Константинополь-Босфорский - Алексей Николаевич Осадчий

расти, у Георгия Георгиевича суммы в десятки миллионов золотом проходили, такие дела старик проворачивал!

— Так не хочу расти, Жека, не хочу! Хватит болтать, приём-передачу дел начинаем. Раньше сядем, — раньше выйдем.

Преизрядно удивлённый таким отношением к карьере опального однокашника, контр-адмирал Тихонов раскрыл наконец папку.

— Ознакомься!

Так, предписание сдать дела Евгению Евгеньевичу Тихонову и отбыть в распоряжение вице-адмирала Груздева, с недавних пор правой руки его королевского величества. А фиг вам! Погрязнуть в мелких канцелярско-дворцовых интрижках, рискуя быть разоблачённым давними знакомцами Виктора Васильевича Колчака? Уж лучше выкинуть нечто экстравагантное и вдали, вдали от Константинополя-Царьграда обретаться.

— Принимай дела Евген, а рапорт об отставке — держи! На побегушках или мелким столоначальником служить не моё, не вижу достойного занятия в Константинополе, если Афины, греки, жалкие потомки аргонавтов, указывают что и как делать надлежит русотихоокеанцам. Лучше подмогну адмиралу Семёнову порядок в Крыму навести, всё пользы больше для славянского мира…

— Подданство поменять хочешь?

— Окстись, Евген! Двадцатый век давно на дворе, обрушились династии Габсбургов, Гогенцоллернов. Да и Россия нынче республика. Прекращай махровый феодализм пропагандировать.

— Изменился ты, Виктор, — однокашник эдак «внимательно-подозрительно» воззрился на меня, — кокаином не злоупотребляешь?

— Нет! Только водка.

— Похвально, похвально. Что ж, приступим…

Дела передавал двое суток. Требовали расписки от агентуры, задокументированные траты на вербовку рекрутов и много чего хотел заполучить крючкотвор из юристов, статский советник Сипягин. Спасибо начальнику контрразведки Черноморского флота полковнику Чернобровову — по дружбе за полсуток упредил шпионолов и поэт о прибытии инспекции. С моими то талантами по подделке документов — исписал разными почерками, корявыми и не очень под сотню расписок и подтверждений в получении денежных средств. В свободное плавание пускаться нищебродом категорически не хотелось, а деньги один чёрт тот же Жека Тихонов пробухает. Сипягин рвал и метал, но ущучить контр-адмирала Колчака в казнокрадстве не мог.

— Гм, Виктор Васильевич, но ваши пояснения о тратах значительных сумм без документального сопровождения вызывают, мягко говоря, недоумение.

— Слушай, чернильная душа, а когда на две сотни лбов выпивка и закусь выставляется, чтоб склонить их поступить на службу в Иностранный Легион Русского Тихоокеанского Королевства, куда это запишешь? Понаберут теоретиков сраных…

Сипягин вспыхивал, взывал к благоразумию, просил расписать подробно где, при каких обстоятельствах проходили «кормления» будущих «солдат удачи», бегал жаловаться к Тихонову. Но контр-адмирал, крайне удивлённый демонстративно наплевательским отношением Колчака к перспективам продолжения службы, предпочитал отмалчиваться.

В итоге 23 «колбаски» золотых червонцев чеканки Монетного двора Русского Тихоокеанского Королевства (по весу — эквивалент российских червонцев) удалось «заныкать», равно как и 18900 рублей ассигнациями, так называемыми «николаевками» и «гучковками», в России же работал. Но особенно грели душу 2300 червонцев, словно в детстве аскорбинки, под видом таблеток здоровенных, упакованные в «конфетки-колбаски». Куда как внушительнее и солиднее пачки купюр по весу — приятная тяжесть, чёрт побери!

Совесть не грызла совершенно — придворная сволочь, едва турок выбили из Константинополя, начала самый настоящий «распил» наследства Блистательной Порты. Кому дворец, кому бакшиш миллионный от гильдии мусорщиков или мясоторговцев за подряды и прочие архиинтересные схемы. И служить в такой клоаке, без возможности прогнуть и изменить всё «под себя», — благодарю покорно. Мне прошлая «командировка» с почти сотней лет абсолютной власти не позволит ловчить и маневрировать. Быстро перестреляю в запале хитрожопцев здешних и в лучшем случае в дурку упрячут Витеньку Колчака.

А в этой прекрасной реальности самое развесёлое только начинается. Германия побеждена, но не разгромлена, есть области, куда немецкие вояки не пускают «победителей» силой оружия, сам процесс разоружения идёт крайне туго. Пожалуй в чём едины дойчи — в ненависти к Вильгельму. Военные презирают кайзера за «удар в спину» приведший к капитуляции, мирные же обыватели простить не могут экс-монарху ужасы войны, выразившиеся по большей части в голоде, ужаснейшем и свирепейшем голоде…

На обломках же Австро-Венгрии такой знатный раскардаш приключился — лидеры держав победительниц за голову хватаются не понимая как растащить сербов и хорватов, боснийских сербо-мусульман, словенцев, как поделить Македонию меж Сербией и Грецией…

Барахла оказалось неожиданно много — восемь больших чемоданов и три баула, наверняка вызвавших бы лютую зависть челночников девяностых годов двадцатого века моей реальности. С лёгким сердцем сжёг дневники Колчака, всё равно проштудировал объёмистые тетрадки от корки до корки, а память — дай Бог каждому такую иметь…

Телеграмма Нехлюдова, приглашавшего контр-адмирала Колчака «для серьёзного разговора» довела до Киева. Сам генерал в это время убыл в Потсдам, где проходила историческая конференция, должная «навеки обломать клыки тевтонскому зверю». Господи, какой пафос!

Делегацию Российской Республики возглавлял Гучков, которому удалось договориться с киевскими самостийниками на время Потсдамской конференции спрятать подальше амбиции по отделению Украины, выступать как сильное единое государство, иначе от «пирога победы» и киевским и питерским достанутся только крошки. Резонно, тут Александр Иванович показал себя умудрённым государственником, да и Скоропадский с Нехлюдовым спрятали до поры до времени декларацию о суверенитете Малороссии. Заместитель Нехлюдова, полковник Сыроватый Павел Антонович прямым текстом предложил невостребованному адмиралу Колчаку службу на флоте нового черноморского государства.

— Ваше превосходительство, вам пожалован чин контр-адмирала Российского флота «за особые заслуги» ещё императором Николаем Александровичем.

— Было дело, и адмиральство и золотое оружие царь вручил. Так что с мичманцов карьеру начинать не придётся, если решусь поступить на службу, скажем, на Черноморскую эскадру…

Намеренно не стал уточнять ЧЬЯ то будет Черноморская эскадра — вопрос по разделу флота очень болезненный, а самостийники невероятно активны, в Севастополе прям охоту устроили за офицерами и матросами с «украинскими корнями», заманивая тех на формирующийся украинский флот. Интересно что ЗДЕСЬ даже самые отмороженные и щирые принадлежность Крыма к России не оспаривают, лишь хотят оставить за собой Николаев с судостроительными мощностями и пару черноморских дредноутов забрать, равно как и поделить «по братски» эсминцы с прочими тральщиками, буксирами и военными транспортами…

Петроград пытается всеми силами воспрепятствовать расползанию страны по национальным закуткам, но Париж и Лондон ясно дали понять- Польша и Финляндия обретут независимость. Балтфлот после капитуляции Германии спешно выгребал с баз в Свеаборге и Гельсинфорсе всё что можно вывезти в Кронштадт, а Рига уже считалась вотчиной «красных стрелков» и наводить там порядок морская пехота категорически не желала, требуя немедленной демобилизации. Утопленные на небольшой глубине дредноуты и линейные крейсера Флота Открытого Моря уже делились в Потсдаме и Гучков обещал Киеву, что если всё на конференции пройдёт гладко, лучшие трофейные корабли германского флота отойдут Украине. И мнение контр-адмирала Колчака для без пяти минут военного диктатора Юга России Нехлюдова было важно.

— Полковник, дайте знать Андрею Ивановичу, что цепляться