Ревизор: возвращение в СССР 32 - Серж Винтеркей

полудня опять гулял с детьми во дворе. А к часу нас бабушка с Трофимом отпустили поздравить художницу с юбилеем.

Вручили Елене Яковлевне бинокль и, как оказалось, очень угадали с подарком. Вроде намёк, что шестьдесят лет — это ещё не возраст. Самое время жить активной жизнью, ходить в театр. Бинокль необычный, все сразу это оценили, и он пошёл по рукам.

У Бобровых собралось не очень много народу. Был Дробышевский с супругой Елизаветой Самсоновной. Был ещё один дядечка с супругой, которому я как-то, в отсутствии художников, картину продал по их просьбе год назад. В этот раз мы познакомились, он представился Робертом Фёдоровичем, а жена его — Марией Юрьевной. Галия сразу впряглась Елене Яковлевне со столом помогать.

Чуть позднее подъехала ещё одна пара. Нам представили художника-мультипликатора Леонида Ароновича и его супругу Татьяну Владимировну. Дядька как дядька, с залысиной, с боцманской бородкой, скромный, приветливый… Но потом мне Дробышевский шепнул, что это Шварцман, создатель мультфильмов «Золотая антилопа», «Дядя Стёпа», «Снежная королева», «Аленький цветочек», «Крокодил Гена», «Чебурашка» и многих других. Вот тут я выпал в осадок даже больше, чем когда мне сказали, что я разговариваю с автором сценария «Человека-амфибии».

Галия очень расстроилась, когда пришло время ехать в аэропорт. На неё огромное впечатление произвела встреча с автором любимых мультфильмов. Подумал, что такие встречи очень полезны. Они мотивируют, показывают, что в жизни всего можно добиться. Ведь ты общаешься и видишь, что перед тобой обычный человек, который упорным трудом и увлеченностью делом развил свой талант до впечатляющих высот. И ты понимаешь, что тоже сможешь, если захочешь. Главное — верить и стараться. Ведь хоть какой-нибудь талант у каждого есть. Надо лишь найти его и развивать…

— Деточка, — смеялась над ней Елена Яковлевна, — можно подумать, мы тебя в ссылку в Сибирь провожаем, а не в загранкомандировку в Румынию.

Два мешка писем с радио так и лежали на заднем сидении в машине. Чемодан жены пришлось положить в багажник. Ну, так и удобнее.

В аэропорту жена быстро увидела своих знакомых. Они стояли отдельной группой. Познакомился с парикмахером жены Валерой Земченко. Он долго жал мне руку.

— Как с твоей женой познакомился, так стал по радио слушать передачи для школьников, — доверительно поделился он со мной. — Голос твой я давно знаю!

— Ну, надо же! — искренне рассмеялся я.

Галия меня ещё начала знакомить с членами делегации, но столько народу перед глазами сразу оказалось, что утратил всякую надежду всех запомнить, кому она меня представила. Их ехало ни много ни мало, а человек сорок.

* * *

У Андриянова с Белоусовой командировка формально была на другое мероприятие, поэтому они держались немного в стороне от делегации, отправляющейся на конкурс парикмахеров по единому списку.

Увидев Ивлеву с мужем, Антон откровенно разочаровался. Совсем молоденький… Конечно, высокий, фигуристый, но ничего особенного, таких толпы вокруг…

Он поглядывал на него со стороны, пытаясь понять, что в нём нашла его жена, которая, откровенно гордясь им, представляла его своим знакомым из делегации Министерства бытового обслуживания.

Ну, держится-то он очень уверенно, — отметил Андриянов. — Даже слишком для мальчишки восемнадцати лет.

И когда он естественным движением обнял и поцеловал жену в губы на прощанье, у Антона возникли большие сомнения насчёт собственной версии о его номинальности, как супруга Галии Ивлевой.

Что за ерунда? — думал он весь полёт, сверля Ивлевой, сидевшей тремя рядами впереди, затылок взглядом. — Кто он такой? Эх, жаль не успел перед полетом с тёщей его встретиться… Что она там вспомнила про него?

* * *

Проводив жену, отправился домой. Бабуля с Трофимом уже уложили детей, и я получил возможность немного поработать. В десять отправил стариков спать и сам заступил на вахту у нас в спальне возле детских кроваток.

В понедельник с утра решил-таки показать монеты знакомому спецу из Института археологии и созвонился с ним под предлогом того, что нужна консультация. Он вопросов лишних не задавал, поняв, что к чему, и пригласил меня подъехать к обеду. А я до этого времени решил закинуть письма в МГУ. Сколько они у меня в машине будут кататься?

Позвонил Гусеву, уточнил, будет ли он на месте? Он хотел было у меня что-то спросить, но я ему сказал, что скоро буду у него и быстренько попрощался. Знаем мы его! Небось, насчёт Быстровой хотел узнать…

Через час я уже был у него в кабинете со своими мешками.

— Ну, что там насчёт Быстровой? — действительно, первым делом спросил он.

— Анатолий Степанович, я этот вопрос задал кому мог. Ждем реакции. У меня ощущение, что все решится достаточно быстро.

— Понятно. Ну, ладно…

Он взял ключ от группы разбора писем, и мы оттащили туда мешки. Он тут же уточнил у меня, откуда они, и аккуратно подписал.

* * *

Москва. МГУ.

Вернувшись к себе в кабинет, когда Ивлев ушёл, Гусев сел за стол и задумался. Что-то непонятная какая-то ситуация складывается вокруг Быстровой. Письмо они ей грамотно подбросили, а толку никакого… Зная, какие люди стоят за Ивлевым, сам собой встаёт вопрос, а какие же тогда люди стоят за Быстровой, если ей все, как с гуся вода?

Очень бы не хотелось оказаться между молотом и наковальней, — нервно стуча пальцами по столу, думал он, пытаясь понять, что же можно сделать? Пришла в голову мысль запросить личное дело Быстровой в деканате, чтобы попробовать понять, кто ее может поддерживать из серьёзных людей. Мало ли, какие-то догадки появятся… Они и так, в принципе, были… Может, в школе ее матери ребенок у какого-то серьезного человека учится, и мать, как директор, через него свою дочку и продвигает, и защищает? Или отец в своем министерстве подружился с каким-нибудь сынком кого-то очень влиятельного? Он за ним присматривает и следит, чтобы его работой сильно не загружали, а в ответ отец молодого человека за его дочкой присматривает? Внезапно размышления его прервал стук в дверь и в кабинет зашёл незнакомец.

— Анатолий Степанович Гусев? — спросил он, и, получив утвердительный ответ, представился. — Моя фамилия Кудряшов, я председатель парткома Трикотажной фабрики «Луч». Анатолий Степанович, тут форменный скандал случился с одной вашей комсомолкой. Даже не знаю, с чего начать?..

* * *

Глава 17

* * *

Москва. МГУ.

— Какой комсомолкой? — опустилось всё внутри у Гусева. Только скандалов ему сейчас и