(Не)добрый молодец - Алексей Птица

что ей впору. Может, они ей и жали, либо, наоборот, оказались большими, но мудрая девочка рассудила, что пока дают, надо брать. Жмут, так растянутся, а большие, так ещё лучше, дольше поносит.

— Сколько? — спросил Вадим.

— Цена — копейка!

— По рукам!

— По рукам! — и они расстались, довольные сделкой.

Вадим сразу же переобулся в новую обувь и неторопливо пошёл дальше. Агаша тоже не стала снимать купленные чоботы, а стоптанные лапти сунула в свой заплечный мешок и, схватив руку Вадима, принялась её исступлённо целовать.

— А ты меня замуж возьмёшь!

— Ты, девчонка совсем, какой замуж? — опешил Вадим.

— Так и что? На следующий год мне уж тринадцать годочков пойдёт, кровь ронять буду первую, и сразу на выданье. У нас, почитай, в селе все так замуж выходили, в пятнадцать уже старая считалась или родители лучшую пару искали.

— Нет, мне бы с собой разобраться. Рано ещё мне жениться.

— А сколько тебе лет?

— Двадцать, — обронил Вадим.

— Двадцать⁈ — широко распахнула глаза девочка. — Ты уже такой старый!

Вадим только хмыкнул на это.

— Вот пристрою тебя и пойду в Москву, одному сподручнее идти и отбиваться, и вообще.

— Я хочу с тобою, я хорошая, справная, у меня и титьки скоро вырастут.

Вадим, грустно глянул на неё, опустил свою ладонь ей на повязанную платком голову и сказал.

— Погибнем мы, Агаша, если пойдём вместе: и тебя не смогу защитить, и сам сгину.

Девочка всё поняла, и горькие слёзы брызнули из её глаз.

— Не журись, я вернусь и присмотрю за тобою, но пока нам надо просто выжить здесь. В плохие руки тебя не отдам и не брошу. Нельзя бросать тех, за кого в ответе, — вдруг произнес он чью-то старую и давно забытую фразу. — В ответе.

Переключившись на другое, он вспомнил, что ещё хотел что-то спросить и вернулся обратно.

— А остановиться на постой где можно? — обратился он вновь к купцу.

— Так почти у всех можно, деньга каждому нужна. А молодому парню лучше остановиться там, где девок молодых много. Оно, глядишь, и понравится кака.

Вадим промолчал, подумав, что где много девок, там много и проблем. А где много проблем, там жизнь хреновая. Торговец правильно понял молчание Вадима и сразу же предложил новый вариант.

— А тогда к Марусе-швее иди. У неё дом большой, да детей полна горница, всех и не прокормить, а для гостя завсегда лучший угол найдётся. Да и сеструхе твоей с ними лучше всего быть. Она вон где живёт! — и торговец ткнул пальцем вперёд, указывая путь. — Пройдёшь отсюда три дома, повернёшь за угол, отсчитаешь ещё два и увидишь большой дом с резным крыльцом, тот и есть Маруси дом.

Вадим благодарно кивнул, и они направились в указанном направлении. Дом в посаде нашёлся довольно быстро. Во дворе играли трое ребятишек, подтвердивших, что они пришли по нужному адресу. Один из них позвал мать, которая тут же вышла на крыльцо.

— Комнату снять хочу у вас, я с сестрою.

Женщина, бывшая когда-то довольно симпатичной, а сейчас уже поблёкшая от жизни, полной лишений, кивнула головой.

— А кто посоветовал?

— Торговец обувью.

— Ммм, столоваться будешь?

— Буду.

— Тогда проходи, цена за день с ночью — деньга цельная. Если завтракать будешь, обедать и вечерять, так ещё полушку добавь, в самый раз будет. Токмо это за тебя, если с девкой, то две.

Вадим пожал плечами, с такими ценами он и месяц проживёт здесь без проблем, а дальше видно будет. Придётся наниматься к кому или заново в Пустынь сходить и вырыть остаток добра. Всё равно пищаль может сгнить, а там и сабли спрятаны, да и остальное. Но трудно донести всё одному. А кого возьмёшь с собою, те и обмануть могут. Надо в Москву шлёпать. Жаль, на коне Вадим скакать не умел, как это полагается приличному попаданцу. Да и автомат Калашникова охолощенный, но рабочий, взять не догадался, ну, да не суть…

Комнатка, в которую его привела хозяйка, оказалась дальней и самой, пожалуй, уютной. Огороженная стеной, плетёной из веток, она была мала, но внутри находились и топчан, и табурет. Стола не имелось, да он и не нужен.

— Это твоё место, сестра будет спать с моими детьми, место есть. А в дневное время пусть хоть с тобою, хоть с моими находится.

— Хорошо, пусть будет так. Размещайся, Агаша, а я ещё по городу прогуляюсь.

Заплатив, Вадим вышел инаправился бродить по окрестностям. Козельск жил обычной жизнью, но везде чувствовалась настороженность людей. В воздухе витала готовность к любым неожиданностям. Чувствовал её и Вадим, но он пока отдыхал душой, находясь среди горожан. Пусть это было и не его время, и не Москва, но он отдыхал.

Погуляв по городу до наступления темноты, он вернулся обратно, отужинал и отправился спать, не обращая внимания на возню и крики пятерых детей. Да, у хозяйки их оказалось не трое, а пятеро, такие дела. Агаша стала шестой. Убедившись, что с ней всё в порядке, Вадим прошёл в свою комнату и улёгся на топчан. Сон настиг его быстро и ожидаемо.

День шёл за днём, Вадим шатался по городу, пытаясь наняться к кому-нибудь, но не преуспел в этом. Агаша же оказалась весьма довольна приёмом и не собиралась никуда уезжать. Ну, что же, так тому и быть, а ему пора в путь-дорогу.

На третий день своего пребывания в Козельске Вадим засобирался в Калугу. Пешком идти не хотелось, да и одному путешествовать так себе удовольствие, особенно сейчас. В общем, выйдя на торговую площадь и осмотревшись, он решил ехать с обозом.

Пройдясь по торговым рядам, Вадим остановился перед лавкой оружейника и решил в неё зайти. Пистоль был с ним, сабля тоже, а вот пороха и пуль у него и не осталось почти, особенно пороха.

Лавка оказалась на удивление просторной. Столы, тянущиеся вдоль стен, былизаполнены холодным оружием и защитными средствами. Вадим скептически осмотрел разнообразные шлемы, кирасы и щиты. Очевидно, что он себе не мог позволить подобную амуницию. К тому же, носить шлем или щит для него бы оказалось тяжело. Главное его преимущество в бою — это ноги и ловкость. Убежать проще всего, а со щитом быстро передвигаться тяжело, да и с каской на голове тоже.

— Что надобно? — поинтересовался хозяин, заметив любопытство Вадима.

— А пищали и пистоли у вас есть?

Ремесленник отрицательно качнул головой.

— Того не держим. Нет мастеров в Козельске, а все иноземные сидят в Москве, даже в Калуге их не сыщешь. У воеводы есть несколько стрельцов с пищалями, да и те уж старые да вымученные. Тебе с этим в Тулу надобно. Раньше был и у нас арсенал хороший, но кончился.

— У меня есть пистоль, нужно подремонтировать его. И порохового зелья с пулями где достать можно?

— Кажи пистоль!

Вадим вынул пистоль и положил его на прилавок перед оружейником. Тот тщательно осмотрел оружие и изрёк.

— Починять и мы сможем, тут работы на полдня, а пороха я тебе продам, да и пуль отольём тебе скоко хошь, свинец у нас есть, под ствол твоего пистоля сделаем.

— Хорошо, сколько возьмёшь за всё?

— Ну, за ремонт, пожалуй, возьму пять копеек, да за зелье пять, и копеечек три за пули.

— Идёт! — они хлопнули по рукам, после чего Вадим вышел и направился искать подходящий торговый караван. Как раз к обеду его оружие отремонтируют.

Долго нужной оказии искать не пришлось. За городом ночевали торговцы из Коломны, назавтра они как раз собирались покинуть Козельск и ехать в Калугу, а оттуда уже и до дому.

— А возьмёте ли меня с собою, братия? — обратился Вадим к старшему, на которого ему указали местные после расспросов.

Коренастый русобородый мужик поднял на Вадима светло-голубые глаза и изрёк.

— А откель будешь?

— Литвин я, в Москву треба ехать, а пока хотел бы с вами до Калуги добраться, коль возьмёте.

— Взять-то возьмём, а чем владеешь, что умеешь?

— Писать, читать разумею, да саблей махать могу, да мертвяков упокаивать.

— А и не врёшь ли по мертвякам?

— Нет, почти два десятка уже в Ад низвёл и чаю, на том и не остановлюсь. Не с руки сейчас. Много их ходит по земле нашей, да других заражают. Страшно мне то, да неча делать, ак воздаст нам Господь за прегрешения наши. Так и защищаться от сей напасти всем миром должно.

— Эк ты заговорил, словно инок проповедь речёт! — удивился мужик.

— Так я с Оптиной Пустыни иду. Мертвяки её всю уничтожили, вот и приходится от беды уходить.

— Да ужжжж. От беды к беде идём, на беде едем. Но неча её кликать, коль мастерство своё знаешь, то вона к кусту иди и сруби его, а я посмотрю.

Вадим пожал плечами и направился к довольно большому кусту жимолости, что разросся в небольшое деревце. Подойдя,