Отморозок 3 - Андрей Владимирович Поповский

— Со свечами порядок. Теперь давай, пока идет зарядка, пойдем и проверим карбюратор, — задумчиво сказал он. — Наверняка там тоже все засорилось.

Мы снова пошли в гараж к Быне и, сняв карбюратор, понесли его обратно в гараж Михалыча. Там он показал мне, как правильно промыть карбюратор в ведре с бензином. Вся возня заняла у нас часа три, и уже давно стемнело.

Пока Михалыч возился с карбюратором, я успел сбегать в гастроном и купить три бутылки «Столичной», докторской колбасы, несколько плавленых сырков «Дружба» и кирпичик хлеба. Себе я взял только бутылку лимонада «Буратино».

Когда я вернулся, карбюратор уже был промыт и собран. У Михалыча, при виде принесенных мной богатств, нос снова заходил, словно у собаки, когда та почует запах хорошей ливерной колбасы. Работа пошла еще более споро, и вскоре мы уже устанавливали все снятое оборудование на машину Быни обратно.

— Ну что, давай попробуем завести, — сказал Михалыч, когда мы закончили все работы.

Я сел за руль, вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Двигатель подхватил с первого раза, он зачихал, закашлялся и, выплюнув клубы едкого дыма, наконец, завелся.

— Отлично, Юра, начало уже положено, — сказал мне Михалыч, довольно улыбаясь.

После этого он еще какое-то время регулировал карбюратор, добиваясь максимально ровной работы двигателя.

— Ну вот, теперь твоя «ласточка» готова к полетам, — наконец сказал Михалыч, протирая измазанные руки ветошью. — Только не забывай периодически поглядывать на уровень масла в двигателе. Резинки могли рассохнуться.

— Спасибо вам, Василий Михалыч, — сказал я, благодарно улыбаясь. — Без вас я бы точно не справился.

— Пустое, кто как не соседи помогут друг другу, — махнул рукой Михалыч и заторопился к себе в гараж, где его уже ждали принесенные мной вкусняшки.

Глава 11

Вчера вечером, после того, как Михалыч ушел дегустировать принесенные мной деликатесы, я накачал ручным насосом, который лежал у Быни в багажнике, все колеса до штатного давления. Проверил уровень масла и тормозной жидкости, а также работу электрооборудования. Все было в относительно приличном состоянии, правда пришлось заменить пару предохранителей, так как не работали фары и печка. Приведя автомобиль в относительный порядок, я аккуратно проехался на нем по темным, плохо освещенным дворам и поставил его обратно в гараж. Там же в гараже я спрятал в куче инструментов и запчастей купленный у Тимура пистолет и патроны к нему. Дома держать такие вещи — это далеко не лучший вариант. Мало ли мать найдет, или вообще по моим прошлым делам нагрянет милиция. Вариант с милицией и обыском, конечно, маловероятен, но все равно лучше перебдеть, чем потом кусать локти.

На следующее утро, через два дня после первой встречи с участковым Гавриловым, я снова зашел в уже знакомый опорный пункт. Дверь кабинета участкового была закрыта, а в щель между дверным полотном и проемом был засунут тетрадный листик, на котором крупными печатными буквами было написано от руки — «Ушел на участок». Справедливо решив, что рано или поздно Гаврилов по любому появится в своем кабинете, я решил подождать его, особо не отдаляясь, в пределах визуальной видимости.

Коротать время, имея под задницей какое-нибудь транспортное средство, гораздо комфортнее, чем просто слоняться в ожидании по улице. Я залез в машину, которую поставил у соседнего с опорным пунктом подъезда, приспустил окно и, с удобством развалившись в кресле водителя, стал ждать участкового. Во время ожидания я лениво обдумывал свои планы относительно Абрамыча. У меня, кроме смутных подозрений, ничего против него нет. Возможно, это он подослал тех грабителей, которые преследовали нас с Тимой, а возможно и нет. Если я его просто спрошу об этом, он рассмеется мне в лицо и скажет, что я болен. Я, конечно, могу его спросить так, что он смеяться будет мало расположен, но сразу переходить к жестким методам дознания не хочется. К тому же, он может быть совсем не при чем, и тогда как-то нехорошо получится. Если попробовать просто следить за ним, то нет никакой гарантии, что я за короткое время смогу выявить его связь с теми грабителями. Вряд ли он с ними общается постоянно и очень тесно, это было бы слишком очевидно и легко вычислялось бы. А тратить на слежку недели у меня нет ни времени, ни желания.

Если бы я сам был на месте Абрамыча и играл в такие опасные игры, то я бы держал некую команду на подхвате, никак внешне со мной не связанную. То есть, это должно быть явно не его ближнее окружение. И даже лучше не из этого города. Так меньше риска спалить исполнителей. В дни проведения мероприятий, когда определится победитель значимого боя, можно дать наводку этой команде на снявшего большой куш клиента прямо в клубе. В той толчее, шуме и гаме, которые там бывают, никто не просечет быстрого контакта. С другой стороны, делать это часто нельзя, можно и спалиться. Поэтому, такие акции должны быть редкими, и сумма выигрыша потенциальной жертвы должна быть весьма значительной, чтобы был смысл рисковать.

В моем случае, у нас в машине была очень уж большая сумма. Там было никак не меньше тридцати пяти тысяч, и это, если считать только мои деньги, а ведь у Тимы должна была быть своя тридцатка, если он, конечно, тогда поставил на меня. Вместе с его деньгами приз становился вообще сказочным. Ради такого Абрамыч мог бы и рискнуть, как, впрочем, и еще несколько человек, которые тоже могли знать о моем выигрыше.

Мне нужно попробовать как-то сильно шугануть Абрамыча, так чтобы он задергался, а мне было возможно посмотреть, куда он кинется за помощью. По телефону он о помощи попросит, вряд ли. Не тот это разговор, который можно доверить телефону. Тут понадобится личная встреча. Если мне удастся его хорошенько испугать, то останется только проследить за ним, и тогда многое станет ясно. Это легко, конечно, только на словах, а реально мне одному провернуть такую комбинацию будет очень непросто. А привлекать к такому делу кого-то постороннего совсем не хочется.

Между тем, по прошествии часа ожидания, я наконец увидел участкового, который не спеша шел к себе в опорник, держа в руках черную папочку. Палыч явно не торопился засесть у себя в кабинете за бумагами. Поэтому он, смакуя каждую затяжку, еще покурил перед входом и только потом, тщательно затушив бычок о перила