Резидент КГБ. Том 1 - Петр Алмазный

советским. — Не надо недооценивать авторитет британского МИДа, Ричард. Я уверен, у вас всё получится.

*** От авторов: На самом деле норвежскую медсестру Гунвор Хаавик, которую выдал предатель Гордиевский, арестовали в начале 1977 года. А в августе, не успев предстать перед судом, она умерла в тюрьме при неизвестных обстоятельствах. То есть в декабре 1977 года, когда разворачивается наш сюжет, её уже не было в живых. Но у нас здесь Альтернативная История, и мы считаем своей обязанностью эту достойную женщину спасти. Пусть это случится хотя бы в вымышленном мире нашей книги. ***

Журналист Мартин Нильсен известию о том, что отснятые материалы публиковать не нужно, не обрадовался. И это мягко говоря. Я его вполне понимал. Они с товарищем-фоторепортёром уже раскатали губы, представляя номер своей газеты с сенсационным фото на первой полосе. Эти ребята исповедовали левые взгляды и англичан с их имперским гонором терпеть не могли. Так что согласились они с большой и явной неохотой. И это они ещё не знали, какая крупная рыба попалась в наши сети — думали, то был просто какой-то начальник отдела.

Своих бравых газетчиков я подбодрил обещанием, что всё ещё будет. Причём скоро. Пусть не прячут далеко фотоаппараты и готовят свои печатные машинки, не за горами новые сенсации, покруче сегодняшней.

Сам я не сомневался, что так оно и получится.

Глава 17

Сергей Кисляк жался к стене подвального посольского спортзала, и лицо его плаксиво кривилось. Он походил сейчас на юного мажора, который разбил дорогую отцовскую машину и трясётся в ожидании разговора с этим самым отцом. Но здесь всё было куда серьёзнее. И старший Кисляк был далеко. Да и хватит ли его влияния помочь в том, куда влип его бестолковый сынок, сам сынок уверен не был. И не без оснований.

— Ты хоть понимаешь, насколько встрял?

Кисляк, как мне казалось, понимал, но задать этот вопрос было нужно. В ответ он только шмыгнул носом.

— Кроме нас двоих в резидентуре об операции никто не знал. И хорошо, что это была только проверка.

Он молчал, вытянув шею и вцепившись пальцами в свой модный ремень с блестящей медной бляшкой.

— Как давно ты на них работаешь, а, Серёга?

Вопрос этот заставил Кисляка крупно вздрогнуть.

— На кого? — прошептал он.

— На англичан, на кого же ещё. Говори!

Мой кулак врезался в обитую матами стену. Глухой удар прогремел по залу, потолочное крепление боксёрской груши противно задребезжало. Кисляк дёрнулся в сторону и чуть не упал.

— Я не… Я же никому, честное слово!

— Совсем никому⁈ — грымнул я, хватая его за отвороты пиджака.

— Никому, — проблеял он. — Разве только… Олегу Антоновичу…

Тут он, кстати, не соврал. У меня была возможность это проверить: я попросил молчаливого таксиста Йенса за ним проследить. Кисляк много мотался по городу, но кроме своих обычных контактов ни с кем подозрительным не встречался.

— Ты рассказал Гордиевскому? Почему? Я ведь предупреждал, что не должен знать никто!

— Но он ведь… руководитель… — Кисляк попытался «включить дурака».

Я заглянул в его испуганные глаза.

— Что-то мне подсказывает, что сам Олег Антонович этот ваш разговор скорее всего не припомнит. И тогда выйдет, что время и место проведения операции сдал противнику именно ты. Знаешь, что за такое полагается?

Взгляд Кисляка показал, что он это знает более чем хорошо. Подвалы, о которых он сейчас думал, были не для спортивных тренировок, а несколько другого рода.

— Что у вас с ним за дела? Давай, рассказывай! Сам же видишь, как он тебя подставил. Если признаешься во всём сейчас, то ещё сможешь избежать высшей меры.

Глаза Кисляка забегали. Сомневался он недолго и уже скоро всё рассказывал, подробно и откровенно.

Сергей Кисляк не работал ни на какую из вражеских разведок. По крайней мере, осознанно. Его преступная тайна состояла в другом. Он состоял в группе, которая посредством дипломатических пересылок и по некоторым другим каналам занималась ввозом и вывозом из СССР контрабанды. Что называется, в особо крупных размерах. Ниточки вели наверх, замешаны были большие чины, из Конторы и не только. По сути, за этим его большие дяди сюда и отправили. Свою работу по линии разведки он выполнял постольку поскольку, знал, что с этой стороны он прикрыт. Агентурную работу почти не вёл, чтобы не дай бог не попасть в чёрные списки местной контрразведки. Вот такой боец невидимого фронта, в прямом смысле.

Какое-то время Кисляк работал таким образом и не знал горя. Но в один из дней Гордиевский вызвал его к себе. Резидентурный начальник каким-то образом прознал о тайной миссии Кисляка и предложил следующее. Он закрывает глаза на кисляковские внеслужебные занятия, а Кисляк за это выполняет некоторые его поручения. Ничего особенного. Сначала молодой оперативник думал, что он просто делает за Гордиевского обычную рутинную работу. Что это своего рода дедовщина. Кисляк не возражал и радовался, что так дёшево отделался.

Потом он заметил некоторые странности. Гордиевский сказал ему, что сам запишет факт закладки посылки в новый тайник для нелегала, но запись в оперативном журнале резидентуры не появилась. И так продолжилось дальше. Ещё Гордиевский поручил Кисляку проводить так называемые мгновенные передачи. Он оставлял в условленной телефонной будке или в безлюдном переулке мятую сигаретную пачку с капсулами внутри. И через полчаса забирал их там же обратно.

— По каким дням это происходило? — уточнил я.

— Всегда по вторникам, в обеденный перерыв…

Мне всё стало понятно. Утром во вторник приходила дипломатическая почта, и с ней вместе сообщения и инструкции из Центра. Они доставлялись в виде микроплёнок, которые шифровальщики разрезали и относили Гордиевскому для передачи по служебным отделам. А тот наладил процесс так, что эта сверхсекретная информация сразу передавалась англичанам, да ещё и чужими руками. Те всё быстренько копировали и возвращали обратно.

Какой же… эффективный менеджер, подумалось мне с холодной яростью.

Было, кстати, не исключено, что Гордиевский знал об этом контрабандном клане или даже сам тайно к нему принадлежал. А