Волшебные меридианы. Книга первая. Картограф. - Юрий Николаевич Москаленко

тоже иди, пригляди там за блинами-та, а то, не ровён час, подгорят.

Хозяйка, всплеснув руками, выбежала.

– Вы, вашблагородия, на старуху-то мою шибко-то не серчайте. Ей жишь что солдат, что генерал, всё едино. Одно слово – баба. Откушайте вот, не побрезгуйте, – проговорил староста, ставя бутылку на стол.

Елизарыч неодобрительно посмотрел на зелёную ёмкость, но явного запрета на употребление спиртного от него не воспоследовало.

– Для аппетита, я думаю, можно? – предположил я. – На один палец налить, и хорош.

– Отчего ж прямо с рук-то пить? – удивился староста. – Я сейчас кружки подам. Они хошь и из глины, а всё одно ж сподручней, чем с рук.

И он удалился за кружками.

– Действительно, – поддержал его Раков. – Для чего на пальцы наливать, коли посуда какая-никакая имеется? Или это так на пластунский манер по-походному?

– Нет, – вздохнул я. – Налить на палец – это не на сам палец налить, а в стакан налить на палец… да вот прямо сейчас и покажу.

Подождали старосту. Он принёс нам три кривоватые глиняные кружки и уже собрался уходить, но я его остановил:

– Ты подожди, отец. Вопрос у нас к тебе имеется.

Староста с почтением склонил голову.

– Мы вот тут с господами офицерами всё гадаем, кто бы это мог так здесь у вас разбойничать? Ты вот что скажи: давно ли они тут у вас орудуют? На кого раньше нападали? И что вообще о них слышно?

Василий Герасимович потупился, почесал в затылке, вздохнул и изрёк:

– Да так-ту пошаливали и раньше. Не без того. А токма раньше-то не шибко, значитца. Да и подале от наших-то мест. Туды, стал быть, ета… к пустошам-те поближе… А так, чтобы здеся, значитца, так-ту вроде как и нет.

Он, видать, ещё что-то припомнил:

– Оттель людишки-то бегут с рудников-те, дак их ловють. Оно так-ту быват, забредёт какой беглый-та… Коли миром чего попросит, дык по доброте на бедность-то отчего бы и не дать, коли не жалко. Ну а, коли худое чего удумает, курицу стащить, или ещё чего… так его и дубьём мужики попотчуют. А чтобы обоз… да всех до смерти перебить… это уж я и не припомню…

Получается, раньше беспорядков такого масштаба не происходило. Тогда что у нас получается? Если это не татаро-монголы и не беглые шахтёры, то кто тогда? И не рано ли я вообще расслабился?

Может, староста, если с ним повдумчивее поговорить, на какую-нибудь мысль натолкнет? А вот прямо сейчас и узнаем:

– Василь Герасимыч, мы тут всё голову ломаем, что у этих разбойничков на уме? Куда они дальше пойдут грабить да убивать? Я сам думаю, они на Дон пойдут. Роман Елизарыч, что к степнякам повернут. А Алексей Николаевич полагает, что в Пермь подадутся.

Далее каждый кратко аргументировал свою точку зрения. Главным доказательством служили слова: «А чего им тут делать?»

Послушав наши рассуждения, староста высказал свою до жути оригинальную мыслишку. По его словам, выходило, что это ни много ни мало – речные пираты, братки в стиле Стеньки Разина. Плавают ребятишки по Волге-матушке вверх-вниз и шерстят прибрежные поселения.

Эта версия вполне бы сошла за правдоподобную, если бы расстояние от Волги до места описываемых событий было бы раз в пять поменьше. А так это какой-то уж очень глубокий рейд. Кроме того, близость Самарского гарнизона делала подобное мероприятие занятием крайне рискованным.

– Пойду я, пожалуй, – усталым голосом то ли сообщил, то ли попросил разрешения староста. – Деревеньку огляжу, людишек успокою.

Он поклонился и ушёл, по сути, так ничего не прояснив. Хотя, если пораскинуть серым веществом по округе, получается довольно бесхитростная картина. Шахтёрам настоиграло ковыряться в своих забоях, и они решили немного поправить материальное положение на большой дороге.

Ключевое слово «немного». Вряд ли колхозники перевозили золотые слитки, а того, что перевозили, шахтёрам надолго не хватит. Значит, они попытают счастье ещё раз. Но не здесь.

Во-первых, здесь ничего нет. Ну, почти ничего. Золота точно нет. Во-вторых, куда бы они не направлялись, Самара им не по дороге. И ещё, в ней, в Самаре, две тысячи злобных драгунов, которые из охреневших горняков настругают мелкий-мелкий фарш, а потом ещё и его покрошат. Это, в-третьих.

Какой вывод?

Сидим здесь и не дёргаемся до прибытия правительственных войск.

Я изложил господам офицерам свои соображения по этому поводу, аргументировав их ещё и тем, что если к облаве на этот военно-морской десант из таинственных каменоломен присоединится отряд из… я закашлялся и потыкал пальцем в то место на карте, где, согласно масонским планам, должен был быть построен серокаменный город Тольятти.

– Бахметьевский острог? – недоверчиво произнёс подпоручик. – Кого ж они на облаву отравят? Их там самих дюжины две, не боле.

Вот оно как, Михалыч! Ставрополя-на-Волге ещё нет. А это что значит… это значит, что одна тысяча семьсот тридцать седьмой год у них здесь пока что не наступил?

А что нам это даёт?

Глава 14

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. Штоф довоенного вина и тайные знаки постных блинов.

Ставрополя-на-Волге ещё нет. А Бахметьевский острог уже есть. Это означает, что тысяча семьсот тридцать седьмой год у них здесь наступил, или нет? Татищев он что основал? Бахметьевский острог или Ставрополь-на-Волге? Вроде бы всё-таки Ставрополь… Ну да… У нас, когда говорят про Татищева, всегда говорят, что он Ставрополь-на-Волге основал. Ни про какие остроги при этом не упоминают.

И чё делать? Спросить у господ офицеров про Василия Татищева? Как его, кстати, по отчеству? Ну, спрошу, а они спросят у меня, зачем мне, и что я отвечу? «Хочу догадаться какой у вас тут сегодня год?» Не смешно.

Да и что это мне даст, если догадаюсь?

Интересно, а Пётр Первый уже умер, или ещё правит? Как это потехничней узнать, и не подставиться? Сначала я добросовестно искал способ это выяснить, правда, в голову ничего умного так и не пришло. Мысленно махнув рукой, типа не срочно, ещё успею, я решил развлечь себя обретением новых знаний:

– Роман Елизарыч, я думаю, до