Новая реальность - Олеся Шеллина

минуту глядя в строки отречения, он в конце концов поставил размашистую подпись и, покачиваясь, пошел из залы, даже не взглянув на тело фон Катте.

А через три дня мы выехали из Берлина. При этом лошадь мы ему выделили из своих, а из вещей у Фридриха был с собой только кошель с заработанными им в типографии деньгами да старый уже маловатый ему мундир без знаков различия.

Внезапно сзади раздался топот копыт и чьи-то крики, призывающие подождать их.

Я придержал Цезаря, и моему примеру тут же последовали все остальные. Нас догоняли два всадника, но кто это такие, я так и не понял, пока они не представились. При этом дышали они так, словно это они неслись за нами вслед, а не лошади.

– Георг Венцеслаус фон Кнобельсдорф, – отдышавшись назвал себя склонный к полноте молодой парень. Указав на второго, отличающегося более худощавым телосложением, да возрастом постарше, Георг произнес. – Иоганн Иоахим Кванц, к вашим услугам, господа.

– И что же заставило вас почти загнать лошадей, догоняя нас? – переговоры взял в руки Петька, потому что ехавший в карете Румянцев был от нас далековато.

– Мы желаем добровольно сопровождать его высочество в ссылке, куда бы он ни отправился, – вздернув подбородок, заявил Георг.

– Похвально, господа, такая преданность всегда в цене, – кивнул Петька. – Вот только сдается мне, что его высочество сам не знает, куда именно он едет.

И тут Фридрих поднял голову и удивленно посмотрел на нас, словно впервые увидел.

– Я пока с вами еду, господа. Я обязан вам жизнью и даже честью, так что готов ехать в Россию и быть представленным императору Петру. Я слышал, что ваша необъятная страна дает приют таким вот изгоям, как я, становясь для них домом.

Я отвернулся и икнул. Поехали, ваше высочество. Я тебя лично по возвращении с императором Петром познакомлю.

Глава 18

Евгений Савойский, несмотря на преклонный возраст, а ему уже стукнуло шестьдесят семь, не выглядел дряхлым. Все время, пока длился обед, он не сводил с меня пристального взгляда, словно пытаясь что-то найти. Это, если честно, не могло не нервировать. Так и хотелось встать и спросить в лоб: «Ну что?»

Сам же маленький принц не произнес за обедом ни слова, да и ел он мало. Из разговоров конюхов, которые донеслись до меня на конюшне, куда я зашел проверить, как обихожены наши лошади, я вынес, что принц Евгений сам просил Карла позволить ему принять свадебный поезд Елизаветы у себя в Бельведере. Встретили нас здесь по первому разряду, впервые за наше путешествие. Во время иной раз кажущейся бесконечной войны с османами, которых принц Евгений считал своими непримиримыми врагами, он сумел перенять от них некоторые привычки, которые сделали пребывание в его замке удивительно комфортным. Впервые с тех пор как поезд пересек границу России, всем нам удалось расслабиться. К каждой спальне примыкала купальня, а для слуг была построена общая, потому что Евгений ненавидел грязь и вовсе не считал вшей благословением Божьим.

Когда он проводил нас впервые по анфиладе комнат, то все, начиная от самодовольной улыбки до пространных лекций о той или иной комнате, просто кричало о том, насколько он любит свой дом и гордится им. Остановившись возле одной комнаты, он внезапно повернулся к нам и произнес:

– Несмотря на великолепный вид, мой дворец недостаточно велик, чтобы выделить каждому гостю по комнате, – при этом он развел раками, словно извиняясь. – Полагаю, что господа офицеры не будут против совместного проживания? Тогда, думаю, что можно уже располагаться, провести омовение, отдать одежду слугам, чтобы они ее привели в вид божеский, а самим немного отдохнуть перед обедом, после которого его величество Карл ожидает вас в своем дворце, дабы приветствовать, и устраивает ассамблею в честь очаровательнейшей из женщин, что мне довелось видеть, а я, признаюсь, видел много прекрасных женщин, включая гурий сералей. Эта ассамблея целиком и полностью будет в вашу честь, ваше высочество, и именно вам предстоит стать на ней хозяйкой, – из-за Лизки, не знающей немецкого, Евгений говорил по-французски. Заслужив одобрительный взгляд Елизаветы, он кивнул и затем сам открыл дверь в комнату, возле которой мы стояли. – Ваше высочество, принц Фридрих, надеюсь, вы не будете против разделить эту скромную обитель с подпоручиком… Михайловым?

Фридрих пожал плечами и вошел в комнату, а я в упор посмотрел тогда на принца Евгения, который после незначительной паузы наклонил голову, обозначив поклон. Ну что же, этого надо было ожидать, все-таки двор Австрийский просто кишит моими родственниками, в большинстве своем довольно близкими, которые даже соглядатаев подсылали к деду, чтобы выяснить, как у меня дела. Тогда-то, в общем-то, Петрушу, который и по-русски говорил с трудом, потому что с ним вообще никто не занимался, начали обучать языкам.

Войдя в комнату, я остановился на пороге. Это было нечто. Мраморный пол, покрытый толстым пушистым ковром, колонны, две кровати с поднятыми балдахинами. Все просто сверкало, а запах свежего белья я ощутил даже отсюда.

Фридрих стоял рядом, растерянно оглядываясь по сторонам.

– Я еще мог бы понять, что меня одарили подобной милостью в то время, пока я был наследником своего отца, но что сейчас послужило поводом для столь поразительной щедрости?

– Я, – ответив Фридриху так, что вызвал еще больше удивления, я решительно стянул сапоги и поморщился. Да, воняло от моих ног знатно. – Ну раз мое инкогнито для хозяина никакая ни тайна, грех не воспользоваться его гостеприимством. И да, раз нам предстоит спать в одной комнате, я хочу, чтобы мой сосед был чист, не завшивлен и не вонял. И похоже у нас с принцем Евгением единое мнение на этот счет.

– А… – пока Фридрих пытался сформулировать мысль, дверь в одну из смежных комнат приоткрылась и оттуда вышла девушка в одной шелковой сорочке, с распущенными волосами, которые закрывали ее словно плащ до самой талии.

– Купальни готовы, господа, – она широко улыбнулась и жестом показала, что нам желательно последовать за ней.

– Вот это да, – я потянулся к застежкам перевязи. – Вот это сюрприз, так сюрприз, – я протянул снятую вместе с оружием перевязь в ручки девушки, которая тут же положила все это добро на стоящий рядом с ней столик. – Полагаю, что купальни для двоих гостей расположены рядом?

Она кивнула, я же повернулся к Фридриху.

– Раздевайтесь, ваше высочество. Сейчас нам дадут возможность окунуться в негу восточного омовения. И пока эти нимфы будут соскребать с нас грязь, а за эту дорогу ее на мне налипло предостаточно, мы с вами побеседуем, и я проясню некоторые моменты, что приводят вас в такое замешательство.

Войдя в купальню, я вдохнул запах благовоний, а ко мне тут же подбежали еще две девушки, которые в один миг меня раздели, оставив в чем мать родила. Хотя вряд ли мать родила меня с серебряным крестом на шее, но распятье – это было то единственное, что осталось на мне.

Фридрих нерешительно зашел в купальню, когда я уже блаженствовал, сидя в довольно странного вида ванне, довольно короткой, зато высокой, положив голову на специальный валик и закрыв глаза. Послышалось тихое девичье хихиканье, а потом звук погружаемого в воду тела. Приоткрыв один глаз, я отметил про себя, что эти ванны так сделаны специально, чтобы не смущать друг друга излишней наготой, потому что видно было только руки, лежащие на бортах, голову и очень небольшую часть груди.

– На самом деле, вы не простой подпоручик, а родственник императора Петра, – довольно уверенно произнес Фридрих, который сидел в ванне сжавшись, словно его заставили погрузиться в чан с кислотой. – Но я догадывался, слишком уж почтительно к вам относится ваше окружение, даже граф Шереметев, и граф Румянцев.

– Нет, ваше высочество, вы немного ошиблись, – я снова закрыл глаза, чувствуя, что на меня накатывает дремота. – Я и есть император Петр.

В комнате воцарилось молчание, прерываемое лишь время от времени капаньем воды.