенный лист. — Но я не проситься пришел. Вот предписание войскового атамана о направлении меня на службу в пластунский батальон. А ежели вы не в курсе, то сам Пётр Алексеевич, когда я на учебу уезжал, лично обещал мне место хорунжего придержать.

Сухин взял бумагу, пробежал глазами текст, переглянулся с Фоминым.

— Ну, это другое дело, — сказал он решительно, складывая предписание. — Раз командир слово дал — значит, так и будет. А пока что, Андрей Григорьевич, — Сухин подчеркнул отчество, признавая новый статус, — давай-ка свое предписание сюда. Зачислим тебя временно во вторую сотню. Там пройдешь положенный курс молодого бойца, осмотришься. А по прибытии, командир уже решит, как тебе дальше служить придется. Получишь обмундирование, снаряжение, оружие. Пока будешь служить вольноопределяющимся прапорщиком.

— Слушаюсь, господин сотник! — Андрей четко отдал честь, повернулся по-уставному и вышел из штаба.

Солнце било в глаза, слышались команды и окрики командиров. Андрей глубоко вдохнул знакомый воздух. Началась его служба в батальоне. Та самая служба, о которой он мечтал все эти долгие годы.

Вторая сотня только вчера вернулась из учебного рейда. В такое время года, далеко не ходили. По дуге обходили, за десять верст от селения хаджи Али. Совершая манёвры, тактические перестроения и другие варианты боя. Дядька Анисим не поскупился и выдал всю обмундировку. В казарме второй сотни встретил вахмистра и рядового со знаком ордена Георгия. Они оба уставились на Андрея.

— Прапорщик Сомов, определён во вторую сотню вольноопределяющимся, на время прохождения курса молодого бойца. Далее определюсь по прибытию командира батальона.

— Ага, понятно. Вахмистр Пузанов, старшина сотни.

— Вольнопёр Муравин Константин, ио хорунжего сотни.

— Так, начальство отпуска гулять изволят. Ладно, старшина определяй мне место.

— Так, чего определять, вона, рядом с графом место свободное.

— Это кто тут граф?

— Это я, прапорщик, — вздохнул Муравин. — Бывший прапорщик гвардейского полка, граф Муравин. Звания лишён, из полка изгнан. Определён в пластунский батальон на неопределённое время. Что ещё вас интересует, прапорщик?

— Да мне вообще не интересно кто ты был. В батальоне не имеет прежнее твоё положение. Ты или пластун или так, не пришей к п….де, рукав. Судя по Георгию, ты пластун. То-то гляжу, не из наших ты.

— То есть как не из наших? — не понял Константин.

— Не из казачьего сословия. Да ты не напрягайся Костя. Сказано же, раз служишь до сих пор, значит наш.

— А вы значит сразу наш, раз из казачьего сословия. — спросил Костя.

— Не совсем так, я когда на учёбу в кадетский корпус определялся, то упёрся и отказывался ехать. На моё счастье, тогда в станицу командир только прибыл, полусотню формировать и у нас остановился. Вот он и наставил меня на путь истинный, объяснил для чего учиться надо. Дал слово, когда я приеду после окончания учёбы и получу офицерский чин, он меня хорунжим примет в сотню, ну теперь в батальон. Так всё и было. Окончил с отличием, приехал и теперь буду служить в батальоне. Вопросы ещё есть?

— Значится ты командира с первых дней его на Кавказе знаешь? — спросил Пузанов.

— Точно, так, вахмистр. Давай-ка я с местом определюсь, а ты чайку сообразишь. Сядем мы все вместе рядком и ладком, всё… обсудим.

— Дело говоришь, прапорщик. — обрадовался Пузанов. Разместившись на своём месте Андрей, Костя и Семён сели в командирской выгородке. Пузанов притащил чайник, сухари и мёд. Полилась неторопливая беседа. Андрей правдиво и подробно рассказал о первой встрече с командиром, о его первом бое и о том, как становилась полусотня. Потихоньку к ним подтянулись другие пластуны, слушая рассказ.

— А говорят, что он десяток абреков положил, в первый раз. — сказал кто-то из слушателей.

— Нет, двоих зарубил, троих застрелил. Я сам всё видел, под забором лежал и в дыру подглядывал.

— Всё одно как-то не верится. В первом бою и не с пастухами схлестнуться и такое? — Спросил ещё один сомневающийся.

— То-то и оно, казаки сами своим глазам не верили. А они лежат холодненькие, все пять штук. После такого, Пётр Алексеевич, стал уважаемым человеком. Потом, кое-кому, мозги в башке вправил, все всё поняли.

— Да уж, командир, такой. Умеет нужное слово найти. — улыбнулся Пузанов. — Всё бойцы, отбой, завтра с утра по расписанию. Все быстро разобрались по местам, десятники провели поверку и доложились старшине. Через пол часа казарма погрузилась в сон, кроме дежурного по сотне сидящего у входа в казарму и следящего за огнём в печи.

Глава 27

Я получил приглашение на аудиенцию к императору. Как я понял, все предоставленные к награждению получили награды, остался я один.

— Здравия желаю ваше императорское величество.

В кабинете помимо императора находились Александр, Бенкендорф, Дубельт и какой–то чиновник в вицмундире, в чине действительного статского советника. Он удостоил меня равнодушным взглядом.

— Здравствуйте, граф. Догадываетесь с какой целью вас пригласили?

Чиновник не оборачиваясь ко мне усмехнулся.

— Думать, гадать и строить предположения не моя прерогатива, ваше императорское величество. Моё дело выполнять ваши приказы и указания, а также уставы и положения определённые положением о казачьей службы.

Я стоял по стойке смирно выпучивая глаза смотря поверх императора. Александр хмыкнул пряча ухмылку. Чиновник с раздражением посмотрел на меня, не зная как воспринимать мой пассаж.

— Граф, все участники, того дела, получили заслуженные награды. Остались только вы. — император сделал паузу и позвонил в колокольчик. Вошёл адъютант полковник Лоренц с дипломом в руках и после кивка Императора развернул его.

Во имя его императорского величества!

Милостию Божиею, Мы, Николай Первый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский, и прочая, и прочая,