Александр Авраменко - Смело мы в бой пойдем…

Только умыться-побриться успел — позвали. Чиновник дожидается, из ведомства пропаганды. Еле позавтракать успел, нас опять в машину и на церемонию.

Награждали нас в Кремле. В Георгиевском зале. Там колонны мраморные, всё сияет, и пол, и стены, и ордена у свиты Верховного. У всех форма парадная. Так и сверкает. Ну, моя серо-голубая смотрится, конечно, неплохо. Но Всеволод Львович в своей чёрной дружинной вообще, бесподобно! Награждали сперва наших, потом — итальянцев, а потом уже и до своих дошло. Сам Александр Николаевич, Воевода Партии, Ветеран русского нацизма каждому лично ордена и медали вручал! Какая глыба! Какой матёрый человечище! И в тюрьме довелось посидеть, и покушения на него устраивали, досталось ему, конечно. Хотя ещё крепкий мужчина — мне так ладонь стиснул, я чуть не заорал от неожиданности, крепко, по мужски! Одним словом, впечатление он на меня произвёл ещё то, нужное впечатление. А как до русских дошло, то сдаётся мне, что Севу-то Кутепов и раньше знавал, какая то улыбка у него по лицу скользнула, когда он орден выдавал. Смотрю, посольские наши и итальянские, сияют. В общем, честь мы отдали, кругом, и как рубанули строевым парадным шагом, я даже испугался, что сейчас каблуки отлетят, но обошлось. Вышли из зала, тут адъютанты налетели, чего, мол изволите? А Всеволод мрачный, как туча, вообще весь изменился почти мгновенно, и чего ему Верховный на ухо шепнул? Короче, буркнул им чего-то, те моментально шинель и фуражку ему подали, усадили в машину, и уехал он домой. У него семья в Москве, оказывается. Назавтра в гости пригласил на прощание. А меня повели смотреть культовый фильм, эпохальное творение знаменитого режиссёра Эйзенштейна «28-ой год», о фашистской революции в России. Специально для меня и моих сослуживцев на немецкий язык переведённый. Особенно мне понравилось, как Корнилов с Лобного Места на Красной площади свой манифест читал: «О спасении Отечества». Здорово там снято, как вокруг измождённые голодные лица, люди оборванные, а он стоит и ветер волосы развевает на лбу: «Сограждане! Друзья мои! Верные соратники! Вы видите, до чего довела страну клика, окопавшаяся у власти. Всеобщая нищета, голод, экономический хаос! И самое страшное, расстрелы беззащитных людей, вся вина которых заключалась лишь в том, что они хотели хлеба для своих детей. Доколе же мы будем терпеть издевательства над нами и страной со стороны продавшейся международному сионизму демократической клики?!..» Тут я не выдержал просто, нет, ну хоть еврей этот Эйзенштейн, но гениально снял, просто гениально! Особенно, когда показал, как голодающих рабочих, вышедших на демонстрацию, расстреливают, и случайная пуля убивает молодую мать, и её грудной ребёнок в коляске катится к Волге, прямо под копыта казаков… Да, тогда в России жуткие дела творились… Голод был ещё хлеще, чем у нас в восемнадцатом, народу перемерло, просто страшно. Если бы не Корнилов, конец бы русским настал. Он-то смог с Дуче договориться, чтобы итальянцы зерно поставили, и деньги нашёл. Правда, скандал был грандиозный, ещё бы — отказ от выплаты внешнего долга до стабилизации экономического положения, конфискация всех банков иностранного капитала, а так же всех банков принадлежащих лицам еврейской национальности… зато денег хватило, чтобы и за хлеб заплатить, и экономику в три года запустить… Вышел я после фильма под впечатлением, и повезли меня на банкет, неофициальный ужин, так сказать. Вокруг одни генералы с адмиралами, самый маленький чин — полковник, и я среди них, скромный обер-лейтенант люфтваффе. Подавали блюда из германского ресторана, привычные для меня. А штрудель вообще бесподобный был… Отвезли меня после банкета опять в гостиницу, и уснул я крепким сном, до самого утра.

Поднялся когда, то позавтракал и поехал к Севе в гости. Скромненько он живёт по их меркам, квартира в шесть комнат, но прислуга — одна и комнаты небольшие. Жена у него симпатичная такая. Мы по стопочке для аппетита перед обедом выпили, и потом понемножку. Супруга его всё расспрашивала меня, что да как было. Ну, я, конечно, всё приукрасил, получилось, что сидели мы спокойно, никого не трогали, и никто к нам не лез. А почему награды дали, и сами не знаем… На следующий день повезли нас на авиазавод в Мытищи, который Хуго Юнкерс построил. Ох там мне и понравилось… Одно слово, всё-таки я авиатор: конвейер огромный, станки — самые современные, наших германских рабочих очень много, все работают, прямо на глазах аппараты возникают. А после в конструкторском отделе макеты опытных образцов показали — о таких машинах мы в Испании и мечтать не могли, ох и не завидую я антантовским лётчикам… Потом ещё перед отъездом меня возили в образцовый РКП, район компактного проживания. Для лиц еврейской национальности. Корнилов ведь как устроил, когда после его прихода к власти в двадцать восьмом году погромы пошли? Взял всех евреев, выделил им районы по всей России, и живите, как хотите. Но за пределы этой зоны — только по особому разрешению. И разрешение это получить ничуть не легче, чем пешком до луны дойти. Если же поймают кого без разрешения в местах где им быть не положено — разговор короткий: сразу приговор без пролития крови. Смертный. С исполнением в срок не более чем в двадцать четыре часа. А ещё было объявлено, что поставки продовольствия в данные РКП прекращаются через два года после заселения. И всё. Так сразу появились и евреи-земледельцы, и евреи-животноводы, и плотники, и механики. А в банковской системе им разрешается занимать должности не выше клерка второй категории, и то, только во втором поколении. За пределами же РКП евреи обязаны носить на шее на цепочке медальон в виде звезды Давида, металлический. Хоть из золота с бриллиантами. Русские в их дела не вмешиваются вообще. У них свои законы, своя полиция, но выпускают их оттуда не чаще чем снег в июле идёт. Хотя в различных технопарках и институтах их хватает, но с каждым днём всё меньше и меньше, потому что действительно они ничего сами изобретать не могут. Только воровать чьё-то. Там своя система — категорически запрещено занимать начальствующие должности. Только рядовым инженером, максимум. Но больше ничего, зарплаты почти такие же, права такие же, обязанности — тем более. В принципе, они довольны. Ну, некоторым, за особые заслуги, полное гражданство даровано. И Православие. Есть у них несколько таких конструкторов, которые словно и не евреи — изобретатели, дай Бог. И скрипач один. Ужасофф — фамилия, кажется.

Хотя по Торе им трудом заниматься запрещено, но тут уж извините: хочешь кушать, так ручки приложи. Но вот, например, Национальный оркестр русских евреев далеко за пределами России известен. И театр их Еврейский, тоже. Нет, русские народ умный, знают, что делают. Я там ещё одну картинку видел — подъехал на площадь грузовичок, в кузов дедок вылез такой седенький… Откуда ни возьмись — толпа этих, эркапэшников; все ободранные, худые. Спрашиваю переводчика: в чём дело? Тот мне в ответ: это — желающие на заготовку леса, труд, значит, физический. И батюшки-проповедники меня воодушевили, ходят по району, миссионерствуют, из иудейской веры в православную переводят. У них ведь как: перекрестился жид из своей веры в Православие — кое-какие послабления. Может счетоводом где работать или писарем, и детей его в школу русскую примут. А в третьем поколении выкрест уже полное гражданство получит.

Ещё мы в лагерь ездили. Там у них противники режима сидят. Тоже работают. Показали мне худого высокого человека в пенсне, жуткое впечатление произвёл. Это сам Троцкий был, который переворот хотел большевистский устроить. По его приказу в Коломне казнили всех офицеров, интеллигентов, духовенство, а так же всех членов их семей. И детей тоже. Тех вообще в реке топили и колами добивали, чтобы не выплыли случайно. Я как его увидел, сразу вспомнил строчки из его программы, что в фильме Эйзенштейна цитировались, из подлинной: «Мы должны превратить Россию в пустыню населённую белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, которая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева. И не белая, а красная, ибо мы прольём такие потоки крови, перед которыми содрогнуться и побледнеют все человеческие потери капиталистических войн». На всю жизнь, наверное, запомню. Так что в лагере им самое место, иначе их родственники погибших растерзают. Колючка вокруг, как положено, контрольная полоса. Вышки с пулемётами, охрана вся из казаков. Гарантия от побега стопроцентная. Да и куда им бежать? Сразу грохнут. Долго ещё словом большевик в России детей пугать будут…

Но ладно, понравилось мне в России, конечно. Слов нет, молодцы эти русские. Всё у них так здорово устроено, что я невольно позавидовал, но ничего, вот у нас столько же лет фюрер покомандует, тоже так станет… Но пришла нам пора в свою очередь в Третий рейх ехать, в Берлин. Вначале нас хотели самолётом отправить, потом, из каких-то высоких соображений отправили всё-таки поездом. Специальный вагон подцепили, весь из себя, внутри кожа настоящая, бронза сияет, дерево красное. На бортах гирлянды с цветами, надписи на всех трёх языках: герои Нового Союза. Едем, наслаждаемся. Официанточки симпатичные нам обеды подают, глазки строят. Хорошо ехали, до российско — польской границы. На каждой станции толпы народа встречают с портретами и транспарантами. Если остановка подольше — митинг обязательно. Подарки дарят разные. Наконец до границы добрались. А там как увидели вагон с транспарантами, так и началось. Ну, на нас польские таможенники отыгрались, специально мурыжили до потери пульса, я еле удержал фон Ботмера от того, чтобы тот пограничнику морду не набил. Пока русские, они вообще то ребята простые, я в Испании убедился, Варшавский экспресс не застопорили. И не заявили, что ни один поляк пределы России не покинет до тех пор, пока герои, то есть, мы, границу рейха не пересечём. А чтобы пшекам лучше думалось, взяли, и эшелон прямым рейсом отправили в ближайший концлагерь, где приговоры Православным Трибуналом приводились в исполнение. Без пролития крови, как Библия требует. При помощи хлора в газовой камере. А в том экспрессе какая то родственница их министра внутренних дел ехала, ну и после этого заявления мы по зелёному пути долетели моментально. А разве вы не задёргаетесь, когда возле всех мостов танковые дивизии нарисовались, стоят, моторами гремят, пушки на Речь Посполитую наведены. И в небесах голубых авиадивизия тяжёлых бомбардировщиков петлями ходит, русские ради такого случая все приграничные части по тревоге подняли…