Младший научный сотрудник 7 - Сергей Тамбовский

— Ольгу? — на автомате произнес я.

— Зачем Ольгу, какую Ольгу? — сделал он непонимающие глаза, — мою текущую жену, Сара ее зовут.

— А что с ней? — зачем-то ввязался я в этот ненужный диспут.

— Что-то с желудком…

— Так может обычный гастрит… или даже если язва — то это легко устраняется в той же больнице Семашко, — попробовал отбиться я.

— Да были мы в Семашко — нет у нее никакой язвы, а вот с каждым днем все хуже и хуже становится. Помоги, а за мной не заржавеет — ты же знаешь меня.

Ой, знаю, мысленно вздохнул я, как облупленного знаю.

— Ну хорошо, — не смог отказать ему я, — посмотрю. Когда и куда подъезжать?

— Сегодня в обед и съездим — я отвезу и привезу.

— Договорились, — кивнул я и поднялся, чтобы уйти, но он меня остановил.

— И игрушку твою я нашел куда пристроить…

— Это Тетрис что ли?

— Ну да, там где кубики сверху валятся… пока будем туда-сюда ездить, я тебе все поясню.

А я спустился с начальственного шестого этажа на полуторный, в свой родной до гвоздика зал управления физического стенда 30/28. И первым мне на глаза попался товарищ Бессмертнов, все такой же худой и длинный. Он и огорошил меня прямо с порога.

— О, Камак пришел, — обрадовался он, — завтра в колхоз едешь — знаешь об этом?

— Откуда, Александр Сергеич, — помотал я головой, — первый раз от вас об этом слышу. И потом — я же уже в этом году там был, разве по два раза посылают?

— Даже и по три бывает, — довольно усмехнулся он, — конкретно на тебя заява пришла, от председателя.

— Ну если сам Пугачев заинтересован, тогда ладно. Тогда согласен, деньжат заодно подзаработаю. А еще кто поедет?

— Аскольд и Нина.

— А программисты так и продолжают косить от этой обязанности? — поинтересовался я.

— Это сложный вопрос, — затуманился завлаб, — с кондачка не решается.

— Тогда я наверно домой могу ехать, собирать вещи и морально, так сказать, подготавливаться?

— Можешь, — махнул он рукой, — только с Игорем еще поговори, у него дело срочное — он во второй экранке сидит.

Я развернулся и спустился по железной лесенке вниз, где у нас находились две так называемые заэкранированные комнаты с ЭВМ типа СМ-4. Первая была пустой, а во второй в углу действительно сидел он, Игорь Ишаченков, программист и комсомольский босс.

— Поговорить хотел? — спросил я у него, присаживаясь на соседний стул.

— Угу, — откликнулся он, отрываясь от редактора какого-то языка, то ли Си, то ли Паскаля. — Персоналку твою мы с Шуриком практически до финала довели, вот смотри.

И он откинул шторку, накрывавшую соседний столик — там стоял блок управления, весь в проводах и соплях, но подключенный к телевизору «Шилялис» и стандартной советской клавиатуре. Игорь щелкнул тумблером, Шилялис поморгал немного, потом выплюнул приглашение к работе в виде большой белой скобки.

— Программы пока на магнитофоне записываем (он кивнул на Романтик, стоявший на полу), но в ближайших планах флопарь подключить.

— И что у вас за программы готовые есть? — не смог не поинтересоваться я.

— Так игрушки же — твой Тетрис и мой Диггер, обе рабочие. А еще текстовый редактор, простой и примитивный, но работающий. Я назвал его Лексиконом.

— Круто, — не смог сдержать своего восхищения я, — покажешь, как они работают?

— Легко, — Игорь вставил обычную кассету типа МК-60 в Романтик, ввел команду в строку приглашения, магнитофон щелкнул и закрутился. Через минуту примерно загрузка закончилась и на экране нарисовался известный стакан, куда должны были падать фигурки из четырех квадратиков.

— Зашибись, — отреагировал я на это, — а что там с помещением в райкоме?

— Идет работа, — лапидарно откликнулся он, — надеюсь, скоро будут результаты.

— А меня опять в колхоз отправляют, — продолжил я разговор, — председатель лично хочет меня там видеть.

— Ну съезди, проветрись, — улыбнулся Игорь, — я бы тоже поехал, да дела не пускают.

А когда я уже выходил из вестибюля института на улицу, столкнулся нос к носу с Аскольдом, который, как мне показалось, только что прошел через вахтера соседней психолечебницы.

— Ба, — растянул губы в улыбке он, — кого я вижу!

Ну хоть кто-то меня Камаком не назвал, мысленно поблагодарил его я, а вслух сказал:

— Ты же вроде в армию собирался? А Группу советских войск в Германии?

— Откуда знаешь? — с большим подозрением осведомился он, — я вроде никому пока этого не говорил.

— Сорока на хвосте принесла, — дипломатично ушел от прямого ответа я, — так чего Германия-то? Не собрался?

— В октябре поеду… да, а завтра мы же с тобой в колхоз едем, да?

— Абсолютно точно… во сколько отъезд-то?

— В девять, вот с этого самого места. С нами еще Паша с Левой напросились, помнишь таких?

— Паша — это который фанат кинематографа?

— Ага, а Лева в бадминтон круто играет.

— Вспомнил… опять дорогу будем чинить?

— Бери выше, колхозный ток в асфальт закатывать начнем… там в полтора раза больше объемы, значит и бабла нам Степаныч отслюнит посолиднее.

— Могу себе представить… — не стал я продолжать эту тему, — извини, мне домой надо, подготовиться самому и мать тоже подготовить.

— Какую мать? — недоумевающее взглянул на меня он, — она же у тебя умерла год назад.

— Извини, оговорился, — буркнул я в ответ и побрел к остановке шестидесятого автобуса.