Начало пути - Денис Старый

Да, по сравнению с долгами князя, это капля в море, но все равно же пять тысяч — это пусть и не возврат по векселям, но нормальная жизнь для князя, без особых излишеств [в РИ, по восшествии на престол, Павел оплатил долги Алексея Куракина в более чем триста тысяч рублей].

— Кредиторы, словно по чьей-то недоброй воли, стали требовать возврата по всем долгам, — жаловался князь.

— Известно, ваша светлость, почему, — не удивился я.

— Известно. И тут я размыслил, что без твоего участия не обошлось. Это ты, Миша, надоумил меня пойти на сближение с Павлом, — взгляд «кормильца» стал жестким, угрожающим.

Плохо, но не критично. Подобное прозрение прогнозируемое. В своих неудачах человек чаще всего винит других, или же непреодолимые обстоятельства. И то, что я стану таким вот молниеотводом, предвидел.

— А я, простите за дерзость, и сейчас уверен, что нужно примкнуть к партии, которая уже через год-два станет царствовать, — ответил я и впервые, осознанно, принял вызов на бой взглядами.

— Ты не забылся, семинарист? — жестко сказал князь.

Я отвел глаза и сделал виноватое лицо. Все специально. Вот он, Куракин, главный, доминант. Вот только будет он помнить тот мой взгляд, подспудно ожидать его, стремясь не провоцировать подобного впредь. Я показал, что могу быть сильным, но подчиняюсь князю. В сущности же я мог и уйти, свободный человек, а контракта мы никакого не подписывали, более того, я получил жалование за год.

— Прощения прошу, Ваша Светлость. Только не могу я отступиться от своих слов. Пользы ради, хотел бы отметить, что в любом случае, кредиторы объявились бы, боясь, что вы вновь уедите, — и вот только хотел сказать про успешный опыт в поместье, как одернул сам себя.

— Ладно, это я больше переживаю, как его высочество Павел Петрович примет меня. Я же, Михаил Михайлович, не смогу быть при Платоне, выше это моего понимания чести и достоинства. Братья мои не смогли, и я не смогу, — князь положил, наконец, вилку, и лакей сразу же убрал недоеденное блюдо.

Знают, что Куракин теперь не будет есть. Мало того, словно по волшебству, на столе появилась водка и стограммовая рюмка.

— Выпьете со мной? — спросил князь, но не ожидая моего ответа, быстро опрокинул рюмку, чуть поморщившись, потом вновь посмотрел на меня. — Ты, Миша, честен со мной? Добра желаешь? А как иначе? Так складывается, что мое благополучие — это и твоя работа, оклад и мое благоволение.

У нас сеанс вопросов-ответов самому себе. Но я посчитал нужным заверить в преданности и что все будет хорошо. А после решил чуть отвлечь князя интересными проектами.

— Ваша светлость, не скрою, я очень хотел бы, чтобы вы возвысились, рассчитывая на то, что и я буду вам помощником. Я предельно откровенен. И время фаворитов уйдет, это пережиток. Насчет же денег, то и тут можно заработать, — смех Алексея Борисовича не дал мне продолжить.

— Мне работать? — смеялся князь.

— Зачем же? — деланно удивился я. — Вот к примеру…

Газеты я читаю, книги почитываю, если хватает время. Благо, и читать-то нечего. Дело в том, что Михаил Михайлович Сперанский прочитал все, что только было в доступе, а индустрия литературы пока не слишком развита. Так что уже ориентируюсь в этом мире, но смотрю на все немного иным взглядом человека из будущего.

Так вот, уже навскидку я нашел одно направление, которое никем, насколько я знаю, не занято. Крестьянин стоит до ста рублей, это некий специалист. Если с большой семьей, до трехсот рублей. Но тут семья должна быть всем хороша и с перспективой взрослых сыновей. Однако, только один крепостной, но повар, стоит от полутора тысяч до двух с половиной.

Кроме того, таких поваров днем с огнем не сыщешь в газетах. Я нашел три объявления, которые исчезли уже в следующем номере. Следовательно, поваров покупали сразу. Что есть повар в современном понимании? Так нужно готовить что-то такое этакое. Главное, это удивлять гостей в обед.

— Вы предлагаете учить поваров? Я правильно понял? — князь отвлекся от негатива и с интересом слушал меня.

— Не вижу, ваша светлость, сложностей. У вас француз повар, но, простите, в блюдах он может быть более избирательным, чем нынче. Подучиться и ему следует. Спрашивал я у него, как делается соус де Субиз, не знает. Зато хорошо умеет готовить улиток, которые, в порядочном обществе есть не станут, — говорил я. — И ваш повар стоил бы все двадцать тысяч, будь он крепостным.

— По более, я так думаю, — поддержал разговор Куракин. — Но селяне неразумны.

— Посмею не согласится. Разные есть. Выбрать разумников можно и в Белокурово. Нужно то всего два десятка. И доход станет тогда сорок тысяч, при том, что само обучение обойдется не более двух тысяч. Я на досуге все посчитал, — сказал я.

— На досуге… — усмехнулся князь. — Даже и не могу представить, когда он у вас бывает. Вина не пьете, женщину не завели. Все пишите, да учите, а нет, так истязаете себя казацкими забавами. Вот только сейчас, глядя на вас и понял, зачем же было так себя мучить.

Докладывают князю. Я знал об этом. Ну а то, что я, действительно, стал, наконец, меняться внешне, факт. Вот только развитие резко затормозилось из-за того, что в одиночку приходится ограничиваться физкультурой. Воспитанники уехали, а так раскрутил бы князя на наем учителя фехтования, да сам с ним больше занимался. Но все равно, нужно вызывать Северина