Олег Авраменко - Принц Галлии

— Ну, насчет трагедии ты малость загнул. Однако…

— Однако в постели с высокими женщинами ты чувствуешь себя не очень уверенно, — закончил его мысль д’Альбре. — Что за глупости! Право, не понимаю: какая, собственно, разница, кто выше? Лично меня это никогда не волновало.

Филипп смерил взглядом долговязую фигуру кузена и хмыкнул:

— Ясное дело! Вряд ли тебе доводилось заниматься любовью с семифутовыми красотками.

Гастон хохотнул.

— Твоя правда, — сдался он. — Об этом я как-то не подумал. По-видимому, не суждено мне узнать, каково это — трахать бабу, что выше тебя.

Филипп брезгливо фыркнул. Несмотря на свой большой опыт по этой части (а может, и благодаря ему), он всячески избегал вульгарных выражений, когда речь шла о женщинах, и без особого восторга выслушивал их из чужих уст.

Симон, который все это время сидел на подоконнике, размахивая ногами и что-то мурлыча себе под нос, вдруг проявил живейший интерес к их разговору.

— А что? — спросил он у Филиппа. — Ты собираешься переспать с Маргаритой?

Филипп ничего не ответил и лишь лязгнул зубами, пораженный нелепостью вопроса.

Гастон в изумлении уставился на Симона.

— Подумать только… — сокрушенно пробормотал он. — Хотя я знаю тебя с пеленок, порой у меня создается впечатление, что ты строишь из себя идиота. Нет-нет, я уверен, что это не так, но впечатление, однако, создается. Не стану говорить за других, но лично для меня нет ничего удивительного, что Амелина погуливает на стороне. Еще бы! C таким-то мужем…

Симон покраснел от смущения.

— Ты меня обижаешь, Гастон. Ну, не догадался я, ладно. Как-то не думал об этом раньше.

— А что здесь думать, скажи на милость? Прежде всего, Филипп собирается жениться на Маргарите, и потом… Да что и говорить! Это же так безусловно, как те слюнки, которые текут у тебя при мысли о вкусной еде. Разве не ясно, что коль скоро такой отъявленный бабник, как наш Филипп, заявился в гости к такой очаровательной шлюшке, как Маргарита, то без палок-тыкалок между ними никак не обойдется.

— Ты бы заткнулся, дружище, — вежливо посоветовал ему Филипп. — А то тебя слушать противно.

Гастон тряхнул головой.

— Чертова твоя деликатность! Просто уму непостижимо, как в тебе только уживаются ханжа и распутник.

Филипп хотел было ответить, что распущенность распущенности рознь и что разборчивость в выражениях еще не ханжество, но как раз в это мгновение дверь передней отворилась и в гостиную заглянул его паж д’Обиак — светловолосый паренек тринадцати лет с вечно улыбающимся лицом и легкомысленным взглядом бархатных глаз.

— Монсеньор…

— Ты неисправим, Марио! — раздраженно перебил его Филипп. — Пора уже научиться стучать в дверь.

— Ой, простите, монсеньор, — извиняющимся тоном произнес паж, тщетно пытаясь изобразить глубокое раскаяние, которое вряд ли испытывал на самом деле. — Совсем из головы вылетело.

— Это не удивительно, — прокомментировал Гастон. — У тебя, парень, только ветер в голове и гуляет.

— Совершенно верно, — согласился Филипп. — Я держу его у себя лишь потому, что он уникален в своей нерадивости… Так чего тебе, Марио?

— Здесь одна барышня, монсеньор. Говорит, что пришла к вам по поручению госпожи принцессы.

— Вот как! — оживился Филипп. — Что ж, пригласи ее. Негоже заставлять даму ждать, особенно если она посланница принцессы.

Он устроился в кресле, скрестил ноги и напустил на себя величественный вид.

Марио шире распахнул дверь и отступил вглубь передней.

— Прошу вас, барышня.

В комнату вошла стройная черноволосая девушка в нарядном платье из темно-синего бархата и склонилась перед Филиппом в глубоком реверансе. Гастон, Габриель и Симон приветствовали ее почтительными поклонами, а Филип — кивком. Он даже сделал движение, как будто собирался подняться с кресла, однако в последний момент передумал. С его лица напрочь исчезло высокомерное выражение, уступив место благодушному умилению, а в глазах зажглись похотливые огоньки. Он непроизвольно облизнул губы и спросил:

— Мой паж не ошибся? Вас прислала госпожа Маргарита — или сама богиня Афродита?

Гастон д’Альбре исподтишка захихикал. А девушка в смятении улыбнулась и застенчиво произнесла:

— Я пришла с поручением от госпожи принцессы, монсеньор. Ее высочество весьма сожалеет о случившемся…

— Это насчет обеда?

— Да, монсеньор. Сегодня госпожа была не в духе… плохо себя чувствовала… и так получилось. Поэтому она приносит вам свои извинения и выражает надежду, что не очень обидела вас.

Филипп изобразил искреннее изумление:

— Обидела? Да ради Бога! Если госпожа принцесса не явилась на обед, значит у нее были на то основания. И не мне судить о том, достаточны они или нет.

Гастон тихонько фыркнул:

— Каков лицемер, а?

Девушка вновь улыбнулась и продолжила:

— Сегодня вечером у госпожи принцессы собираются молодые дворяне и дамы, состоится небольшой прием. Ее высочество просила передать, что будет рада, если вы и ваши друзья окажете ей честь своим присутствием.

«Так-так, — подумал Филипп. — Это еще лучше, чем я ожидал. Вечер в сравнительно узком кругу, интимная обстановка… Но черт! Какая прелестная девчушка! Неужто Маргарита умышленно подставила ее, чтобы отвлечь мое внимание от своей персоны? Гм, должен признать, что отчасти ей это удалось…»

— И когда состоится прием? — спросил он.

— Через час после захода солнца, то есть около девяти. Ее высочество пришлет за вами своих пажей.

— Прекрасно.

После этого в гостиной воцарилось неловкое молчание. Девушка робко смотрела на Филиппа, смущенно улыбаясь. Он же откровенно раздевал ее взглядом.

Гастон с равнодушным видом сидел на диване. Он и заговорил первым:

— Между прочим, барышня. Вы мне кого-то напоминаете. Вот только не вспомню, кого именно.

— Простите, монсеньор? — встрепенулась девушка. — Ах да! Возможно, вы знаете моего брата, Этьена де Монтини?

— Точно-точно, он самый… Так вы его младшая сестра — Матильда, если не ошибаюсь?

— Да, монсеньор, Матильда де Монтини.

— Красивое у вас имя, — сказал Гастон. — И вы тоже красивая. Правда, Филипп?

Тот утвердительно кивнул и одарил Матильду обворожительной улыбкой. Щеки ее из розовых сделались пунцовыми, она в замешательстве опустила глаза.

— Вы очень любезны, господа…

Гастон поднялся с дивана и расправил плечи.

— Ну, ладно, пойду предупрежу наших ребят, чтобы были готовы к половине девятого.

— Правильно! — обрадовался Филипп. — Обязательно предупреди. И вы, Симон, Габриель, тоже ступайте — переоденьтесь, отдохните немного.

Оба молодых человека подчинились. При этом Симон иронично усмехался, а вот Габриель почему-то был угрюм и подавлен…

Когда они остались вдвоем, Филипп ласково обратился к Матильде:

— Прошу садиться, барышня. Выбирайте, где вам удобнее. — Он заговорщически подмигнул ей, всем своим видом показывая, что самое удобное место у него на коленях. — Официальная аудиенция закончена и нам больше нет нужды следовать протоколу.

— Благодарю вас, монсеньор, вы очень милы, — смущенно ответила девушка. — Но лучше я постою. Тем более, что мне пора возвращаться к госпоже.

— Тогда я тоже постою, — сказал Филипп, поднимаясь с кресла. — И кстати, я вас еще не отпускал.

— Да, монсеньор?

— Я хотел бы узнать, кто будет присутствовать на сегодняшнем приеме. Из знати, разумеется.

— Ну, прежде всего, госпожа Бланка Кастильская. Не исключено, что будет ее брат, дон Фернандо.

— Вот как? Граф де Уэльва уже приехал?

— Да, монсеньор. Ее высочество как раз давала мне поручение, когда ей доложили о прибытии господина принца.

— Гм. А мне казалось, что он должен сопровождать свою сестру, принцессу Нору.

— Госпожа Элеонора приедет несколько позже, вместе со старшим братом, королем доном Альфонсо.

— Даже так! Ну что же… Итак, на приеме будут принцесса Бланка и, возможно, граф де Уэльва. Еще кто?

— Госпожа Жоанна, сестра графа Бискайского.

— А сам граф?

— Нет, он не… Вчера поздно ночью он возвратился из Басконии, и у него накопилось много неотложных дел.

«Ясненько, — подумал Филипп. — Маргарита и ее кузен настолько не переваривают друг друга, что даже избегают личных встреч…»

— Благодарю вас, барышня. Продолжайте, пожалуйста.

— Из всех, достойных вашего внимания, остались только господин виконт Иверо и его сестра, госпожа Елена.

— Виконт по-прежнему дружен с принцессой? — поинтересовался Филипп. Он не спеша расхаживал по комнате, медленно, но верно приближаясь к Матильде.

Девушка стыдливо опустила глаза.

— Ну, собственно… В общем, да.

— А ваш брат?