Василий Панфилов - Улан 4 (СИ)

— Почему не предупредил? — Подозвав Юргена, сухо поинтересовался Грифич.

— Инициатива Али — Паши, — спокойно отозвался родич, — в последний момент решил славы добыть, приказав своим людям устроить засаду.

Недовольно покачав головой, Владимир ничего не ответил и удалился в шатёр. Войско тем временем разделилось на две части: одни отправились строить укрепления, другие обеспечивали охрану ракетчиков.

— Аа! — Донёсся многоголосый невнятный вой — и из ворот выплеснулись всадники, размахивая над головой кривыми саблями.

Выйдя из шатра и обменявшись недоуменными взглядами со штабными (османы даже не сделали попытки сбить строй!), Рюген махнул рукой Блюхеру:

— Командуй…

Генерал тут же отдал несколько коротких приказов, зазвучали трубы, флейты, взвились сигнальные флажки на столбах… И в турецкую кавалерию, преодолевшую примерно четверть пути до венедов, полетели ракеты. Не драгоценные изделия Богуслава, а захваченные у убитых англичан индийские 'пугалочки'. Сработали они как полагается, напугав вражескую кавалерию и сбив напор, после чего в дело вступила куда более точная и эффективная в полевых сражениях артиллерия.

Турки метались, но не отступали, а из Стамбула выплёскивались всё новые и новые волны аскеров, тоже не слишком организованных. Венеды, готовые к жестокой обороне, не дрогнули, приготовившись встретить врага, но… Османы не нападали, они убегали! Войска… если это можно было назвать войсками, пытались уйти по широкому коридору — между выстроившимися вояками императора и стенами Стамбула.

— Да что за бред, — пробормотал себе под нос Грифич, — они что, мятеж подняли?

Как выяснилось чуть позже, он оказался прав…

— Сир! — подскочил к нему сияющий штабной офицер, — войска османов разделились на два лагеря! Те, что убегают, не имеют родственников в Стамбуле и желают прежде всего защитить своих родных, живущих на том берегу.

— И много таких?

— Уверенно можно говорить где‑то о пятидесяти тысячах, но если их бегство будет достаточно удачным, их примеру могут последовать и остальные.

— А боевые качества?

— В основном ополченцы, Сир. Они надеются переправиться на азиатский берег, захватывая лодки и корабли.

Рюген замолк, переваривая неожиданную информацию — ТАКОЕ поведение он совсем не ожидал встретить**. Но чуть позже началось ещё большее 'веселье' — судя по рассказам захваченных пленных, в Стамбуле начались беспорядки под лозунгом 'мы тоже хотим сбежать из столицы'. Услышав такое, попанданец безумными глазами уставился на принёсшего весть гонца.

— Это слишком хорошо, чтобы было правдой, — пробормотал он негромко. Но нет — правда и только правда.

В его пользу сыграло сперва Пророчество О Взятии Стамбула Славянами, затем — 'ребятишки' Юргена и Трауба со своими провокациями и вбросами дезинформации и наконец — неуместные действия султана и Дивана***. Да, англичане возвели на трон откровенно неумного, но жестокого и фанатичного правителя, которым легко можно было манипулировать в противостоянии с венедами. Отсутствие интеллекта нивелировалось умным визирем, который во всём (или почти во всём) слушался хозяев — англосаксов. Но как только события понеслись вскачь, султан сделал традиционный для Османской Империи ход — казнил визиря, после чего объявил все проблемы турецкой Империи происками этого самого визиря.

И… всё — англы потеряли контроль над султаном, а султан — контроль над страной****. Кто был среди высших чиновников Османской Империи? Фанатики, послушные марионетки… Да кто угодно, главное — ощущался острый недостаток людей умных. А среди этих умных отыскать хотя бы относительно… порядочных — таких, кто ставил бы интересы страны выше своих… таких не нашлось. Большая часть чиновников лихо, 'с огоньком' разваливали страну, попутно набивая карманы. О самой стране мало кто из них задумывался.

Приказав не преследовать беглецов, если те рвутся к порту, Рюген задумался о происходящем… Ситуация… настораживала. Нет, кампания не была гладкой — проблем хватало. И пусть венеды, Легионы и солдаты Унии подготовлены просто прекрасно… Есть проблемы, есть… Но вот Стамбул пока настораживал — ну не может такого быть, чтобы англосаксы/масоны/банкирские Дома не подгадили напоследок. Взять столицу Османской Империи они не помешают, но…

А вот что 'Но'?! Что нужно им? Чтобы он потерпел поражение… Нет, чтобы его люди гибли — гибли как можно больше… А этого можно добиться и без сражений… Эпидемии! Как раз в это время англосаксы освоили… или осваивают (?) биологическое оружие*****. А ещё — отравленные водоёмы… Если за дело возьмутся масоны с их иерархией и связями, то ситуация становится вполне реальной. И если в Империи это маловероятно — слишком уж спецслужбы хороши, да и вся система выстроена таким образом, что сомнительные личности находятся под присмотром… То вот в хаосе войны… Запросто.

— Готлиб! — Кликнул Рюген старого камердинера, — пиши: пусть все водоёмы проверяют врачи — и только потом пить, причём воду кипятить. Далее…

Для стимуляции беспорядков Владимир приказал время от времени проводить залп по Стамбулу. Три — четыре десятка ракет раз в час погоды не сделают и вряд ли в городе возникнут значимые пожары, но панику могут навести и толпа желающих перебраться на тот берег станет намного, намного больше…

'Исход' продолжался почти три дня и время от времени между желающими уйти и преграждающими им путь вспыхивали мелки и крупные стычки. Стычки были и у турецкого флота с английской эскадрой — британцы хотели было преградить путь беглецам и начали топить всевозможные скорлупки.

Пусть это приказ и отдал сам Солнцеликий, но выполнять его турки не спешили. А вот англичанам было нужно задержать на европейском берегу как можно больше народа: как доносила разведка, они намеревались использовать беглецов как живой щит против венедской артиллерии.

Что характерно, после удаления из города части беглецов — в основном гражданских, аскеры сильно успокоились и такой паники, как было ещё несколько дней назад, уже не было. Видимо, вопли паникёров действовали на турецких воинов угнетающе и как только ушли наиболее активные 'пацифисты', остальные частично воспряли духом, ну а частично просто привычно повиновались приказам командиров, которые казались им страшнее славян. Во всяком случае — пока что…

За три дня на азиатский берег переправилось великое множество народа: благо, здесь и расстояние было очень невелико — в самом широком месте меньше двух миль, а в самом узком около трети. Моряки и рыбаки озолотились… Те, кто не лишился головы. Если бы не желание отдельных турок спасти не только семью, но и всё имущество — вплоть до коз, переправиться могли бы, наверное, все — если бы пожелали.

Не пожелали… Как только большая часть гражданских перебралась на азиатский берег, среди защитников города началось нехорошее шевеление.

— Сир, я не знаю, что им дали, но это сейчас не люди, — докладывал молоденький пластун, ухитрившийся побывать в городе, — дервиши завывают, дают им 'священные снадобья'… Что? Нет, так близко не видел, вроде жидкость какая‑то. Потом те, кто употребил… ЭТО, присоединяются к коллективному танцу, во время которого они выкрикивают несколько куплетов про то, как они убивают неверных. Однообразные танцы и однообразные куплеты******…

— Давно? — Резко перебил его император.

— Да с полчаса, — растерялся пластун.

— Строй войска, — коротко бросил Рюген Блюхеру, — скоро атака будет. А ты продолжай. — приказ он разведчику.

— Ну… танцуют, поют несколько куплетов — повторяют их постоянно. И… нехорошо там… не знаю, как сказать, но дьявольщиной попахивает.

Пластун даже перекрестился в порыве чувств, а Грифич кивнул задумчиво, отпуская его 'на растерзание' штабным для более подробного доклада.

'Нехорошесть' эту он и сам не раз замечал — и не только у мусульман, с религией это вряд ли связано. А вот с наркотиками — запросто. А ещё наблюдалось такое в некоторых протестантских сектах, ныне запрещённых в Венедии, Унии и Империи.

Меньше чем через час из Стамбула начала валить озверевшая толпа. Наспех выстроившись в боевой порядок, они с яростным рёвом бросились в атаку, начав бежать буквально от стен города, хотя расстояние до венедского лагеря было больше полутора вёрст.

Забахали пушки, посылая ядра в осман, но… никакого эффекта! Толпа стала единым организмом, этаким муравейником, когда гибель одного муравья — ничто. Наступали враги на удивление быстро, выкрикивая на ходу что‑то религиозное, причём самое страшное — одновременно…

Внешне невозмутимый Грифич пришёл в ужас — он прекрасно понимал, что ТАКОЕ войско в рукопашной будет представлять необыкновенную опасность.